— Ты что тут делаешь, старик? Ты же сам всегда говорил, что религия — это сплошная ерунда на постном масле?
— Это Джон, — выдохнул Редж. Он почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились.
— Ехал бы ты домой, да женился на какой-нибудь красотке и завёл детишек, пока песок из тебя не посыпался. Самого симпатичного сына назови в мою честь.
— Хорошо, согласился Редж, — со слезами в голосе.
Всё это было очень странно. Энни говорила своим голосом, но он слышал интонации Джона с характерным ньюкаслским акцентом.
Потом Энни снова заговорила.
— Есть ли миссис Грейлинг, которая была на «Титанике»? — Она замолкла надолго, прислушиваясь, но почувствовала лишь страшную усталость. Энни не сразу поняла, что усталость и была посланием. — Думаю это означает, что она спала, когда судно опускалось под воду, — произнесла Энни вслух, и затем ей послышался отдалённый голос: — Скажите Реджу, чтобы он не переживал. Я счастлива. Я рада, что попала сюда.
— А её дочь Алиса рядом? — спросил Редж.
— Конечно. Матери всегда встречаются там со своими детьми.
— Можете спросить у неё, не муж ли её убил?
Энни сосредоточилась.
— Она говорит: «Мой муж глупец, но не подлец». Я думаю, это и есть её ответ.
Редж глубоко вздохнул. Если это правда, он может расслабиться. Миссис Грейлинг вполне могла так ответить. Он надеялся на это.
Энни какое-то время продолжала прислушиваться, однако больше ничего не прозвучало. Она открыла глаза и выпустила руки Реджа.
— Ты узнал, что хотел?
— Думаю, да. Благодарю вас.
— Рада была повидаться с тобой, Редж. Ты вёл себя героически. Мой муж читал про тебя в газетах. Ты оказался в автомобиле, упавшем в океан, и пытался спасти девушку, которая была на пассажирском сиденье. Мы сразу вспомнили, как храбро ты спасал нашего сына.
Редж покраснел до корней волос.
— Прошу вас, не говорите об этом, — взмолился он. — Я не герой. Вот Лайтоллер и Лоу, и капитан Ростон с «Карпатии» — они настоящие герои. Я лишь спасался сам.
— И всё же ты смелый. Я это вижу.
На обратном пути, спустившись в подземку, Редж размышлял о том, зачем он всё-таки ездил к Энни. Спиритизм — это всё чепуха. Может ли существовать такое место, куда души отправляются после смерти и воссоединяются там со своими близкими? Если там собираются все умершие, то за все времена там должно было их скопиться слишком много, учитывая, что люди продолжают умирать каждый день. К тому же если души могут передавать послания обратно на землю, то почему бы им не делать это всё время? Они бы совали свой нос во все дела, доставая своих родственников советами и просьбами. И всех убийц можно было бы переловить, потому что их жертвы указали бы на них. Нет, этого быть не могло.
И всё же голос был очень похож на Джона. Он правильно сделал, что поехал к ней. Теперь у него было чувство, что он сделал всё возможное.
В тот вечер, когда Симус вернулся с работы, Энни рассказала ему про визит Реджа. Муж по-прежнему был весьма скептически настроен по поводу её способности говорить с духами, но она иногда обсуждала с ним свои сеансы, чтобы узнать его прагматичную точку зрения.
Поедая котлеты с картофельным пюре, он слушал её рассказ о сеансе.
— Редж приехал не за тем, чтобы поговорить с духами, — заключил Симус, когда она умолкла. — Он хотел проверить, не виним ли мы его в гибели Финбара. Духи были лишь предлогом.
Энни припомнила, как Редж нервничал, появившись в церкви, и как он расслабился, когда она с ним поздоровалась.
— Я никогда и не винила его. Ну, может, только в первый момент, когда он сообщил мне об этом, но не потом, когда я выслушала его рассказ.
— Нет, но он порядочный малый, и, окажись я на его месте, я бы точно переживал. Теперь с твоим благословением он может спокойно возвращаться домой в Англию.
На Энни внезапно нахлынула волна любви к мужу. Он был таким добрым, и уверенным, и мудрым. Она встала и, обойдя стол, обняла его сзади, обхватив руками за пояс и уткнувшись лицом в шею. После работы он помылся, и она чувствовала исходящий от его кожи запах мыла.
— Я никогда не говорил тебе кое о чём, Энни, — сказал он, понизив голос, чтобы его не услышали дети. — А стоило бы. Я часто думаю о том, что с вами произошло на «Титанике». Я снова и снова обдумываю это и хочу, чтобы ты знала: на твоём месте я поступил бы точно также. Вот и всё.
— Спасибо тебе, — прошептала она.
Энни вспомнила, как четырнадцать лет назад, увидев Симуса в лавке, попросила подругу познакомить их. В те времена она была смелой девушкой и каким-то образом поняла, что надо поступить именно так. И несмотря на трагедию, с которой им пришлось столкнуться, она была с ним счастлива.
Глава 79
Когда Редж явился в контору «Гунард», чтобы узнать, выполнил ли мистер Грейлинг данное обещание, к величайшему удивлению, он обнаружил там билет в первый класс на своё имя.
— Вы уверены, что здесь нет ошибки? — спросил он.
Служащий проверил.
