— Чжоу Сехэ.
— Причем в град. Качок скорее бы промазал, если бы ему пришлось действовать при таком внезапном изменении погоды. Он бы учел возросший риск провала и перестроился бы соответственно. И в этом было еще одно различие между ними. — Хуан вытащил из пруда еще одну креветку и кинул ее шипеть и корчиться на плите. — Но ведь вы проделали весь этот путь не для того, чтобы услышать все это?
— Я хочу как можно больше узнать об Ай Ли. Зачем ему было убивать Чжоу.
— Я был солдатом, всю жизнь был солдатом. И, поскольку вам это мало что скажет, я мало чем могу помочь. Я служил под началом его деда, он относился ко мне как к родному, так что я взял Ли под свое крыло. Поэтому он был выбран для снайперской подготовки.
— А когда он уехал во Францию?
— Это я подал ему идею. У него была любовная драма, депрессия. Я сказал: какая разница, где служить, тут или за границей. Сказал, что перемена будет к лучшему. Оттрубишь пять лет в Иностранном легионе, а там не только гражданство — пенсия, полторы тысячи евро в месяц, на всю жизнь. Ничуть не хуже того, что мы получаем здесь.
— И все это из-за Ло Фэньин?
— В моем возрасте я не могу критиковать молодежь. Но он в то время был как загнанный в угол вражеским снайпером. Ему нужно было вырваться из укрытия и найти что-то где-то еще, иначе он застрял бы там, слишком напуганный, чтобы двигаться. Уехать за границу означало найти новое место и вновь обрести уверенность в себе. Все это часть взросления. Правда, толку от таких советов мало, когда сам через это проходишь.
— А Ло?
— По-прежнему в армии. Давно ее не видел. Привлекательная, способная, целая пехотная бригада воздыхателей, но никогда ни одного стоящего.
Хуан сходил в дом и вернулся с рыбиной.
— Поймал эту медзину сегодня в море. Посолить и на плиту. Вкусная, свежая.
Они бросили удочки и засуетились у плиты, поджаривая грибы и перцы.
Не удержавшись, У спросил:
— Как вы думаете, куда он направится?
Хуан подул на перцы, дымящиеся на конце палочек:
— Куда направится? Это я знаю. Вернется на Тайвань. А может, он уже здесь.
— Зачем ему возвращаться? Он же знает, что каждый полицейский на Тайване его ищет.
— У снайперов свои правила. Я видел, в новостях некий монах говорил, что человек, заказавший убийство Чжоу как-его-там, должен быть тайванцем. И снайперам не нужно убивать людей со ста метров — подойдите как можно ближе, говорим мы им. Чем вы ближе, тем больше шансов на успех. Меня никогда не волновало, что они там настреляют на расстоянии километра, но следил за тем, чтобы они, черт возьми, все попадали в цель на шестистах метрах. Но у этого есть и другая сторона. Мы стреляем в людей, не в оленей. Быть ближе означает больший шанс на успех, но и больший шанс на ответный удар. Поэтому нужно поражать цель каждым выстрелом.
— Ай Ли отправили во Францию с какой-то миссией? Из того, что я нашел, полковник, ваш статус в армии был… сложным…
Хуан прикрыл рот ладонью, чтобы от смеха у него не вылетела креветка.
— Солдаты направляются туда, куца их пошлют. Это может быть военная разведка, может быть логистика, не мы выбираем. Нам слова не дают. Поэтому трудно объяснить, почему это сложно. Но теперь я не служу, поэтому могу говорить свободнее. При условии, что дальше вас это не пойдет. Разглашение военных тайн серьезное преступление.
— Конечно.
— Программы Министерства обороны по обучению молодых офицеров выходят далеко за рамки того, чего могут ожидать граждане. Возьмите ракеты «Сюнфен», которые мы делаем. Поищите их в «Джейне»[21], там черным по белому сказано: скопированы с израильских «Габриэль»[22]. А как мы это скопировали? Думаете, израильтяне прислали нам в подарок чертежи? Ищи добренького. Просто однажды нам разрешили направить туда стажера, а он оказался наблюдательным и сделал кое-какие черновые прикидки, вернулся, и мы приступили к работе. Вот все, что я могу сказать. Еще слово, и один из нас поплатится, и, скорее всего, это буду я.
— Ай Ли проходил такое обучение?
— Ну, тебя посылают туда, где твои таланты найдут наилучшее применение. Он был отличным снайпером, но хотел завязать, а мы не могли удерживать его. Так что я предложил: пусть уходит оттачивать мастерство, и, может быть, однажды он окажется нам полезен.
— Так он все еще был в армии, когда уехал с Тайваня?
— Нет, службу оставил и жалованья не получал.
— Они с Качком ссорились?
— Нет, были как братья. Ну, может, слегка поцапались из-за Ло Фэньин. По ней все сохли: первая красавица в армии. Вы бы посмотрели на нее, когда она явилась проходить снайперскую подготовку. Представьте Бригитту Лин лет восемнадцати, до того, как ее открыли.
— Мог бы один из них убить другого по приказу, если они были такие близкие друзья?
— Зависит от того, кто отдает приказ.
— Как вы полагаете, Качка мог убрать профессионал?
