Когда их наконец оставили одних, Роберт заговорил первым.
— Тебе оказывают медицинскую помощь в Саратога-Спрингсе? — спросил он.
— Да. Можешь поверить, врач посоветовал мне вышивать крестиком!
Роберт улыбнулся:
— Не могу представить тебя за этим занятием. Когда ты рассчитываешь родить? Ты поедешь рожать в Англию?
— Я планировала родить ребёнка в Саратога-Спрингсе, — произнесла она шёпотом, а потом, набрав воздуха, выдавила из себя роковую фразу: — Он появится в ноябре. — Муж посмотрел на неё так печально, что Джульетта пожалела, что не может забрать свои слова обратно. — Прости меня, — тихо произнесла она.
Роберт кивнул и, прочистив горло, спросил:
— Оставшиеся месяцы ты проведёшь у родственников?
Она покачала головой:
— У нас нет родственников в Саратога-Спрингсе. Мы с мамой арендуем коттедж. Мне жаль, что я солгала тебе, Роберт. Я ни в коей мере не планировала этого заранее.
— И всё-таки ты вышла за меня замуж, не сказав мне ни слова. Вот чего я не могу понять.
— Я не могла потерять тебя. Я хотела родить ребёнка в Саратога-Спрингсе, отдать его на усыновление и вернуться к тебе, как ни в чём не бывало, словно я просто провела лето с пожилыми родственниками. План был смехотворным, я знаю, но я молилась, чтобы ты ничего не узнал. Я клянусь, по натуре я не обманщица. Хотя ты теперь такого низкого мнения обо мне.
— В самом деле, ты меня удивляешь. Когда сегодня днём я понял, какой у тебя срок беременности и что этот ребёнок никак не может быть моим, я был в шоке. Я придумал ту деловую встречу, чтобы всё обдумать. Мне не хотелось наговорить тебе в запале того, о чём бы я потом мог пожалеть.
Как же Джульетте было стыдно! Роберт был порядочным и честным человеком, а вот она поступила отвратительно.
— Прошу, разреши мне всё объяснить, — попросила Джульетта. — Вопреки тому, что тебе могло показаться, я не из числа распущенных женщин.
Роберт потянулся через стол и приложил палец к её губам:
— Нет. Я не хочу ничего знать.
— Но я должна тебе рассказать…
Он покачал головой:
— Существуют такие темы, которые в нью-йоркских семьях не принято обсуждать. В частности, никогда не упоминаются связи, которые были до того, как супруги познакомились. Я не расскажу тебе, на ком я собирался жениться, пока не встретил тебя, и я не желаю знать, кто терял голову от любви к тебе. Ты меня понимаешь?
Джульетта запуталась. Да он никак имеет в виду, что не разведётся с ней? Но как такое возможно?
— Когда я сказал, что всегда мечтал стать отцом, я говорил правду, — продолжил Роберт. С другой стороны, я хочу быть с тобой, поэтому я решил, что стану отцом этому ребёнку, и мы всем скажем, что он наш. — Роберт потянулся через стол и сжал её руку. — В будущем, с благословения Господа, у нас будут ещё дети, и они станут ему братьями и сёстрами.
Джульетту охватила волна радости.
— Но как же мы это сделаем? Что скажут люди?! — воскликнула она.
У Роберта был готов ответ:
— В ближайшие месяцы, пока я буду запускать новые компании, я собираюсь много времени проводить в Калифорнии. Предлагаю снять там дом и нанять няню. Ты сможешь родить ребёнка, а твоя мама, если захочет, будет жить с нами. — Джульетта смотрела на него, не скрывая своего изумления. Он продолжил: — В Калифорнии великолепный климат, мы сможем содержать конюшни. Когда ребёнок подрастёт, мы отправимся в Англию, и ты познакомишь меня со своей семьёй.
У Джульетты голова шла кругом.
— Мама рассердится! Она уже тщательно и подробно распланировала нашу свадьбу в Глостершире.
— Что-то мне подсказывает, что она предпочтёт моё решение твоему плану отдать её внука на усыновление.
Должно быть, за последние несколько часов, после того как он узнал о её беременности, Роберт всё продумал. Джульетта откинулась на спинку стула и глядела на него, не переставая изумляться. Он настолько сильно любит её, что готов принять тот факт, что она носит чужого ребёнка! Ей казалось это невероятным и в то же время замечательным.
— Сможешь ли ты простить меня когда-нибудь? — спросила она.
Роберт пристально посмотрел ей в глаза. Его лицо оставалось серьёзным, но взгляд был полон любви.
— Разумеется, мне жаль, что ты не сказала мне раньше, но я тебя знаю и думаю, что понимаю мотивы твоих поступков. — Он поднёс её пальцы к губам и поцеловал. — Я люблю тебя, Джульетта. Ты — моя жена, и я хочу прожить свою жизнь рядом с тобой. Конечно я тебя прощаю.
Глава 78
После того как про неё написали в газете, на Энни обрушилось пугающее количество просьб связаться с родственниками выживших на «Титанике». Люди приезжали в церковь, чтобы лично уговорить отца Келли, умоляли в письмах. Как бы ей ни не хотелось расстраивать скорбящих, она физически не могла встретиться с ними со всеми. Кроме того, чтобы самой не сойти сума, она решила проводить не больше одного сеанса в неделю.