— Всё правильно. Редж Партон. Тут для вас ещё есть письмо. — Служащий вручил ему конверт без штампа, но с именем Реджа.
Редж отошёл к скамейке, стоявшей тут же в конторе, и вскрыл конверт. Обе стороны листка были исписаны мелким аккуратным почерком, а подпись в конце гласила «Алджерон Фрэнк». Редж подумал было, что мистер Фрэнк пишет прощальное письмо и как это мило с его стороны, но потом он принялся читать.
Письмо начиналось с пересказа исповеди мистера Грейлинга о его причастии к смерти супруги. «In vino veritas»[25], — писал мистер Фрэнк, и Редж понял, что так оно и было. Всё встало на свои места. Вот откуда у того ключ. Вот почему миссис Грейлинг не видели ни на одной из шлюпок.
«На следующий день после своих возлияний он чувствовал себя очень плохо, — продолжал мистер Фрэнк, — но я настоял, чтобы он позаботился о тебе, так как этого наверняка хотела бы его супруга. Именно поэтому ты и обнаружил билет в первый класс. Прошу тебя, не побрезгуй принять его, потому что после всего, что тебе пришлось пережить, ты этого заслуживаешь. Считай это последним подарком от миссис Грейлинг, упокой Господь её душу.
Пораздумав, я пришёл к выводу, что не могу больше работать на мистера Грейлинга. Его жена была замечательная женщина, но когда сразу же после её гибели он привёл в дом мисс Гэмильтон, я вынужден был прикусить язык. Выполняя его приказ, я велел слугам убрать все вещи его жены и воздержаться от упоминания её имени, хотя не носить траур по хозяйке было неправильно. Но теперь, когда мне стали известны все обстоятельства, я не считаю возможным оставаться в услужении у подобного человека. Мистер Грейлинг относится к этому с пониманием и обещает дать мне рекомендательное письмо для моих будущих работодателей…»
В конце Фрэнк желал Реджу всего наилучшего и удачи во всех делах.
Погружённый в размышления, Редж свернул письмо и положил его обратно в конверт. Он надеялся, что миссис Грейлинг так и не проснулась, пока судно тонуло, альтернатива была бы невыносимой. Ах, если бы он стучал громче или настоял на том, чтобы стюард отпер дверь каюты, тогда он мог бы спасти её. Однако стюард сказал, что Грейдинги должны были давно уйти. Он не виноват и Редж не виноват. Виноват её муж. Мистер Грейлинг не был злодеем, но он был человеком слабым и эгоистичным и, судя по всему, исполненным жалости к себе. А Венеция оказалась абсолютной пустышкой, как Редж и предполагал.
Редж решил, что раз мистер Фрэнк считает, что он должен принять билет, то так оно и будет. На минутку он представил, как сидит в ресторане первого класса и кто-то вроде него самого подаёт ему филе-миньон. Редж с удовольствием повалялся бы на кровати с балдахином и насладился отдельной ванной, но всё это было просто смешно. У него даже не было подходящей одежды. Он не сможет поддержать беседу с пассажирами первого класса. Нет. Всё это не для него.
Редж вернулся к стойке и спросил служащего.
— Сколько стоил этот билет и почём каюта в третьем классе?
Разница между ними составляла четыре тысячи долларов, или около восьмисот фунтов в британской валюте. Он столько всего сможет сделать на оставшиеся деньги! Ему хватит, чтобы начать своё дело в Саутгемптоне. Но какое дело?
Идея появилась почти сразу. Он думал открыть ресторан британской кухни на Манхэттене, а почему бы не открыть американский у себя на родине? Он может подавать кока-колу и хот-доги. Они полюбились ему, так почему они не понравятся другим англичанам?
В свой последний день в Нью-Йорке Редж встал рано. Сперва он подошёл к киоску с газировкой и поинтересовался, кто поставляет им кока-колу. Получив адрес, он отправился по нему на подземке и, придя на место, вызвал менеджера. К нему вышел парень практически его возраста, что придало Реджу уверенности.
— Я открываю в Саутгемптоне, в Англии, кафе и хочу импортировать кока-колу, — объяснил он.
Менеджер тут же принёс бланки для заказов, прайс-листы, цены на доставку и импортные лицензии.
— Я сделаю вам хорошую скидку, если вы закажете хотя бы тысячу банок, — пообещал он.
Договорившись о цене на тысячу банок, Редж тут же заплатил за них. Через три недели он заберёт партию в доках Саутгемптона. Он вернулся в город подземкой и прикупил там поп-корна, печенья «Орео» и картофельных чипсов с игрушкой внутри пакета, — дома он ничего такого не видел. Он расспросил владельцев магазинов об их поставщиках, но решил сначала посмотреть, будут ли уже закупленные товары пользоваться спросом. Напоследок он остановился поболтать с продавцом хот-догов на Таймс-сквер. Его интересовало, в чём секрет успешной торговли.
— Клади побольше лука, и пусть они сами наливают кетчуп и горчицу.
Редж записал всё в маленький блокнотик вместе с адресами всех своих новых контактов. Неплохо для одного дня.
Когда на следующее утро он грузился со всеми своими ящиками на «Лузитанию», ему было не по себе. Это судно было намного меньше, чем «Титаник», и, хотя его спустили на воду в 1906 году и оно приняло на