— Ай Ли?
— Верно, инспектор. Это я. В данный момент не могу встретиться с вами лично, поскольку являюсь подозреваемым в указанных убийствах. И пожалуйста, не делайте глупостей. Я на другой стороне реки, и у меня здесь превосходный обзор.
— Что вы хотели знать?
— Кто пытается меня убрать?
— Вот это мы и стараемся выяснить. Послушайте, давайте лично…
— Сейчас я главный. Я задаю вопросы. Вы будете спрашивать, когда поймаете меня. И обещаю, что буду честен с вами, если вы будете честны со мной.
— Продолжайте.
— На какое ведомство работал Качок?
— Разве он не ушел из армии?
— Он явно работал на кого-то, иначе зачем бы ему убивать меня. Я его знаю. Прирожденный солдат, слепо следующий приказам. Так кто отдавал эти приказы? Поверьте, других соображений у меня нет. Это явно какой-нибудь функционер.
— Я не знаю. Мы никогда не задумывались, на кого он мог работать.
— В самом деле? Я беглец, инспектор, и нахожусь в отчаянном положении. Не толкайте меня на глупости.
— В самом деле. Нам известно только, что они с подругой держали караоке-бар.
— Вы достойный человек. Верю вам на слово. Следующий вопрос: кто такой Питер Шан?
— Старик, сидевший рядом с Чжоу в тот день, когда его застрелили? Копаем, но пока на него немного. Бывший военный, уволился из армии сто лет назад, живет в Европе, британское подданство.
— Питер Шан — подпольный торговец оружием. Он мне сам сказал.
— Это полезная информация.
— Зачем Чжоу приезжал в Рим?
— Не знаю.
— Не много же вы знаете, инспектор.
— Вы знаете куда больше, чем я. Вот почему нам так хочется найти вас.
— Я убил Чжоу Сехэ, правительственного чиновника. Это двадцать лет за решеткой. Так что вы простите меня, что я не сдаюсь.
— Информаторам под прикрытием дают меньше.
— Я уже был под прикрытием, если помните. И видите, куда меня это завело.
— Так на кого вы работаете?
— На этот вопрос я ответить не уполномочен.
— Если вы не хотите говорить, как я найду того, кто хочет вас убить?
— Вы полицейский. Делайте свою работу.
— Вы уже работали на них, когда вступили в Иностранный легион? Вы были на задании?
— Видите фонарь у себя за спиной? Посмотрите на лампочку вверху. Смотрите очень внимательно.
У подчинился. Он смотрел минуту. Две минуты. Ай Ли скрылся. У плотнее запахнул пальто. Не хватало еще простудиться.
Итак, Ай Ли был в такой же растерянности, как и он сам. Ну что же, по крайней мере собственность паркового хозяйства испорчена не зря: теперь У был уверен, что Ай Ли, как и Качок, работал на некое официальное ведомство. Теперь нужно только найти, сколько таких «ведомств» имеется в военной разведке.
Забежать домой, чтобы переодеться в сухое? Нет, слишком мало времени.
Он поспешил в Министерство обороны и с удовлетворением убедился, что Сюн все еще в офисе.
— Инспектор У, с вас капает, посмотрите, в каком вы виде! Я велю принести имбирного чаю.
— Не стоит, полковник. Но мне хотелось бы поговорить с Ло Фэньин.
У было знакомо выражение, появившееся на лице Сюна. Впервые он увидел его в отеле «Лорел».
— Нам понадобится официальный запрос из бюро. В связи с каким делом это нужно?
— Она проходила снайперское обучение вместе с Чэнь Личжи и Ай Ли, теми двумя европейскими снайперами. Я бы хотел знать, что она может рассказать, и общалась ли с кем-нибудь из них.
— Без протокола? Не как свидетель? В качестве дружеской услуги?
— В качестве услуги.
— Я спрошу ее завтра.
У проглотил полчашки имбирного чаю и распрощался. Сюн помахал ему вслед.
— Я слышал, инспектор, вы уходите на пенсию через четыре дня.
— Через три, согласно трудовому законодательству, — показав на свои часы, ответил У.
Холодный, дождливый час пик. Такси не было, поэтому У влился в толчею у метро. Он обдумывал, не сказать ли Сюну, что Ли вернулся в Тайбэй, и спросить, к кому, по мнению Сюна, Ли может обратиться за помощью. Прав ли У? Может ли это быть Ло Фэньин?
Или же в жизни Ли на Тайване было еще что-то, чего не мог обнаружить сын У?
Он собирался наведаться в социальные службы и проверить записи об усыновлении Ли Би Цзуи-нем, но они уже будут закрыты. Тогда назад, в контору, повидаться с Умником.
В прицел Ай Ли видел человека лет пятидесяти, с седеющим «бобриком», стоявшего выпрямившись, невзирая на ветер и дождь. И он не вздрогнул при всех трех выстрелах. Не похож на типа, которые лгут. А если бы и солгал, то что?
Уложив винтовку в футляр, он покинул парк. У не сказал ему ничего толкового. Итак, кто следующий? Кого еще он знает?
Все эти пять лет вдали от Тайваня Ай Ли тосковал по нему. Теперь, вернувшись, он здесь в совершенном одиночестве. Язык ему знаком, пища знакома, но из-за постоянного чувства незащищенности все кажется чужим.
Он натянул на лицо капюшон и зашагал в дождь, мимо автобусных остановок и станций метро; прошел мимо полицейского участка, в окне которого висел новый плакат: «особо опасные». Вот он, Ай Ли, с самого верху.
За информацию, способствующую аресту, предлагались вознаграждения. Все весьма щедрые, а за самого опасного из них, Ай Ли, десять миллионов тайваньских долларов.
Умник был не в настроении для своих обычных шуточек, а У потягивал горячий имбирный чай. После того как шеф покинул бюро, никто в течение пяти минут не сказал ни слова.
Инструкции шефа были просты: пока нет достаточных оснований для того, чтобы связать эти три смерти в Европе и две на Тайване, они будут расследоваться по отдельности. Все свидетельствовало о том, что Чжоу Сехэ убит Ай Ли. Был выдан общеевропейский ордер на его арест в связи со смертью Чжоу, Качка и неизвестного в Тельче, и, разумеется, тайваньские власти выдали собственный ордер. Что касается мотива: вероятно, старая вражда или ссора из-за денег. У не имел доказательств, подтверждающих его теорию о коррупции в отделе разведки, и она не подлежала обнародованию.
Дела Цю Цинчи и Го Вэйчжуна тоже рассматривались раздельно. Цю был застрелен, и полиция вела активное расследование. Вскрытие Го показало, что он тоже был убит, но не исключалась возможность самоубийства, и не было соображений, кто мог убить его. Поэтому дела были разделены и поручены разным следователям.
— Найдите факты! — рычал шеф на обоих своих подчиненных. — И арестуйте Ай Ли. Ордер уже выдан, вы двое свяжитесь с местными участками, и пусть его найдут!
И что касается татуировок, связывающих смерть Чэнь Личжи с неубедительным самоубийством Го Вэйчжуна:
— Минуту назад это были шпионы вражеской разведки, теперь тайные общества? Не может быть сразу и того и другого, и я не хочу, чтобы эти теории просочились в новости. Не дайте себя втянуть в интриги, которые тут кто-то завел. — С этим словами шеф испепелил взглядом офис и вышел.
Все сидели, склонившись над столами, и работали так тихо, что, казалось, кто-то отключил звук.
Первым заговорил Умник:
— У, ты слышал, что он сказал. Как будем баланс подбивать?
Я ухожу на пенсию. Завтра вечером прощальный банкет в мою честь.
— А я, значит, останусь конюшни чистить? Друг, называется. Ты это серьезно?
— Расскажи, что ты еще узнал в Италии. И давай сюда ту бутылку, которую ты привез, я посмотрю, какие у меня соображения.
Умник встал и затянул речитативом, сопровождая его движениями тайцзи:
— Я должен претерпевать сие унижение, дабы достичь результата. Человек в моем положении не может опуститься до того, чтобы жахнуть уходящего на пенсию коллегу бутылкой по голове.
— Недурное винцо, почем брал?
— Ладно, я первый. Все началось, когда Ай убил Чжоу. Мы опознали троих за столом: Чжоу Сехэ, военный советник тайваньского правительства, в Риме по неизвестным нам причинам. Слева от него Шэнь Гуаньчжи, отставной сержант армии, ныне торговец оружием, путешествующий с британским паспортом на имя Питера Шаня. Третий — не русский, а украинец по имени Агафонов, бывший депутат, теперь лоббист. Итальянцы подтвердили, что Агафонов выехал из страны, украинцы говорят, что не знают, где он. И я думаю, что шеф прав. Сначала нам нужно найти Ай Ли.
— Мы понятия не имеем, почему он убил Чжоу, у нас нет оружия, у нас нет признания. А на догадках далеко не уедешь.
— Мы не продвинемся, пока не узнаем, для чего Чжоу приехал в Рим.
— А итальянцы что думают?
— Предполагают, что обсуждал продажу оружия, а Шэнь организовывал покупку от имени того, кого представлял Агафонов.
— И что же украинцы могут продать? Автоматы Калашникова? У нас своего стрелкового оружия навалом.
— Ответ может дать только администрация президента. Не может быть, чтобы они не знали, зачем Чжоу ездил в Рим.
Умник потребовал назад бутылку и налил большой бокал.
— У меня потрясающая идея, У, но не думаю, что ты ее одобришь.
— Ну давай послушаем.
— Посмотри, кто тут замешан. Министерство обороны укрывает Ло Фэньин. Вдова Цю критикует министерство по телевизору. Остается вдова Го. Говоришь, ее запугивают? Что, если ты устроишь с ней встречу? Я это сниму на видео, мы передадим запись на телевидение. Тогда тот, кто посылает ей угрозы и пачки денег, всполошится и снова свяжется с ней. Установим камеры в ее квартире, выделим охрану. Мы сцапаем запугивателя и посмотрим, куда нас это приведет. Это может оказаться тем самым прорывом, который нам нужен.
— Использовать гражданское лицо как наживку? Дешевый прием, Умник, я так не играю.
— У, на твоих нравственных принципах далеко не уедешь. Ладно, мы с ней честно это обсудим и установим круглосуточную охрану.
— А Европа?
— Через пару дней мы установим личность погибшего в Тельче. Итальянцы правильно определили, что Чжоу, Ли и Качок — все тайваньцы, и предполагают, что человек из Тельча тоже. Проверяют пограничные записи. И еще я привез отпечатки пальцев — правда, их нужно проверить, это займет какое-то время.