апрасно это сделала… В один прекрасный день, когда я выходил из буфета, ко мне подошла эта хрюкающая матом оглобля и сообщила, что если я еще раз возникну рядом со Светкой, то… Он хотел доказать мне, что является крутым парнишкой. Я в принципе ничего не имел против, если бы он не попытался заехать мне в торец. Бил он неграмотно, размашисто, точно не человека бил, а хлопал клопа на стенке. Я легко увернулся от удара и ткнул его фалангами пальцев правой руки под кадык. Пацан закашлялся, глаза побелели и вылезли из орбит, руками он схватился за горло, едва удерживая равновесие. Мне ничего не оставалось, как ударить его ребром стопы под коленную чашечку…
Около минуты он ползал возле моих ног, кашляя и тяжело мотая башкой. Я ткнул его прыщавую рожу своим ботинком.
– Урод, – только и произнес я, втирая ботиночную грязь в его прыщи.
И от души ударил его ребром ладони под ухо, надолго вырубив и оставив лежать в грязной, медленно высыхающей на солнце луже. Но перед тем как уйти, я не удержался и смачно плюнул на безжизненный белесый затылок.
Зачем я это сделал? А ведь мог бы убить – убил. Точно, убил бы. Не раздумывая. Только потому, что он мне поперек и рожа прыщавая и противная. Убил бы неполноценного, не умеющего даже как следует замахнуться подростка… По прошествии времени от этих мыслей меня передергивает.
Так кто же такой Роки? Коротко стриженная голова, парализующий, точно у удава, взгляд темных, довольно крупных глаз. Стал бы он «юморить», солью по толстым задницам пулять? И чем объяснить его внезапно вспыхнувшую любовь к панк-року?
Вспоминая и размышляя таким образом, я не заметил, как концерт закончился.
– Спасибо, Витя! – произнес я на прощание, когда мы втроем добрели до метро. – Теперь я имею полное представление о творчестве Луки.
– Хочешь, дам переписать два его последних альбома? – на полном серьезе спросил Роки.
– Давай, – неожиданно согласился я. – Если не возражаешь, завтра зайду.
– Только позвони сперва.
На том мы и расстались. Роки всерьез поверил, что я полюбил Луку? Ладно, утро вечера мудренее. Когда я вернулся домой, было уже без двадцати двенадцать. Несмотря на позднее время, я набрал на домашнем аппарате номер Гора.
– Здорово, – откликнулся Анатолий. – Я сейчас немного занят…
– Встретимся завтра? – оборвав его, предложил я. – Насчет работы поговорим.
– А что насчет работы? – заинтересовался Гор.
– Один человек поговорить хочет. И с тобой, и со мной.
– А где встретимся?
– У меня.
Гор, чуть подумав, согласился. И мы договорились созвониться завтра во второй половине дня. План действий у меня только созревал. Через пятнадцать минут начинали свой отсчет четвертые сутки. То, что я задумал, может растянуться еще на пару дней… Я тяжело выдохнул и набрал телефон Аркана.
– Это вы? – услышав мой голос, как-то очень резко отозвалась Наташа.
– Да.
– Зачем вы мне звоните? Вы же забрали Аркадия, что вам еще нужно?
– Я… забрал Аркадия?! – переспросил я, ничего не понимая.
– Да, вы, – ответила уже менее резко, скорее устало, Наташа. – Ваши… коллеги, – подобрала наконец она нужное слово.
– Какие коллеги? – буквально прокричал я в трубку.
– Ну, милиция, – пояснила женщина. – Приехали сегодня около четырех дня и, ничего не объясняя, заковали и увезли.
Я окаменел, сжал телефонную трубку точно явару. Аркана загребли в ментовку. В четыре часа, а сейчас около двенадцати. Аркан почти целый рабочий день находится среди ментов.
– Наташа, дело в том, что я не из милиции, – сохраняя спокойствие, проговорил я.
Женщина ничего не ответила.
– В какое отделение его забрали? – спросил я.
Чуть поколебавшись, Наташа назвала адрес. Пообещав во всем разобраться, я попрощался с нею и тут же начал набирать номер моего полковника. Однако он опередил меня, позвонив на мобильный.
– Твой сослуживец Терентьев, Аркан… – начал было фээсбэшник, но я перебил его:
– Уже знаю! В отделение со мною подъедете?
– Подъеду, Володя.
Ночь с третьего на четвертый день – Менты также отрабатывали версию со снайпером из Р-зского учебного центра. Может быть, им удалось собрать какие-то улики?
Я лишь пожал плечами. Мы расположились на заднем сиденье служебной машины полковника и двигались по направлению к отделению милиции, чьи сотрудники задержали Аркана.
– Слушай, я все забываю спросить, – продолжил разговор полковник, – откуда у вас такие прозвища: Роки, Факир, Аркан, Гор? Просто интересно.
– Роки боксом увлекался и его тайской разновидностью. У Аркана от имени произошло. Ну а у Толи Шубина сперва был другой позывной. Но он выпендриваться любил, все время книжки читал мудреные всякие. Точнее, не столько читал, сколько таскал везде с собой. Одну книгу почти целый год таким образом читал. Ну а автором ее был Гор Видал. Так Шубина Гором и прозвали.
– А ты почему Факир?
