— Только если об этом станет известно всему городу, — сказал Исаак.
В следующий вторник Серена де Фенестрес покинула надежные стены епископского дворца и не торопясь направилась в свое имение в нескольких милях от города. Она была одна, если не считать служанки, ее маленького сына, лекаря, его дочери и Юсуфа. Лекарь со своими помощниками сопровождали ее, чтобы проследить за ее здоровьем в дороге. Они должны были вернуться в город на следующий день.
До имения добрались без происшествий, как рассказывал потом сосед, который шел мимо в этот момент, и тут же исчезли внутри хорошо забаррикадированного здания.
Город разошелся во мнениях и разделился на два лагеря: одни считали ее поступок неразумным, другие — уместным.
— Я бы поступила точно так же. Я бы не осталась во дворце епископа в такой горестный час, — говорила жена Понса Мане, которая питала к мужу нежную привязанность. — Я бы лучше по возможности была дома.
— Но говорят, что ее жизнь в опасности, — возражала Франсеска, ее невестка, застенчивая молодая женщина. — И теперь с ней нет ее мужа, который мог защитить ее. Я бы не покинула дворец на ее месте.
На площади то же самое обсуждал сам Понс Мане с торговцем зерном.
— Говорят, что епископ сам выставил ее, — говорил торговец. — Он правильно сделал. У нее великолепное поместье, и ей нужен мужчина, который мог бы присмотреть за ним. А кого она найдет, спрятавшись во дворце?
— Дайте бедняжке время оплакать свою потерю, — ответил добросердечный мастер Понс, думая о своей любящей жене. — Лучше бы она осталась в безопасном месте хоть на какое-то время.
Кто должен остаться в безопасном месте? — спросил подошедший Луис Мерсер.
— Жена Паскуаля, — ответил торговец зерном. — Епископ отослал ее домой. Наверное, устал от нее.
— Отослал? — удивился Мерсер. — Не похоже на него.
— Но это так, — сказал торговец. — У меня надежный источник.
— Это какой же? Бартоломью, торгующий рыбой? Не может быть, чтоб вы верили сплетням и слухам, которые разносят на рынке.
— Каким слухам? — спросил присоединившийся к ним Луис Видаль.
— Что госпожа Серена вернулась в свое имение. А сказал мне об этом отец Франциск, — добавил торговец возмущенно. — Я не слушаю рыночных сплетен.
— Так я и думал. Для этого у тебя есть жена, — сказал Луис Мерсер и все рассмеялись.
— Это правда, — заметил Видаль. — Сегодня рано утром я сам видел, как она уезжала.
— Надеюсь, под охраной, — сказал Понс Мане.
— Ни одного стражника, если вы не считаете таковым паренька, что живет у лекаря, — ответил Видаль. — Он и его хозяин были единственными мужчинами, сопровождавшими ее.
— Тогда буду молиться за то, чтобы она благополучно добралась до дома, — сказал Понс.
Клара делала последние стежки на платье цвета морской волны, принадлежавшем ее величеству, когда ее срочно вызвали.
— Донья Клара, — сказала ее величество, — подойди и присядь рядом со мной.
Клара послушно села.
— Я получила несколько писем, в которых говорится о тебе, Клара де Фенестрес, — за этими словами королевы последовала долгая пауза.
— Ведь это твое нестоящее имя?
— Да, — ответила Клара.
— В письмах есть новости о тебе. И хорошие, и очень печальные.
— Да, ваше величество? — сказала Клара дрожащим голосом. — Могу я спросить, что меня ждет?
— Ты услышишь ответ на свой вопрос чуть позже, донья Клара. Мне горько сообщать тебе об этом, но твой отец, преданный и доверенный слуга его величества, пал от руки убийцы.
Кларе показалось, что время побежало вспять и что ей снова одиннадцать лет.
— Но, ваше величество, это случилось…
— Месяц назад, — сказала донья Элеонора. — Твоя мать, однако, жива и ждет не дождется, когда сможет тебя увидеть.
— Моя мать? Ваше величество, моя мать умерла.
— Нет, дитя мое, — мягко возразила королева. — Твоя мать жива и ждет твоего возвращения. Ты отправляешься утром. Поскольку донья Томаза выразила желание повидаться со своим братом, я посылаю ее с тобой. Остальное она тебе объяснит. Тебе нужно собрать свои вещи. Галера отчаливает на рассвете.
Клара застыла, последние слова королевы эхом отдавались у нее в голове.
— Донья Клара, вы поняли, о чем я говорила?
— Ваше величество — самый великодушный монарх на свете, — глаза Клары наполнились слезами. — Не знаю, как вам это удалось, но вы не только спасли меня, но и вернули в семью. Моя жизнь и моя честь принадлежат вам. Как я смогу оплатить такой долг?
— Девочка моя, никакого долга не существует, — ответила королева. — Это сделали другие люди. Когда ты вернешься домой, у тебя будет возможность отблагодарить их. Желаю тебе приятного путешествия, — добавила она. Разговор был окончен.
Клара складывала свои вещи — их было довольно мало, хоть и больше по сравнению с днем приезда — в небольшой ящик, появившийся неизвестно откуда. Ящик получился неполный.
— Томаза, — сказала она, — посмотри сюда, я сама могу залезть в этот ящик, и еще место останется.
