— Андрей, — Руд и положил руку ему на плечо, — сейчас мы сделаем крутой поворот направо. Там будет стоять машина, в которую вы мгновенно должны пересесть. Задняя дверца машины будет открыта. Не забудьте свой саквояж… А пока держитесь покрепче.
— …скорость шестьдесят, — сказал Лоуренс, — следующий перекресток.
И тут Андрей даже зажмурился — из боковой улицы поперек их движения выползал огромный туристический автобус. Где-то справа и сзади завизжали тормоза. Мари резко нажала на газ, и их машина, словно прыжком, проскочила вперед перед самым носом автобуса.
Рудольф оглянулся назад. Несколько шедших за ними машин рассыпались веером, встали на встречную полосу, на левый и правый тротуары и в секунду перегородили проезд. Где-то там застряла и машина преследователей. Мари, резко затормозив, повернула направо и сразу остановилась, чуть не стукнув впереди стоящую машину.
— Бегом! — крикнул Руди. Андрей тут же выскочил, и забравшая его машина исчезла за поворотом.
— Мистер Городецки, — произнести «и» краткое в конце фамилии Андрея Доулингу было никак не по силам, — мне хотелось бы познакомиться с вами поближе.
Они сидели в гостиной той квартиры, куда доставили Андрея после стремительного побега с аэродрома. С тех пор прошло три дня, но и трех дней хватило вполне, чтобы довести Городецкого до предельно взвинченного состояния. Жаловаться на что-либо было трудно. Трехкомнатная квартира на четвертом этаже в самом центре городка располагала к отдыху и покою. В распоряжении жильца было все, что только он мог пожелать. Но Андрей находился не в том состоянии, чтобы радоваться набитому свежими продуктами холодильнику, или набору видеокассет, или бару, переполненному напитками. Поэтому обращенные к нему слова Доулинга он воспринял без должного энтузиазма.
— Мистер Доулинг — кажется, так мне рекомендовано вас называть, — не слишком любезно начал Андрей, — жизнь научила меня быть разборчивым в знакомствах. Допускаю, что я многим обязан вам. Однако я не принимал на себя никаких обязательств. Если это в вашей власти, обрисуйте мне, пожалуйста, ситуацию, в которой я оказался, и, по возможности, разъясните, чего от меня хотят?
Доулинг с любопытством разглядывал сидящего перед ним человечка — именно так ему хотелось назвать Андрея, — тощего, с возбужденно блестящими глазами, с обтянутыми кожей скулами, четко прорисованными костями рук. Если бы не Лоуренс, явно заинтересованный в этом симпатичном нахале, Доулинг просто выставил бы его за дверь, предоставив превратностям судьбы, выпадающим на долю всякого иммигранта.
— Ситуацию? — переспросил он, и Андрею почудилась ирония в том, как он это сказал. — А какая сторона ситуации вас интересует: политическая, экономическая или, положим, юридическая?
— Признаться, меня интересует только одно: долго ли еще будет продолжаться эта игра в прятки?
— Вы куда-нибудь спешите? — Доулинг улыбался. — Если мы порекомендовали вам пожить здесь, то, как вы понимаете, это для вашего же блага.
Он вдруг посерьезнел, брови его сдвинулись, и даже некоторая свирепость проступила в чертах лица.
— Не исключено, что мне придется заниматься вашей натурализацией. А потому, нравится ли вам это или нет, а познакомиться нам поближе придется.
— Я кому-то понадобился?
— Уверяю вас — не мне лично.
— Кому же? Мистеру Монду?
— Вот именно, Лоуренсу Монду.
— Зачем?
— Зачем? Это надо спросить у него. Однако он уверен, что вы не откажетесь от его предложения.
— Что же он предлагает?
— Прежде чем мы будем обсуждать эту тему, нам придется весьма обстоятельно покопаться в вашей биографии.
— Вот с этого, мистер Доулинг, и следовало начинать. Допрос?
— Если, коллега, вам это нравится больше, то назовем это так — допрос.
— Что ж, начнем.
— Биографические данные потом. Сейчас меня интересует следующее. Ваша профессия?
— Следователь.
— Университет, колледж?
— Юридический факультет университета.
— Москва?
— Ленинград.
— Так. Как давно вы выехали из России?
— Восемь лет назад.
— Работали по специальности?
— Два последних года в Бостоне.
— Где?
— Частное сыскное агентство Дью Хантера.
— Как вы попали в поле зрения… э-э… Чарлза Маккью?
— Трудно сказать. Несколько удачных расследований, растущая популярность агентства, в котором я работал.
— Почему вам пришлось скрываться?
— Мистер Доулинг, я полагаю, что здесь вы лучше информированы, чем я, и даже — чем мистер Монд. Чарлз Маккью, как я полагаю, ваш, а не наш знакомый.
Доулинг насупился:
— Хорошо. Однако что-то все же побудило вас пуститься в бега?
— Интуиция. — Андрей явно посмеивался над ним, но Доулингу, как ни странно, это начинало нравиться.
— Интуиция, — констатировал он. — Понятно. А я почему-то думал — привычка. Со слов Лоуренса, вы представились мне этаким бегуном на длинные дистанции… Москва — Париж — Нью-Йорк и так далее, и без остановки.
— Вы очень наблюдательны, сэр, хотя в моей биографической географии или географической биографии разбираетесь пока слабо, здесь Маккью может дать вам сотню очков вперед.
