— Я давно не видел Шуня, скажи ему, пусть заглянет ко мне.
Старика увезли в заднюю комнату. У собрался уходить, но тут вернулся помощник.
— Инспектор, Дедушка хочет, чтобы вы остались поесть баоцзы.
У отвесил глубокий поклон в знак признательности. Похоже, так просто ему не уйти.
Двое стажеров ВВС расставили приправы: соевый соус, уксус, чили, имбирь — и чай на стол рядом со стулом У Вскоре мужчина средних лет вернулся с исходящими паром баоцзы.
— Это из ресторана Лю. Сейчас все делают их с капустой, а с зеленым луком днем с огнем не сыщешь. И должен извиниться, сегодня Дедушка чрезвычайно рассеян. Если я могу чем-нибудь помочь, буду рад.
У откусил кусок маньтоу, и горячий бульон пролился ему на язык, наваристый от жирной свинины и лука.
— Что это за организация, «Семья»?
— В основном дети военных, помогающие друг другу. Например, Лю не мог позволить себе открыть закусочную, когда ушел из армии, и мы все одолжили ему кто сколько мог. Три года усердной работы, и он выплатил нам все, включая проценты.
— Го Вэйчжунь был членом «Семьи»?
— Был. Мы все очень огорчились, узнав, что случилось.
— И вы посылали деньги его вдове? Сто тысяч долларов?
— Сто тысяч — нет, это невозможно. Посмотрите, где живет Дедушка. И мы не держим средства под рукой. Если кому-то из нас была нужна помощь, Дедушка, прежде чем его память начала сдавать, просил сделать пожертвования. Пара тысяч тут, пара тысяч там. Не помню, для кого мы собирали в последний раз.
— А как ваше имя?
— Чжан. Моя мать была бедной родственницей жены Дедушки. Я никогда не служил в армии, так что не всегда понимаю, как это работает. Мне нередко приходится спрашивать Дедушку, и он говорит мне, что делать.
— У вас есть татуировка?
Чжан немедленно закатал рукав и показал знакомый знак на бицепсе.
— У нее есть какое-то особое значение?
— У детей военных детство не такое, как у другая. Их отцы подолгу отсутствуют, поэтому и дисциплина у них особая. Некоторые становятся преступниками, других выгоняют из школы, и они перебиваются случайными заработками. Нам повезло, что мы есть друг у друга. Пусть мы не богатеем, но друг друга поддерживаем.
— В каком возрасте вам сделали эту татуировку?
— Я учился в средней школе, — ответил Чжан, опуская рукав. — Мы всемером пришли сюда, к Дедушке, на поклонение предкам, и он сам сделал нам татуировки. Четверо из нас поступили в военное училище, двое уехали за границу и получили ученые степени. У меня наименее впечатляющая карьера, я поступил на гражданскую службу. В следующем году будет банкет на тридцать столов в честь столетия Дедушки, здесь, в Доме героев в Тайбэе. Вся «Семья» будет там, независимо от того, как высоко они поднялись. Он помогал всем нам, когда мы были детьми.
Человек наклонился к У, чтобы подчеркнуть:
— Двое уехали в Штаты учиться. Они пробыли там семь лет. Дедушка устроил так, что им не пришлось заплатить ни гроша: ни. за учебу, ни за квартиру, ни за питание.
— Он богат?
Человек со вздохом откинулся назад.
— Его поколение было очень сплоченным. Несколько человек добились успеха в бизнесе и помогли ему. Но теперь остался только он, и память ему изменяет. Так что мы все должны стоять друг за друга, когда нужно что-то сделать.
— А как всё это началось?
— Дедушка говорит, что это восходит ко временам династии Тан, когда Чжан Сюнь и Сюй Юань обороняли город Суйян от мятежников. Тысячи человек жили в осаде в течение двух лет. Амбары опустели, люди ели древесную кору, чтобы выжить. Но не сдавались. В конце концов число защитников уменьшилось до нескольких сотен солдат, и стены пали. Чжан Сюнь и тридцать шесть преданных ему человек погибли. Однако другие генералы Тан сжалились над их осиротевшими детьми и приняли участие в их воспитании. Вот так все это и началось.
— Об осаде я учил в школе. Остального не знал.
— Просто военные, приглядывающие за детьми погибших, и всё. Наши записи насчитывают более трех столетий. Шли постоянные сражения с императором Даогуанем. Солдаты погибали за свою страну, но кто заботился о детях? Дедушка был просто мастер-сержант, продолжавший дело отцов при помощи других.
— А каково ваше положение в клане?
— Надеюсь, что вы не обидитесь, инспектор, но мы не обсуждаем подобные вещи с посторонними.
— Ваш отец служил в армии?
— Служил. Он рано умер. Мать поднимала моего брага и меня с Дедушкиной помощью.
— Сколько вас здесь?
— На Тайване нас сейчас четыре-пять поколений. Но не могу сказать точно, сколько человек. Возможно, Шунь знает.
— Кто это, Шунь?
— Он тоже Дедушкин приемный, его любимчик. Но его сейчас нет, поэтому позвали меня.
— Его родители тоже умерли?
— Дедушка вытащил его из колонии для несовершеннолетних, когда ему было пятнадцать. Насчет родителей не знаю.
— Трогательная история. А эти двое летчиков-практикантов на улице?
