— Кто ваш хозяин? — спросила Ракель. — Назовите, кто он, и я дам ему знать.
— Его знают все, — сказал человек. — Моего хозяина знают все. — После чего, закрыв глаза, он погрузился в крепкий сон.
Глава 9
Даже в столь ранний час набережная была запружена огромной толпой провожающих и зевак. Спящий город все еще тонул во мраке ночи, но у самой кромки воды тусклое сияние угасающей луны и первые лучи восходящего солнца давали достаточно света для работы. Восточный горизонт был усеян уже порозовевшими подушечками пушистых облаков, отделявших иссиня-черное море от сереющего неба.
Большая часть толпы состояла из портовых грузчиков, деловито сновавших со своими тележками между погрузочным пирсом и вытянутыми на берег лодками-плоскодонками. Прежде чем тележка отправлялась на борт, она подвергалась придирчивому досмотру чиновника со списком, отмечавшего каждую бочку, корзину, коробку или сверток по мере доставки. Другой чиновник деловито расхаживал вокруг коробок, сверяя соответствие указанного на бумаге груза.
Когда в порту появились группа из Жироны, небо уже стало голубым, и над горизонтом показался краешек солнца, отбрасывая первые лучи на скопище галер, покачивающихся в глубоких водах. Улибе, затянутый в плотно подогнанную военную форму, спешившись, велел конюху отвести лошадей назад и пустился на поиски какой-нибудь начальственной персоны.
— Вот уж никак не ожидал лицезреть самого благородного Берната де Релата с армией писцов, лично занимающегося погрузкой суда, — добродушно улыбнулся он. — Большинство еще, наверное, нежатся в постелях, оставив всю работу помощникам да хозяину корабля. — Действительно, казначей ее величества деловито сновал в самой середине партии грузчиков. Рядом с ним мальчик лет девяти держал в руках почти полностью раскатанный свиток с перечнем товаров.
— Вам известен какой-нибудь иной способ, мастер Улибе, чтобы быть уверенным, что каждая заказанная мне вещь попадет к ее величеству? — сказал Релат.
— Увы, дон Релат, иного способа просто не существует! — рассмеялся Улибе. — Иначе ценный груз таинственным образом выпадет за борт и на следующей неделе окажется на столах морских бродяг и спинах их жен.
— Если нечто подобное случится с чем-либо из имущества ее величества, платить за это придется им, — холодно сказал Релат.
— Вы будете сопровождать корабль лично, дон Релат? — спросил Улибе. — Или пошлете своего помощника?
— У моего сына практическая сметка не хуже, чем у других, — усмехнулся Релат, похлопывая мальчика по плечу. — В следующий раз он возьмет на себя все списки. Но ему в помощь я отправлю своего проктора — инспектора по охране груза. Он не менее проворный человек, как я, — добавил он с лисьей улыбкой. — Так что можете не сомневаться, он позаботится обо всем не хуже меня. В том числе и о вашей госпоже Кларе.
— Она принадлежит отнюдь не мне, дон Бернат, — быстро ответил Улибе. — Но почему вы спросили об ее умении обращаться иголкой?
— Ее величество любит заставлять своих дам корпеть над королевским гардеробом, — пояснил казначей. — В последнем письме она жаловалась на нехватку опытной швеи. Думаю, я смогу убедиться, что госпожа Клара ни в чем нас не подведет.
— Мне казалось, она думает, что ее намерены определить в белошвейки! — засмеялся Улибе. — Благодарю за пояснение. А теперь я бы хотел молить о любезности с вашей стороны — и вашего проктора, разумеется.
— Напротив, буду только готов оказать вам услугу, мой господин Улибе. Спрашивайте, и я сделаю все, что в моих силах.
— Благодарю вас. Может ли это письмо быть передано ее величеству, как только корабль войдет в гавань? Оно от меня.
— Что ж, вполне скромное пожелание. Больше ничего? Доставить несколько диких зверей или груз галеры? Другие письма?
— Они в сумке у курьера. Но, кроме того, можно ли вам кое-кого представить? Воспитанник его величества, Юсуф ибн Хасан, прибывший на Сардинию на службу его величества. В качестве пажа.
— И он, и госпожа Клара, и письмо будут доставлены с превеликой заботой, — уверен Релат. Он кивнул Юсуфу, а затем взглядом дал понять, что ему не до них, ибо предстояло решить вопрос между готовым к отходу якорным матросом и одним из писцов, еще не до конца закончившим свою работу.
— Он производит впечатление человека усталого и легко подверженного болезням, — сочувственно сказал Юсуф.
— Подозреваю, что он всю ночь провел на ногах, проверяя судовые декларации, — сказал Улибе. — Если этот груз предназначен для здоровья и процветания ее величества — а, насколько я слышал, так оно и есть, — то вся ответственность за сохранность груза лежит на нем.
Чем больше груза и пассажиров вбирал в себя трюм галеры, тем больше провожающих толпились на узкой полоске берега. Торопливо прошествовала группа из трех монахов-доминиканцев в сопровождении слуги, тащившего на спине тяжелую с виду коробку; снежно-белые одеяния святых отцов слепили глаза на фоне яркого песка и сверкающего моря. Улибе с трудом заметил их присутствие — видеть отцов-доминиканцев в путешествиях было делом, довольно обычным, — пока они не притормозили возле Юсуфа, стоявшего рядом с Кларой и Мундиной.