Донья Мария Лопес де Эредия откинула полог шатра и вошла внутрь. Обе девушки вскочили и присели в изящных реверансах.
— Я принесла вам кое-что от ее величества, — сказала она. — Это свадебный подарок.
— Свадебный подарок, — повторила Томаза. — Но ни одна из нас не…
— Это для доньи Клары, в память об ее отце, — сухо ответила донья Мария.
Она отошла в сторону и в палатке появилась служанка, в руках которой было то самое зеленое платье, на котором Клара вышивала венки, составленные из цветов и фантастических зверей.
— Мне упаковать его? — спросила служанка и начала аккуратно его складывать, чтобы уложить в коробку.
— Вам невероятно повезло, — сказала донья Мария. — Это необыкновенный дар. — Она кивнула и оставила их.
— Это означает, — лукаво заметила Томаза, — что раз платье подарили одной из нас, оно предназначалось для доньи Марии. А я-то считала, что оно для сицилийской племянницы ее величества.
Служанка бросила на них быстрый взгляд, на ее лице мелькнула улыбка, но и она тут же вернулась к своему занятию.
Глава 20
Раздававшийся за окном птичий щебет, возвещавший начало нового дня, разбудил Исаака. Наступило утро его второго дня в имении. Он лежал тихо, слышно было, как кто-то поднялся с кровати в соседней комнате. Услышав звук скрипнувших дверных петель, он встал, умылся, как мог привел в порядок свою одежду и совершил свою утреннюю молитву. Прежде чем взять свой посох и выйти из спальни самому, он растолкал Юсуфа, крепко спавшего на самодельной походной кровати в той же комнате.
На кухне жизнь уже кипела вовсю. Огонь в печах горел и он мог слышать, как двигаются по меньшей мере два человека.
— Доброе утро, мастер Исаак, — сказала кухарка. — Как только печь прогреется, я напеку свежего хлеба. Если вы голодны, могу предложить вам вчерашний.
— Благодарю вас, госпожа, но я пока подожду и не буду нарушать свой пост, — ответил он и направился в сторону двери.
— Сеньору вы найдете в ближайшем винограднике, — сказала кухарка. — Она сидит там в тишине с самого утра. Если вы хотите к ней присоединиться, мальчик отведет вас.
— Я сам найду дорогу, — ответил Исаак. — У вас и без меня забот хватает.
— Это точно, — согласилась кухарка, глядя, как он уходит из кухни, затем вернулась к своему тесту, нарезала его на маленькие квадратные кусочки и поставила их отстаиваться возле печи.
— Просто удивительно, как он сам находит дорогу, — сказала она, но мальчик, помогавший ей на кухне, вышел и не слышал ее последних слов.
Исаак прогулочным шагом обошел дом, с наслаждением вдыхая свежий утренний воздух и прислушиваясь к звукам, которые можно услышать только за городом. Наконец, он повернул на тропинку, ведущую к речушке, нашел мостик и перешел через него. Отсюда он уверенно зашагал к скамейке, что стояла между рядами виноградника.
— Мастер Исаак, — позвала его Серена. — Идите сюда. Присоединяйтесь ко мне, если вы не против.
— С удовольствием, сеньора, — ответил он.
— Садитесь рядом, — сказала она. — Я прихожу на это место, когда мне надо обрести душевный покой.
— Должно быть, здесь очень красиво, — сказал лекарь. — Аромат цветов и фруктов, пение птиц и легкий плеск воды.
— Да, очень красиво, — сказала она немного натянуто. — Я была именно здесь, осматривала виноград, когда лорд Улибе принес мне весть о смерти Жиля. — Она тяжело вздохнула. — Это случилось со мной уже во второй раз, мастер Исаак. И все равно так же больно, — добавила она.
— Второй раз? Как это?
— Первый раз был в Барселоне, — сказала она. — На Жиля напали, когда он шел на какую-то встречу, важную и тайную встречу. Он случайно остался жив. По-видимому, один из моих доверенных слуг оказался шпионом. Кто-то решил, что будет лучше, если враг решит, что убийство свершилось. И мне сказали, что он умер.
— Они и вас считали шпионкой?
— Нет. Но они хотели, чтобы я вела себя так, как будто он умер. Шесть ужасных недель, мое сердце разрывалось от горя. Потом мне сообщили, что он жив, но все мы в опасности. Они хотели, чтобы его продолжали считать официально умершим, тогда их враги перестали бы его разыскивать. Мне сказали, что я должна вести себя, как обычная вдова, которая собирается переехать в дом, отданный за ней в приданое. Мне не пришлось изображать печаль. Я была зажата в тиски страха, Жиля рядом не было, и вряд ли я была похожа на счастливую женщину, — добавила она.
— Вам пришлось пойти на большие жертвы, — сказал Исаак.
— Я тоже так считала. Но когда я здесь поселилась, мы часто были вместе, чаще, чем многие жены со своими мужьями. И теперь, когда я сижу тут в винограднике, я почти начинаю верить, что те времена вернулись. Мы были очень счастливы, когда Жиль был с нами.
— Пока вас снова не отыскали.
— Его преосвященство думает, что искали именно меня, — сказала Серена. — Возможно, это были не привычные противники Жиля.