Отец Келли предложил выход: она напишет каждому из них короткое письмо, в котором объяснит, что у неё нет времени для индивидуальных встреч, но она знает, что их близкий покоится с миром. Если ей удастся добавить какую-то подробность, то это ещё лучше. Она внимательно изучала письма и обнаружила, что почти всякий раз ей удавалось прочитать между строк и сообразить, что именно они хотят от неё услышать. «Он не страдал. Она — со своими дедушкой и бабушкой. Он хочет, чтобы вы были счастливы». Иногда она советовалась с Финбаром: «Что мне им сказать?» — и ответ тут же возникал у неё в голове. И хотя по большей части её советы были стереотипными, Энни знала из ответов, что её просители находили в них утешение.
Вскоре после выхода газетной статьи церковные власти обратили внимание на то, что отец Келли вовлечён в спиритизм, и ему было категорически запрещено принимать участие в сеансах и велено призвать прихожан сделать то же самое.
— Я считаю, что они не правы, отгораживаясь от это-го, — горестно признался он Энни. — Но я обязан подчиняться их приказам. Сеансы у меня дома придётся прекратить. Но ничто не мешает мне выступить в роли почтового ящика, если ты согласна по-прежнему отвечать на письма.
Энни решила продолжать. Что бы ни говорила католическая церковь, она сердцем чувствовала, что делает хорошее дело. Каждый день, перед тем как засесть за вышивание, она в течение часа выводила своим крупным петлистым почерком ответы на письма. Помогая другим людям, Энни чувствовала себя сильной. Она ощущала себя частью сообщества выживших на «Титанике», и ей льстило, что люди доверяли ей свои истории. Почти всегда это помогало ей смягчить собственную боль.
Теперь у Энни не было времени подметать в церкви, но она всё ещё отвечала за цветочные украшения. По утрам она отводила Патрика в школу, покупала на рынке продукты и заходила в церковь. Помолившись, она бродила по храму, выбирая увядшие цветы и меняя воду в вазах. За этим её и застал Редж.
— Миссис Макгьюэн? — неуверенно спросил он, затаившись за колонной, словно не решаясь её беспокоить.
— Вы только гляньте! Это же Редж Партон! Господи, как я рада тебя видеть! — Энни говорила искренне. Она часто вспоминала его, испытывая благодарность за то, что в последние минуты своей жизни её Финбар был в заботливых руках. — Как ты сюда попал?
— Я приехал на «Рэпид Транзит». — Он говорил нервной скороговоркой. — Вы не пробовали? Часть маршрута проходит через туннели, и он очень быстрый. Намного быстрей трамвая.
Энни улыбнулась. Финбар тоже порадовался бы новомодной подземке, которая соединила их с городом.
— Ты приехал ко мне? — Да, я хотел попрощаться. Я возвращаюсь в Англию. Я подумал, что, может быть, вы найдёте минутку, чтобы поговорить со мной. Я не хочу вас отвлекать.
«Он хочет с кем-то связаться. Наверное, со своим другом Джоном. Возможно, я смогу ему помочь», — подумала Энни.
— Я буду тебе очень благодарна, если ты поможешь мне донести покупки вверх по ступеням ко мне домой, — между тем произнесла она вслух. — Больные колени не дают мне покоя, так что приходится идти не торопясь, но ты молод и силён.
Редж быстро поднялся со всеми её покупками и ждал наверху, пока она с трудом карабкалась по крутым ступенькам, морщась от боли.
— Мы подыскали новую квартиру на главной улице, но переедем туда только через месяц. Не могу дождаться.
Энни пригласила его в гостиную, где его восхищённый взгляд тут же привлекло платье из бледно-розового шёлка, лежавшее на столе у окна. Энни вышивала на нём цветущую сакуру на фоне поразительной красоты пагоды и озеро с мостом.
— Ну, не повезло ли мне, что я получила такую чудесную работу? Ты только посмотри на великолепные цвета ниток!
Энни заварила чай и села напротив гостя.
— Ты приехал из-за своего друга Джона? — спросила она. — Хочешь, чтобы я попробовала связаться с ним?
— Нет… не совсем. — Похоже, его что-то тревожило, и Энни подождала, пока он соберётся с духом. — На судне в первом классе была супружеская пара, мистер и миссис Грейлинг. Он выжил, она — нет. Я думаю, что он мог убить её и запереть в каюте. Я обращался в полицию, но, чтобы предъявить ему обвинение, нет достаточных оснований. Я полагаю… Меня бесит, что ему это сойдёт с рук.
— Ты хочешь, чтобы я попыталась поговорить с ней, — догадалась Энни.
— Я и сам не знаю, зачем я пришёл. Я даже не уверен, что верю во всё это. — Он помахал рукой в воздухе.
— Скажу тебе по секрету: я и сама не поручусь, что верю. — Она заговорщически улыбнулась. — Одно могу сказать точно: это помогает. Благодаря этому мне удалось пережить худшие моменты, когда я думала, что схожу с ума. И другие люди говорили мне, что им это тоже помогло. Итак, мы попробуем связаться с миссис Грейлинг, но, имей в виду, я ничего не обещаю.
Она поставила между ними столик, зажгла свечу и жестом показала Реджу, что хочет взять его за руки. Энни закрыла глаза и начала концентрироваться. Слова, которые она услышала, не принадлежали леди из высшего класса.