— Я не получал от него известий с тех пор, как он ушел из армии. Что там сказал тот старый монах по телевизору? Судьба уже написала сценарий; все, что нам нужно делать, это играть свои партии. Друзья приходят; друзья уходят. Размышлять об этом бессмысленно.
Хуан проводил У назад к выходу.
— Как вы думаете, он наведается к вам, если вернется на Тайвань?
— С чего бы? Я просто старый пенсионер. Если он вернется, то для того, чтобы мстить. А мне что делать, креветками его кормить? Но Ай Ли… вы слыхали о Гуань Чжуне?
— Период Вёсен и Осеней?[23] О советнике и ле-гисте[24] Гуань Чжуне? Помогавшем в Период пяти князей-гегемонов цискому Хуань-гуну? Конечно.
— Он был не только политиком. Он был великим лучником. Как-то раз на охоте он единственной стрелой пригвоздил к пню волка. Лук у него был громадный, тугой, нужна была большая сила, чтобы натягивать его. Однажды он помогал принцу Цзю из царства Ци в битве с младшим братом Сяо Баем, надеявшимся узурпировать трон. Гуань Чжун уложил Сяо Бая на огромном расстоянии и решил, что враг уничтожен. Но Сяо Бай притворился мертвым: стрела ударила в пряжку его пояса. Сяо Бай улизнул, поспешил в столицу и занял трон. Тем временем, сочтя, что узурпатор мертв, Гуань Чжун с большой помпой сопровождал Цзю домой; а когда они прибыли в столицу, Сяо Бай восседал на троне, а Гуань Чжун был арестован.
— Я не знал, что он был и воином, и политиком.
— Он был слишком самонадеян, что касается амбиций. Если на кого-то выдан международный ордер на арест, он будет скрываться. Но Ай Ли уверен в себе и опытен. Я думаю, он вернется мстить. И я думаю, что эта чрезмерная самоуверенность означает, что вы его схватите.
У катил назад по прибрежной дороге, нарушая правила дорожного движения, поскольку на ходу отправлял сообщение:
«Ли Ли может вернуться на Тайвань. Предупредите аэропорты и гавани, наблюдайте за камерами».
Полиция четырех тайваньских аэропортов была приведена в состояние повышенной боевой готовности; проверялись все списки пассажиров, был установлен более пристальный контроль за камерами наружного наблюдения. У и еще пять человек с ним отправились в крупнейший тайбэйский аэропорт Таоюань. Был хороший шанс успеть перехватить Ай Ли в аэропорту.
Описание: рост 175 см, худощавый, кожа чуть темнее обычного, очень осторожный, путешествует один. Возможно, имеет французский паспорт.
Французы предоставили фотографии с его удостоверения Иностранного легиона и паспорт, но как он выглядит сейчас? У распорядился, чтобы каждый хотя бы отдаленно подпадающий под описание был задержан и доставлен к нему для беседы.
Предположение Хуана было верным: Ай Ли вернулся на Тайвань. И У тоже оказался прав: у него был французский паспорт. Пронеся сумку мимо туалетов и магазинов дьюти-фри, Ай Ли направился прямиком к паспортному контролю. Пограничник просканировал его документ, сфотографировал Ай Ли и пристально вгляделся в него. Еще и еще. Затем поставил штамп, и Ай Ли спокойно спустился вниз на эскалаторе за багажом, по пути разменяв купюру в пятьсот евро.
Выйдя из самолета, он прошел мимо пятнадцати камер, каждая из которых передавала его изображение в командный пункт, где заместитель начальника полиции аэропорта, У и еще десяток человек наблюдали за экранами. В полицейском фургоне на автостоянке аэропорта сидела в полной готовности группа захвата, ожидая возможности арестовать Ай Ли при появлении, и еще несколько человек наблюдали за окружающей обстановкой.
Весь арсенал встречающих состоял из семнадцати полуавтоматических пистолетов «Смит и Вессон», двенадцати пистолет-пулеметов «Неклер и Кох МП5» и семидесяти одного автомата Т65К2.
Кроме того, у снайперов, залегших на возвышении, имелись четыре австрийские снайперские винтовки SSG 69, три британские AW и две швейцарско-германские ЗИГ-Зауэр SSG 2000. Все снайперы были в бронежилетах, в касках и противогазах, а штурмовой отряд из тридцати человек готовился к окружению объекта. Из близлежащих городов были брошены на подкрепление две пожарные машины: в случае необходимости можно было бы использовать их водометы.
Ай Ли провез свой чемодан немецкой фирмы «Римова» через таможню. Он направился к автобусам аэропорта, а не к стоянке такси, и в ожидании посадки закурил, попросив у служащего зажигалку. Сделав несколько затяжек, он швырнул окурок со следами губной помады в урну в уголке для курящих.
Происходило это поздним вечером, и до Тайбэя доехали быстро. Ай Ли вышел из автобуса на улице Миньцюань Бэйлу, пересек улицу Лунцзян и исчез.
У не давал никому отходить от экранов, пока не приземлился последний за этот день рейс. И когда это произошло, он заметил плакат у одной из иммиграционных стоек: «Участники новогоднего марафона! Добро пожаловать в Тайбэй!»
На секунду он застыл, затем вскочил: