Я желаю тебе встретить человека, который сможет дать тебе то, чего ты заслуживаешь. Я надеюсь, что ты не будешь меня слишком сильно ненавидеть. Я всегда буду любить тебя и желать только хорошего.
Любящий тебя Редж».
Закончив, он запечатал конверт и надписал адрес, не обозначив обратного. Оба письма он отдаст утром мистеру Фрэнку. Тот остаётся в Нью-Йорке присматривать за городским домом, и у него будет возможность отправить их.
После этого сон не шёл к Реджу. Он лежал, представляя себе, какие последствия будут иметь его письма. Он старался не думать о том, какое лицо будет у Флоренс, когда она его получит. Ему невыносима была мысль, что он причиняет ей боль. Младшие братья почувствуют себя преданными. Может, надо было написать им отдельно? И только одному богу известно, как отреагирует мать. А вдруг она отречётся от него?
Помимо тяжёлых дум о письмах, Реджа мучила перспектива путешествия на Лонг-Айленд. Он надеялся, что до острова не придётся добираться долго. Все эти тревожные мысли вихрем кружились у него в голове, и когда Редж наконец задремал, ему приснилось, что он стоит в небольшой лодке, которая неумолимо погружается в воду. Он кричит изо всех сил, но никто не слышит его воплей.
Редж проснулся в поту и с пересохшим горлом. Он что, кричал во сне? Похоже, кричал. Сон был знакомым, и он видел его много раз с тех пор, как приехал в Нью-Йорк. Эта картина иногда маячила перед ним даже днём.
* * *
У мистера Грейлинга было два автомобиля. Они с мисс Гамильтон находились во впереди идущем, в то время как пятеро слуг, включая Реджа, Молли и Альфонса, ехали позади. Влившись в поток машин, они направились в центр города и въехали на длинный мост через Ист-Ривер, миновав пирс, где раньше стоял «Титаник». Между двумя громадными башнями были натянуты подвесные тросы. Это была невероятно впечатляющая конструкция, и, пока они двигались по мосту, Редж глазел по сторонам, стараясь ничего не пропустить.
— Вот мы и на Лонг-Айленде, — объявила Молли, как только они съехали с моста. — Моя мать живёт в Бруклине, это недалеко отсюда. Вон там была моя школа, в конце той дороги, — по ходу показывала она.
— Это Лонг-Айленд? — удивился Редж. И нам не придётся садиться в лодку?
— Нет же, глупый. Только мост проехать. Лонг — Айленд огромный. Больше сотни миль в длину, до самого мыса Монток. Нам ещё по крайней мере два часа ехать до летнего дома. Тебе там понравится. Он стоит на берегу. Тебе ведь там нравится, Альфонс? Когда же мы наконец вырвемся из этой городской жары?
Альфонс лишь пожал плечами:
— Там неплохо. Морские продукты хорошие. У нас свои ловушки для лобстеров в заливе.
Дома стояли всё реже, и Редж увидел зелёные поля и лес. По мере того как они удалялись от городского смога, воздух становился всё чище и свежее. Они остановились перекусить в придорожном кафе, Редж заказал себе хот-дог. Они ему всё больше нравились.
— А ты знаешь, что на Лонг-Айленде каждое лето проходит конкурс по поеданию хот-догов? — спросила Молли. — Ты можешь принять в нём участие, Редж. Но я должна тебя предупредить, что парень, который выиграл в прошлом году, съел шестьдесят два хот-дога за десять минут. Как думаешь, ты сможешь его победить?
— Сомневаюсь, — улыбнулся Редж.
— Ой, смотрите, у них есть пепси-кола! Я хочу попробовать. Ты знал, что она полезная и прибавляет человеку энергии? — Молли заказала пепси. Когда ей принесли напиток, она сделала большой глоток. — Попробуй, Редж. — Девушка повернула к нему соломинку. — Вкусняшка.
Реджу стало любопытно, он глотнул, и ему понравился этот сладкий и освежающий вкус.
— Закажи себе, если хочешь, — предложила Молли. — Мистер Грейлинг дал Альфонсу на обед кучу денег.
Редж так и поступил, но, выпив весь стакан, так и не понял, прибавила ли пепси ему энергии или нет. Зато когда они двинулись дальше, сумел расслабиться, а вскоре почуял в воздухе запах соли. Наконец показался океан. Огромный, он простирался до горизонта обманчиво тепло-голубыми, а вовсе не теми масляно-чёрными мёрзлыми водами, в которых Редж чуть не утонул в апреле. И несмотря на это, парень содрогнулся. Дома вдоль побережья теперь встречались ещё реже, между ними и океаном лежал песчаный пляж, омываемый белыми пенистыми волнами. Небольшие группки отдыхающих катались на лодках или сидели под огромными зонтиками на берегу.
Наконец они подъехали к двухэтажному, обшитому вагонкой белому зданию, окружённому лужайкой и низким белым забором. Как и дом в Нью-Йорке, этот тоже был приземистым и квадратным, но к стороне, выходящей к океану, примыкала длинная веранда, а на самом берегу размещался сад. Место было тихим, уединённым, и когда шофёр выключил двигатель, стало слышно, как волны шелестят по песку.
Молли выпрыгнула из автомобиля.
— Иди сюда, Редж, глянь на пляж. Вода замечательная! Я прихватила с собой купальник, и мы могли бы потом искупаться. Ты любишь плавать? — Альфонс ткнул её под рёбра, и она переключилась на него: — Что?! Что тебе надо?!
— Думаю, мне стоит пойти распаковаться. — Редж поспешно подхватил свои вещи. — Но всё равно, спасибо за предложение.
Уходя, он слышал, как Альфонс распекал Молли:
— Он всего три месяца назад тонул на «Титанике». Ты считаешь, что он прямо мечтает прыгнуть в воду и поплавать? У тебя все дома?
— А вдруг? Откуда мне знать! — обиженно ответила она.
Глава 62
Мистер Грейлинг не бывал в летнем доме с предыдущего лета, но на протяжении всего года за ним присматривал сторож по имени Фред. Он позаботился о том, чтобы всё было вычищено и подготовлено к приезду хозяина. Когда Редж с багажом вошёл в дом через кухню, Фред проводил его в отведённую ему комнату на первом этаже около гаража. Сторожу могло быть и сорок, и семьдесят лет; у него было смуглое от загара, обветренное лицо человека, живущего у моря, а голову венчали серебристые пряди.
— Ты новый слуга? Будешь жить здесь. Комнатка маленькая, но тебе не придётся проводить в ней много времени.
Обстановка состояла из односпальной кровати и комода. У окна с видом на материк, где проходила прибрежная дорога, стоял стул.
— Всё отлично, спасибо.
Для персонала предназначалась общая ванная комната, в то время как у мистера Грейлинга и мисс Гамильтон была отдельная, рядом с их смежными спальнями на первом этаже.
«Интересно, они спят в одной постели? — подумал Редж. — Наверняка нет. Разве может настоящая леди в подобной ситуации рискнуть своей репутацией?» Это было бы неприлично.
Когда он появился на кухне, Альфонс выкладывал провизию из большой корзины, которую они привезли с собой из Нью-Йорка, и Редж принялся ему помогать. Работая, он вдруг понял, что слышит разговор мистера Грейлинга и мисс Гамильтон. Их голоса доносились с веранды через открытое окно.
— Джордж, ты не хочешь искупаться? Я вся мокрая после поездки, но не хочу лезть в воду одна.
— Я посижу на берегу и понаблюдаю за тобой, дорогая.
— Ну пожалуйста, — ныла она. — Разве ты не сварился на этой жаре?
— Я не люблю купаться в море. Вода холодная, соль раздражает кожу. Но я очень хочу посмотреть, как плаваешь ты.
— У-у, зануда! Ну хорошо, я пойду одна, но если меня сожрёт акула, это будет на твоей совести.
Альфонс и Редж переглянулись, и Альфонс поднял брови.
Минут через десять Редж вышел из кухни в маленький дворик, где на верёвках сушилось бельё. Мисс Гамильтон с воплями бултыхалась в океанских волнах. Она подхватила горсть морских водорослей и швырнула в сторону мистера Грейлинга, которому удалось, перекатившись по песку, уклониться от них.
— Тебе придётся постараться! — крикнул он.
Внезапно мисс Гамильтон поднялась из воды, тёмно синий купальник плотно облегал её миниатюрное тело. Она побежала по песку и бросила водоросли прямо на его лысину, они легли, словно парик из тёмных волос. Он принялся размахивать руками, но она уже неслась обратно к воде.
— Как это трогательно, не находишь? — прошептала над его ухом Молли.
Редж равнодушно хмыкнул. Он думал о миссис Грейлинг. Как часто она приезжала в летний дом, пока была жива? Нравилось ли ей купаться в океане? Интересно, испытывает ли мисс Гамильтон чувство неловкости? Уж слишком стремительно она заняла освободившееся место.
Осматривая дом, Редж обнаружил несколько вещей, которые, скорее всего, принадлежали прежней хозяйке. Под буфетом на веранде стояла пара выцветших голубых парусиновых туфель, внутри которых ещё оставались песчинки, а стельки хранили отпечатки изящных ступнёй. Ступнёй миссис Грейлинг. На комоде лежали ракушки: тёмно-лиловые раковины мидий, белые ребристые двустворчатые раковины, трубчатые розово-кремовые витые и длинные белые раковины морскою черенка. Наверное, это была её коллекция. На книжной полке теснились женские романы. Тоже её, догадался Редж. Летний дом не так тщательно освободили от вещей миссис Грейлинг, как дом на Мэдисон-авеню. Должно быть, в последний раз мистер Грейлинг был здесь именно с ней.
На следующий день Редж обнаружил ещё одно свидетельство прошлого. Альфонс собирался сварить лобстеров, выловленных в заливе. Щёлкая в воздухе клешнями, те пытались вырваться из бидона, в который их засунули. Редж старался держаться от них на расстоянии.
— Найди мне самую большую кастрюлю, — велел ему Альфонс, и Редж встал на четвереньки перед посудным шкафом с кухонной утварью. За кастрюлями, в самом дальнем углу он обнаружил детскую тряпичную куклу. Несмотря на то что та была вся в паутине, а краски разъела плесень, он смог разглядеть светлые волосы, сделанные из шерсти, нарисованное лицо и сшитые вручную платьице и пальто.
— Интересно, чьё это? — спросил он, показывая Альфонсу куклу.
Тот, не глядя, отмахнулся. Ему некогда было отвлекаться. Шеф-повар готовил голландский соус, и у него наступал самый ответственный момент: добавление винного уксуса и лимонною сока в яично-масляную смесь. Редж извлёк большой стальной котёл, отдал его Альфонсу, а сам понёс куклу во дворик, где Фред подготавливал лобстеров.