— Пульс есть, — словно не слыша его, проговорил Дью Хантер.
— Пульс есть, — подхватил Андрей, — наглости предостаточно, как очнутся, в баре — бутылка виски… — Желая подбодрить друга, Андрей пытался вернуться к привычной для них манере разговора. Не получалось. Хантер держался скованно и молчал.
— Дью, послушай… а может быть, ты уйдешь? — резко спросил Андрей. — Со стороны фасада нас уже никто не караулит, взгляни!
Это сразу подействовало.
— Черт бы меня побрал! — сказал Дью. — Ради Бога, прости, Андрей. Давай-ка их свяжем. Я думаю — все — о'кей!
Теперь предстояло осуществить самую опасную часть плана. По-настоящему это понимал только Андрей. Хантер за два года работы с ним привык к тому, что тот практически не ошибался, когда просчитывал шаги противника. И сейчас ему казалось, что дальнейшее произойдет так, как и предполагал напарник.
План их, в общем-то, был довольно прост. Надо было надеть верхнюю одежду оглушенных Андреем киллеров и, пользуясь непроглядной тьмой, проскочить неузнанными от парадной до их машины. Разумеется, те двое, из второй машины, наблюдают за первой, контролируя ситуацию. Все дальнейшее и будет зависеть от того, как поведут себя эти двое: предпочтут ли скрыться, разгадав подмену и, возможно, зная уже, что случилось с теми, у кафе Грифа по кличке Птичка, или… У этого «или» было множество вариантов, и самый вероятный мог вполне закончиться вульгарной стрельбой. Действовать предстояло по обстановке, импровизировать, что, в общем-то, тоже было обоим вполне привычно.
Глава четырнадцатаяКрюк
Наблюдая за входом в дом и за первой своей машиной, Крюк нервничал. Самая обычная, стандартная операция стала вдруг давать сбои. Правда, она не нравилась ему с самого начала. К каждому новому заданию он готовился тщательно, продумывая детали, подбирая людей, изучая обстановку. Смерть, считал он, не любит спешки даже тогда, когда убираются второстепенные фигуры.
На всю операцию Дик дал ему тридцать шесть часов. Крюк считал, что так дела не делаются, но возражать было бессмысленно. Во-первых, потому, что за работу полагались приличные деньги, во-вторых, Дик не просто держал его за горло. У него в руках оказались факты, трети которых вполне хватило бы, чтобы десять раз отправить Крюка на электрический стул. А с ним вместе и кое-кого из его команды.
Началось все два года тому назад. Как-то в одной из явочных квартир раздался звонок, и человек, не представившись, стал перечислять имена, которые можно было вычитать из газет, но ни в коем случае нельзя было без веских оснований связать с его именем. Крюк слушал молча, пытаясь сообразить, что бы это могло значить.
— Что дальше? — спросил Крюк, когда наконец на том конце провода появился намек на паузу.
— Хочу предложить тебе работу, — послышалось в трубке.
Крюк секунду подумал, потом сказал:
— А не боишься стать следующим в этом прискорбном списке? Я ведь могу начать работу с того, что выпущу тебе кишки.
— Мне это сделать проще, — ответил голос, — я, правда, имею в виду не свои кишки.
— Хорошо, давай дальше. Но покороче.
— Короче некуда. Позвони мне завтра в двенадцать. Я скажу, где мы сможем встретиться.
И говоривший назвал свой номер.
Крюк невольно поймал себя на том, что во время разговора слегка вспотел.
Угрозу свою Крюк не просто собирался осуществить. Хороший знаток его прежних дел перед тем, как отправиться в лучший мир, должен был бы в деталях описать, каким образом к нему попала столь исчерпывающая информация. Оставить телефон! И такой простак имеет наглость предлагать ему работу! И при этом, надо думать, бесплатно, поскольку оснований для шантажа у него более чем достаточно.
— Найди-ка мне, чей это телефон, — приказал он одному из своих помощников, тому самому, что сидел сейчас с ним в машине. Через некоторое время Крюк с удивлением рассматривал записку, которую помощник положил ему на стол. Дело поворачивалось более чем неожиданной стороной. Ведомство, откуда звонили, оказалось весьма значительным. Крюк невольно подумал, что несколько легкомысленно помянул о чужих кишках.
Неожиданности, однако, на этом не кончились. Ему было предложено подобрать двенадцать молодцов для охраны солидной бостонской фирмы. Они официально принимались на работу. Крюку же предлагалось вознаграждение за каждого из охранников при условии, что он отвечает головой за их профессионализм и умение держать язык за зубами.
Так началось сотрудничество, успешно продолжавшееся в течение двух лет. Какую работу в действительности выполняли его люди, Крюк не знал, но претензий к ним не было. Эти же люди выполняли и работу по ликвидации свидетелей событий, развернувшихся вокруг «Сноуболла».