Доминиканцы неожиданно заинтересовались. Направившись к грузовым тележкам, Улибе сделал вид, что заметил на песке нечто интересное и остановился возле них, якобы подбирая находку.
— Добрый день, отцы Божьи, — сказал он, выпрямляясь. — Вы поплывете с нами?
— Не все, — ответил самый старый из троих. — Только отец Криспия. Мы просто решили проводить его до берега, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке.
— И я весьма признателен своим братьям за это, — отозвался отец Криспия. Это был высокий сухопарый мужчина с ястребиным носом и яркими темными глазами. В его голосе чувствовался южный акцент, а загорелая кожа подсказала Улибе, что он — из какого-то отдаленного королевства. Скорее всего Гранады.
— Я здесь тоже, чтобы проводить своих друзей до корабля, — улыбнулся Улибе. — Хотелось бы верить, что долго ждать не придется.
— Нам было белено прибыть сюда незадолго перед первым часом, — несколько раздраженно заметил старший доминиканец. — Вот мы и здесь.
— Еще не все закончили погрузку, — сказал самый молодой монах, похоже, целиком поглощенный этим процессом.
Пока они говорили, Улибе заметил, что толпа разрастается. Там и сям мелькали оживленные группки провожающих и зевак: как мужчин, так и женщин, для которых вся эта казавшаяся беспорядочной суета грузчиков, матросов, чиновников и пассажиров, погрузка и отплытие корабля казались веселым цирковым представлением. Эта же толпа и поглотила троих собеседников Улибе.
— Сеньор Улибе, — прервал его раздумья знакомый голос. — Я смотрю, вы сменили вашу форму и цвета. Вы плывете с нами на Сардинию?
Слегка повернув голову, Улибе увидел молодого Рубо, с которым познакомился по дороге, и отрицательно мотнул головой.
— Нет, сеньор. Но разве вы с отцом не уехали вчера?
— Мы уже отплыли, сеньор Улибе, — сказал Геральт де Рубо, — пока внезапно отец не вспомнил об одном неотложном деле. Он и договорился о моей поездке на корабле ее величества.
— Не сомневаюсь, что молодой Юсуф с удовольствием составит вам компанию, — сказал Оливер и, вновь отыскав в толпе своих попутчиков, поспешно направился к ним, прежде чем они исчезнут вновь.
— Нет, мастер Исаак. К нашему великому счастью, Его преосвященство чувствует себя сегодня, великолепно, — сказал Бернат са Фригола, секретарь епископа. — Но он попросил вас присоединиться к нему, поскольку партия, провожавшая Юсуфа до Барселоны, вернулась. Они в маленькой приемной, ждут вашего прибытия. — Исаака проводили в прохладную, с высоким потолком комнату, где за большим столом сидели Беренгер, капитан, сержант, Бернат и двое писцов.
— Мастер Исаак, — сказал сержант, предварительно вкратце сообщив ему о здоровье и самочувствии мальчика, — боюсь, что мы не до конца выполнили один свой долг.
— Что случилось? — спросил Исаак.
— Мы везли с собой, а потом оставили большой глиняный котел, принадлежащий вашей жене, после употребления в пищу его содержимого. Он был заменен. Надеюсь, она сочтет новый вполне пригодным.
— Наверняка у вас найдется место для еще одного котла, — весело сказал Беренгер.
— Нет, разве только мы не повернем стражей с лошадей и нагрузим багаж на лошадей. Так уж вышло, я был вынужден привести старую Бродягу с пустой спиной, чтобы ее ноги отдохнули. Большая часть багажа у нас на обратном пути была достаточно легкой, шелк и пряности весят совсем ничего.
— А теперь расскажите мне все о Робо, сержант, — попросил Беренгер.
— Сеньор Улибе писал мне об отце и сыне. Похоже, его это как-то заинтересовало.
— Асберта де Робо — очень известный и ценный рыцарь, Ваше преосвященство, — пожал плечами сержант.
— Я знаю это, — сказал Беренгер.
— Да, Ваше преосвященство, — пробормотал сержант. — В тот день у меня не было никаких причин менять о нем свое мнение. Но его сын произвел на меня какое-то тяжелое впечатление. Он слишком интересовался молодым Юсуфом и тем, почему тот сопровождал нас. То же самое касается сеньора Улибе. Молодой человек задал столько вопросов, что можно было предположить, что скорее он присматривает выгодную партию для своей сестры, нежели проводит время со случайными попутчиками.
— Возможно, поездка в отцовской компании показалась ему скучной, — пожал плечами епископ. — И он искал развлечений за твой счет.
— Сначала я так и подумал, — сказал сержант. — Но это продолжалось, и мне, Ваше преосвященство, это не понравилось. Совсем не понравилось.
— Что ж, Доминго, у вас настоящий нюх на всякие злодейства, — заметил капитан. — В таком случае, если кому-то из нас доведется встретиться с Геральтом де Робо, наблюдать за ним следует с особым вниманием. У вас есть еще о чем сообщить? Мы уже слышали о молодом сироте господина Улибе. — Беседа перетекла в обсуждение всевозможных предположений насчет Клары, а потом и вовсе заглохла.