– Прозвать – прозвали, а объяснить – не объяснили, – уклончиво ответил я.
– Потому что ты парень с фантазией, наверняка и там что-нибудь необычное придумывал, – объяснил за меня полковник. – Все, приехали.
Около отделения стояло несколько машин. В том числе черный «Мерседес», явно принадлежащий большому чину, и белый микроавтобус «Скорой помощи». Что ж, для ментовки дело обычное. Полковник шел впереди меня точно ледокол. Через минуту перед нами стоял позавчерашний милицейский начальник. Тот самый, что настоятельно рекомендовал мне не нарушать законов. На сей раз вид у него был хмурый и подавленный, а правая бровь была заклеена большим куском лейкопластыря.
– Мне нужен задержанный Терентьев. Где он? – с ходу взял быка за рога мой полковник.
Ментовский начальник ответил не сразу. Подергал морщинистым, мятым лицом, затем проговорил:
– Аркадий Терентьев умер в камере. Своей смертью, два часа назад… Это правда. Мы не хотели этого.
Внутри у меня все оборвалось.
– Как это произошло и почему он был арестован? – держа себя в руках, продолжил задавать вопросы полковник.
– Арестован? Ну, у нас были кое-какие соображения…
– Улики? Косвенные или прямые? – сыпал беспощадными вопросами фээсбэшник.
– Мы не арестовывали его. Просто привезли для беседы.
– В наручниках? – спросил я.
Мент бросил на меня недружелюбный взгляд. Узнал и скривился еще больше.
– Привезли на беседу, – повторил он. – Но у Терентьева проблемы с психикой, оказывается, были. Руками стал махать.
Происхождение пластыря на милицейской башке теперь было вполне объяснимым.
– Мои люди не били его, – продолжал мент. – Только надели наручники и заперли в камере временного заключения. А у него случился эпилептический припадок, он упал, ударился головой об пол… Мы виноваты, выкручиваться не буду.
У Аркана и в самом деле была эпилепсия. А врачей он терпеть не мог после сеансов «психокоррекции» доктора Кольцовой. Сестра же была полностью им подавлена, во всем ему потакала, жалела его, но ничего не могла сделать.
– Почему вы не вызвали врача? – спросил я.
– Я обязан отчитываться перед тобой? – несколько повысил тон милицейский начальник.
Так, сейчас надо сохранить спокойствие. Иначе я просто всажу пулю в этот дубовый ментовский лоб. Фээсбэшник сильно сдавил мое плечо, видимо, опасаясь того же самого.
– Вы убили его, – только и произнес я.
Мент ничего не ответил. Видимо, присутствие рядом со мною фээсбэшника сдерживало и его.
На том мы и разошлись. Говорить было не о чем. Аркан ни в коем случае не мог быть «черным снайпером». А если бы я вычислил ЕГО еще вчера?! Аркан был бы жив.
– Я этого так не оставлю, – сказал полковник, когда мы вернулись в его машину. – Не думай, Володя.
– Я думаю сейчас, кто из двух ОН, – честно ответил я.
– Едем домой! – произнес полковник, и машина тронулась в направлении моего дома.
Спустя двадцать минут мы вновь сидели в моей единственной комнате и пили крепкий кофе. Без сахара и молока.
– Володя, извини, но я должен это спросить. Ты уверен, что Аркан невиновен? – выпив вторую чашку, спросил меня фээсбэшник.
– Уверен. Посуди сам. Алкоголик, страдающий эпилепсией, способен на такое?
– Нет… Владимир, если ты устал или зашел в тупик, отдохни. Мы будем действовать своими методами.
– Менты уже додействовались… Своими методами, – довольно резко ответил я.
– Мы не менты. Все под моим руководством.
– Я взялся, и я возьму его. Прошел только третий день, а я обещал управиться за четыре. За мной еще сутки!
– Четвертый день уже наступил, – полковник кивнул на часы-ходики. – Ты знаешь, как действовать?
– Знаю.
Я сказал это так уверенно, что фээсбэшник следующих вопросов не задал. Допил третью чашку и отбыл восвояси.
Спать не хотелось. Я щелкнул шестую кнопку телевизионного пульта и блаженно улыбнулся, увидев заветный четвертый номер на гибкой девичьей спине. Сейчас было самое время немного расслабиться, забыть обо всем и посмотреть вторую часть прямой трансляции волейбольного матча на европейский кубок. На первую часть я опоздал и включил телевизор в тот момент, когда тренер Николай Карполь распекал своих подопечных. Делал он это, как всегда, очень эмоционально и живо. Настолько живо, что смотреть на тренера было даже интересней, чем на стройных симпатичных девушек и саму игру.
– Три очка! – буквально орал главный тренер сборной на вверенных ему милых девушек. – Ты для чего в обороне стоишь? – метал он громы и молнии на опустившую взор защитницу Лену Тюрину с неизменным четвертым номером на спине.
Подумать только, ну и проблемы у людей! «Три очка!» Ну не добежала чуть-чуть Леночка до мячика, ну пролетел он на «нашу территорию»… Ну увезут кубок китаянки!
Карполь окончил свою зажигательно-воспитательную речь, и девушки вернулись на площадку. На сей раз они играли куда лучше, Леночка мастерски отбивала дальние мячи, а нападающая Катя Гамова довольно успешно пробивала оборону китаянок…