— Навещают Дедушку, когда у них увольнительные. Их отцы из «Семьи», посылают сыновей сюда, помогать. Двор подмести, окна помыть, всякое такое.
— Не проще было бы нанять для Дедушки сиделку?
— Инспектор, ваши слова говорят о том, что вы не понимаете, кто мы и как ему обязаны. Сколько людей погибло за войны в пятидесятых? Дедушка делал все возможное для осиротевших детей членов «Семьи», и никто из них этого не забыл, когда вырос. Нет никакой надобности в сиделке, когда вокруг столько таких, как я, желающих помочь.
В комнату вошла женщина с корзиной овощей.
— На улице просто мороз, господин Чжан, — сказала женщина. — Вы уже поели? Нужно было подождать, я ходила за едой.
— Это инспектор У из Тайбэя. Дедушка хочет, чтобы он попробовал баоцзы нашего Лю.
— Ну кто же угощает гостя морожеными баоцзы? И как он себя чувствует сегодня утром? Если погода станет получше, я вывезу его на прогулку.
Женщина прошла в заднюю дверь.
— Жена одного из членов «Семьи». Те, кто живет поблизости, помогают по очереди.
У склонился над миской и съел все без остатка.
Уже собравшись уходить, он вспомнил, что почти забыл очень важный вопрос.
— Еще кое-что: как зовут Дедушку?
Чжан, улыбнулся.
— Хо Воюй.
Возможно, родственник Хо Даня, удочерившего Ло Фэньин. Как сказал бы Умник, расследование развивалось в их пользу.
— Родственник Хо Даня?
— Хо Дань? Может быть, это один из Дедушкиных подопечных. Боюсь, что я не в том ранге, чтобы много знать. Так, отрывочные сведения.
— Сколько было таких сирот, о которых он заботился?
— Это еще более сложный вопрос. Многие приезжают сюда, чтобы засвидетельствовать почтение, затем уезжают учиться или работать, а мы помогаем им финансами. Самых маленьких отдают на воспитание другим. Он очень щедр. Социальные службы, военные службы, все они передавали на его попечительство десятки детей, с которыми сами не могли справиться. Это место, наверное, сейчас кажется запущенным, но некогда здесь не смолкал смех. Наверху стояли двухъярусные кровати для примерно дюжины мальчиков. Девочки спали внизу, с Бабушкой. Дедушкиной женой.
— А где она сейчас?
— Ее больше нет с нами. Она вела счета. Дедушка никогда не знал, сколько у него в банке, все эти вещи были на ней. Мне кажется, он чувствовал бы себя лучше, будь она жива.
У и его полицейское сопровождение отбыли так же, как и прибыли, тихо и незаметно. По дороге назад в поезде один из офицеров в штатском вернул ему телефон.
Главной новостью была пресс-конференция в бюро: шеф подтвердил, что Го Вэйчжун покончил с собой, и продемонстрировал предсмертную записку, найденную в его ноутбуке. Возможно. Го намеревался написать письма жене и друзьям, но в итоге оставил лишь несколько слов: «Я никого не предавал».
Вероятно, сказал шеф, Го подозревали в супружеской измене, он подвергся допросу со стороны старших офицеров и, не будучи в состоянии восстановить доброе имя, из-за стресса покончил с собой.
Были также новости по делу Чжоу Сехэ: тщательное расследование показало, что он вел роскошный образ жизни, задолжал ростовщикам и потому был застрелен. Ай Ли, его предполагаемый убийца, скрывался, и возможно, на Тайване.
Дело Цю Цинчи сочтено не имеющим отношения к вышеуказанному. Полиция продолжает расследование при содействии Министерства обороны.
У журналистов имелась масса вопросов. Шеф отражал натиск, повторяя, что расследование продолжается и не подлежит обсуждению.
Умник и прочие начальники отделов выстроились за шефом. У не мог прочесть выражение его лица.
Ему нужно было просмотреть еще немало писем и сообщений. Первое было от Умника:
«У меня стресс примерно в миллион раз сильнее, чем у Го, а я на себя руки не накладываю. А если наложу, то вот мои последние слова: "Все меня предали”».
Рассмеявшись, У ответил:
«Есть у нас что-нибудь на Хо Даня? Посмотри, есть ли связь с Хо Боюем — может быть, приемный отец».
Следующее сообщение было менее забавным — от вдовы Го:
«Инспектор, что происходит? Записка, которую он оставил, была не для меня, но для кого тогда? Вы нашли что-нибудь?»
Он глянул в окно: вид был искажен стеклом, залитым струями дождя. В Тайбэе он отослал всех назад в бюро и на метро отправился повидать вдову Го. Она вновь сидела на скамейке у магазинчика, невидяще глядя в землю.
Он взял сигарету с ментолом из протянутой пачки. Они молчали, пуская дым в дождь и ветер.
— Вы отказались от дела?
— Мы не можем найти веского доказательства, что он был убит.
— Инспектор, вы ведь мне обещали.
— Я знаю. Я помню.
— Как же мальчики? Как же я?
У нечего было сказать.
— Я могу продать квартиру и переехать из центра. Денег хватит на два-три года, если не слишком сорить ими. А потом…
И по-прежнему У не нашелся, что ответить…
— Записка, которую он оставил в компьютере: это было не о предательстве меня или детей. Он говорил о тех, кто довел его до самоубийства. Кто это?