— Кто, кому и что даст — это мы в ближайшее время выясним. А, Городецкий?
— Здоровая мысль, но я всегда считал, что дураков бесполезно учить по общешкольной программе.
— Ну, не скажите, не такой уж Чарлз дурень…
— Не был бы, — подхватил Андрей, — если бы не ставил на темную лошадку.
— Под лошадкой вы подразумеваете… дайте мне вспомнить… Чиверса?
— Совершенно верно.
— И что же, Чиверс, он — тоже не умен?
Андрей рассмеялся:
— Сдаюсь! Вы меня неплохо поддели. Признаться, сам этим грешу — купить собеседника. Но вот — попробуйте оценить ситуацию… Происходит двойное убийство. Чарлз и прочие сильные мира сего решают инсценировать автомобильную катастрофу. Это удается. Если ты не дурак — поставь на этом жирную точку. Если дурак — будь, по крайней мере, дураком осторожным, не спеши… Но я тоже хорош — мне бы сразу послать их всех к чертовой матери, но дело-то фантастическое, уникальное, чуть ли не с чертовщинкой… Подготовленное с патологической изощренностью — не отстать! И что делает Маккью, когда мы ему указываем на преступника, а точнее — на исполнителя? Он отправляется его арестовывать, утверждая, что это его прямая обязанность. Трижды я его предупреждал, что не все здесь так просто, что здесь явно заготовлена ловушка, глухой тупик. Этот «не дурак» лезет прямо в него. Результат? Тут же начинают устранять свидетелей — еще четыре жертвы, не считая того, что убивают убийц. Пятым нежелательным свидетелем оказываюсь я. Сначала за мной гоняются наемные убийцы. Троих из них обезвреживает Рудольф, четверых — я. В результате вне закона меня объявляет еще и ФБР. Я не удивлюсь, если сюда прибудет лично мистер Маккью.
— Уже прибыл.
— Надеюсь, вы шутите, мистер Доулинг.
— На этот раз нет.
— Ну не идиотизм ли? Я что — Садат, Кастро, Руджи? Кому я нужен? Вот вам и ответ на вопрос — почему я ушел в бега. С сумасшедшим лучше не связываться, от сумасшедшего лучше бежать, а то еще угробишь его ненароком.
— Мистер Городецкий, а что, если нам выпить по коктейлю?
— А, черт! Самое время.
— Позвольте я их приготовлю.
Доулингу «человечек», как он окрестил его про себя сначала, все больше нравился, и, может быть, прежде всего потому, что удалось вывести его из того напряженного состояния, в котором он его застал. А может быть, потому, что в этой неуемной беспокойной душе почудилось Доулингу что-то… Он подыскивал, как бы поточнее это определить, но решил, что, пожалуй, спешить не стоит. Предложив Андрею коктейль, он заметил:
— И все же можно считать, что дело, судя по всему, кончилось благополучно.
— У меня такого впечатления не сложилось.
— Сужу по тому, какая сумма перечислена на ваш счет.
— На мой счет? — Доулинг не без удовольствия отметил удивление Городецкого.
— Да, на ваш счет. Монд отказался от причитающегося ему гонорара в вашу пользу, полагая, что никакой его заслуги в расследовании нет. Во всяком случае, он так считает. Года на два вы можете считаться относительно обеспеченным человеком.
— Похоже, вас это сильно радует, — снова съязвил Андрей.
— Да, — твердо ответил Доулинг, — это позволит вам быть искренним, принимая или отвергая предложение Монда.
— Может быть, вы и правы.
— Это утешает, — заключил Доулинг. — Далее действовать будем так. Вы поработаете с моими помощниками. Вам придется попотеть, заполняя разные там бумажки. Каждое ваше слово будет тщательно проверено. Если в ваших похождениях окажется что-нибудь этакое, — он неопределенно повертел в воздухе своей лапищей, — никакое заступничество Монда вам не поможет. Вы меня поняли?
— Вполне.
— И последнее. — Доулинг на какое-то время задумался. — Я хотел бы, чтобы на вопросы, которые вам предложат, вы отвечали так же четко и ясно, как в беседе со мной. Если из последних слов вы сделаете заключение, что я удовлетворен нашим разговором, вы не очень ошибетесь, мистер Городецкий.
И он протянул Андрею руку.
Глава восемнадцатаяНа Грин-стрит, 8
Наблюдение за особняком Монда велось непрерывно. Люди Чарлза установили, что постоянных обитателей в доме трое: сам мистер Монд, его взрослая дочь и старый слуга, довольно рано укладывающийся спать. Кроме них, в особняке регулярно появлялась приходящая прислуга и, по всей видимости, помощник или какой-то иной сотрудник хозяина — мужчина лет тридцати, рослый, крепкий, с походкой хорошо тренированного человека. С уверенностью можно было утверждать и главное: тот, кем интересовались наблюдатели, поселился в правом крыле особняка, в крайней комнате второго этажа. Дважды его удалось заметить стоящим у окна.
Решение о захвате приняли сразу, как только ближе к вечеру Монд с дочерью отправились куда-то, и, судя по количеству вещей, загруженных в машину, отправились надолго. В доме, по всей видимости, оставались только старик слуга и Андрей. В его окне на втором этаже горел свет.