Программистку и шофера ликвидировали без шума, они исчезли, как вода в песке, не оставив никакого следа. А дальше начались провалы. Подумать только — потерять сразу четверых, когда опасаться следовало только сторожевых собак! Дик упрямо утверждал, что они нарвались на засаду, и приказал убрать того, кто, по его мнению, вообще вынудил их заниматься свидетелями. Этого главного, описание которого Дик дал Крюку, удалось засечь только на обратном пути из «Сноуболла». И тут Крюк должен был винить уже самого себя. Он решил, расширив круг исполнителей, убить двух зайцев сразу: убрать наконец пронырливого поляка и замазать кровью породистых бостонских деток, нанятых якобы только для того, чтобы проследить за машиной, идущей в Бостон. Один из них, Сид Хиббон, уже принимавший участие в мокром деле, должен был пристрелить Андрея, и тогда двое других оказались бы соучастниками убийства и никуда бы из рук Крюка уже не делись. Затея провалилась с треском, и только тут он понял, что имеет дело с профессионалом, и пообещал удавить его собственными руками.
Мышеловка была поставлена и теперь с минуты на минуту должна была захлопнуться.
Они стояли метрах в сорока пяти от первой машины. Время шло. Наконец из парадной вышли двое, быстро пересекли улицу, уверенно хлопнув дверцами, сели в машину, и она почти тотчас тронулась. Крюк и его напарник, как и было условлено, последовали за ней. Ощущение успеха было полным, как никогда.
Странности начались почти сразу же: первая машина вдруг пошла не по тому маршруту, по которому ей следовало идти. Крюк жестко выругался.
— Ощущение, что оба спятили, — сказал он своему напарнику. — Вызови их, Арнольд.
Телефон машины не отвечал, попытки нагнать ее не удавались. Крюк знал, что сидящий за рулем не новичок в своем деле, но, слава Богу, и с ним самим мало кто мог сравниться в мастерстве вождения. Первая машина явно уходила на окраину города, избегая центральных улиц.
— Ставлю десять против одного — они удирают, — неуверенно сказал Арнольд.
— От кого, от нас, что ли? — сразу завелся Крюк.
— Черт их знает… Создается впечатление, что их там до смерти напугали.
— Это их-то? Ты скажешь тоже…
— Что ж тогда мы за ними гонимся? Куда они денутся?
— Кто — они? — коротко бросил Крюк и вдруг, в догадке, похолодел.
— Как — кто? — Напарник его запнулся. — Ты думаешь… Но их ведь двое…
— Тут ты прав, — физиономия Крюка перекосилась, и он грязно выругался, — знать бы только, кто эти двое!
Не сговариваясь, они достали револьверы и сняли их с предохранителей.
А передняя машина уходила все дальше за город, и достать ее никак не удавалось.
По загородному шоссе неслись уже на предельной скорости. Местность стала пустынной. Постепенно передняя машина стала замедлять ход. Крюк догнал ее и держался сзади, метрах в пятнадцати… Не зная толком, кто в ней, обгонять ее не имело смысла — слишком просто можно было нарваться на пулю. Передняя машина свернула вдруг к обочине. Крюк ударил по тормозам. Держа револьвер в руке, напарник его уже распахнул дверцу…
— Дью, — сказал Андрей, потянувшись с заднего сиденья и похлопав Хантера по плечу, — машину ты вел классно, словно родился за баранкой. Давай только договоримся, что сегодня ты больше ничему не будешь удивляться.
— О'кей! Я еще раз убедился — лучше бы им с тобой не связываться. Смотри, ведь все получилось, как ты предсказывал. Это все-таки поразительно.
— Ну-ну, ты, я смотрю, расчувствовался. Начинай притормаживать. Посмотрим, чем нас еще порадует эта ночка.
Он повернулся лицом к идущей сзади машине. Темные очки защищали его от слепящего света фар. Ноги он упер в пол, колени в сиденье, сжимая в правой руке все ту же «ракетницу», в левой — нечто подобное ей, с небольшим раструбом впереди экрана.
— Дью, съезжай на обочину, — сказал он.
Идущая сзади машина тоже вильнула вправо и резко затормозила. Следя за открывающейся дверцей, Андрей поднял «ракетницу», навел ее на водителя и нажал на спуск. Что с водителем дело неладно, напарник его не заметил — выстрелы не слышались, разбитые стекла не разлетались брызгами, из передней машины никто не выскакивал. Вытянув руку с револьвером, он кинулся вперед. И тут словно солнце взорвалось у него в голове. Боль была нестерпимой, будто по глазам хлестнули прутом. Револьвер вывалился у него из рук, ноги подогнулись, он упал на колени и, закрывая лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону, закричал.
Андрей знал, что с ним происходит. Когда-то это адское изобретение Тёмочки он опробовал на себе. Минут пять-шесть противник его будет в шоковом состоянии и только потом поймет, что ослеп, не зная, временно или навсегда. Этими минутами и надо было воспользоваться.
Андрей вышел из машины, мельком взглянул на водителя, уткнувшегося носом в руль, открыл заднюю дверцу второй машины, подхватил под мышки стоящего на коленях и по-прежнему ничего не понимающего «слепца» и с трудом пропихнул его на заднее сиденье. Ворочая, как куклу, он пристроил его в угол салона, защелкнул наручники на запястьях и цепочку от них пропустил под металлическую основу переднего сиденья. Несчастный уже не кричал, а только тихонько ныл. Андрей ждал, когда тот несколько придет в себя. Наконец он начал стихать, потом дернулся, п