– Да все нормально, котенок, все уже заживает, – успокаивающим голосом произнес Петрович.
– Сильно болит? – присела перед ним супруга.
– Говорю же, проходит уже. Недельку еще уколы поделают и все.
– Так ты сколько уже в городе?
– Да неделю почти. Как ходить начал, так и вырвался к вам.
– Ты как всегда в своем репертуаре, – супруга хотела выйти с кухни, но повернувшись, наткнулась на мою любимую.
– Простите, пожалуйста, я не знала, – виновато опустив глаза, проговорила девушка.
– Да я сам виноват, Аленка, прости, больше ничего от тебя скрывать не буду. Кстати, возьмешь завтра с собой на работу Светланку, она тоже учитель, наверняка требуются, – заключил Истомин.
– Правда, что ли? Отлично, Свет, ты на каких классах работала?
– В начальных, у маленьких. Только я ведь мало совсем работала, училась только. Чтобы практики набраться, устроилась в школу.
– Как раз то, что нужно. Мы уже месяц не можем найти учителя первоклашкам. Детей становится все больше, школы в основном все разрушены, нашу восстановили, а учителей не хватает. Согласна?
– Ой, конечно, а как же образование?
– Ничего, пока начнешь работать, посмотрим на тебя, если все будет хорошо, доучишься потом.
– Сереж, ты не против? – повернулась ко мне девушка.
– Я? – уставился я на Светланку. – С чего бы мне против быть? Да и нашей старшенькой учится пора.
– А детский сад работает какой-нибудь? – спросила у Алены моя будущая супруга.
– Прямо при школе пока. Места всем хватает.
– Вообще все отлично, – вставил я, – обе вместе будут.
– Дамы, мы сейчас вас оставим, нам в госпиталь нужно, на процедуры. Да и не отпускают нас пока домой-то.
– Александр Петрович, если добудете лекарства, я сама вам уколы поделаю, вы же знаете, где я служила.
– Сегодня все у доктора узнаю, если разрешит, то с удовольствием, – закончил Истомин.
Мы покинули всех наших девушек, пообещав вернуться как можно скорее. Отпустить нас на волю доктора решили с утра. Вечер провели в разговорах о предстоящем походе в ЗАГС.
– Ну, командир, ты и снайпер. Прямо на задании умудрился жену найти, – восклицал Мурат.
– Как будто я специально ее искал, так уж вышло. Встретил частичку себя, вот и сложилось. А вообще, я и вам того же желаю.
– Правильно, а то кончится война, всех девок расхватают. Пока искать будешь, самому и не хватит, – подал голос Костя Иванов.
– Кто про что, а этот все про баб! – сказал Вано, и все дружно заржали.
– Я тебя обрадую, в каком-то смысле. На фронте гибнут в первую очередь кто? – спросил Истомин.
– Кто? – повторил вместо ответа Костя.
– Да мужики погибают. Вот кто! – многозначительно поднял руку вверх Истомин.
– А-а-а, – кивнул, понимая, Костя.
– Вот тебе и а-а-а. Баб после войны столько будет, еще не искать, а выбирать сможешь. Хотя грустно все это, – заключил Истомин.
– Как-то я с этой стороны не смотрел.
– Да хватит вам о бабах. Скажи, командир, банкет будет? – снова заговорил Мурат.
– Нет, Мурат, праздники подождут. Доживем до победы, тогда и погуляем.
– Точно, – покачал головой Истомин.
Нас с Петровичем отпустили на утро домой, дав указания по приему лекарств. Лекарство в ампулах Истомин сразу завез домой и отбыл в управление. Я остался с будущей женой и детьми ждать его возвращения. Петрович появился в одиннадцать часов, принеся какой-то большой сверток.
– Готовы? – спросил он с порога?
– Девчата собираются. Я так всегда готов.
– Да нет, не совсем еще, – важно произнес Истомин. – Держи, переоденься, а то выглядишь как босяк.
Я взял из рук старшего майора сверток и, развернув, ахнул.
– Где же вы взяли сие великолепие?
– Места надо знать. Форма не твоя, но все знаки и даже ордена совпадают. Лейтенант госбезопасности должен выглядеть подобающе.
Я развернул принесенную одежду, да, красивая зараза. Одни звезды в петлицах и щит с мечом чего значат. На новой форме род войск обозначили маленьким значком. У нас, приписанных к госбезопасности, это щит и меч. Красота!
Быстренько переодевшись, разгладил складки. Сапоги уже были вычищены и блестели. Надев фуражку, заглянул в зеркало.
– Хорош, вояка! – заметил Истомин.
В этот момент в комнату вошла моя будущая супруга.
– Какой ты красивый, а у меня и платьев нет, – сокрушенно заметила Светлана. – А в форме не хочу идти.
– Светочка, так это тоже не проблема. Вы с моей Аленкой почти одинаковые, пойдем к нам, подберем тебе что-нибудь. Просто не успеть уже что-то купить.
– А ваша супруга, – замялась Светлана, – не станет возражать?
– С чего бы это, – раздался голос Аленки, входившей в комнату, – держи, я за платьем и ходила.
Алена протянула Светланке красивое бежевое платье.
– Оно новое, ни разу не успела надеть, мне Саша его перед самой войной подарил. Тут, как ты сама помнишь, не до платьев было.
– Ой, спасибо огромное, какое оно красивое! – воскликнула Светланка и бросилась в другую комнату переодеваться. Когда она вернулась, ее было не узнать. Уложив волосы в пучок, закрепив заколкой, она открыла шею… Как же я люблю, когда у женщины открыта шея. Это подчеркивает всю прелесть фигуры. Платье было настолько по фигуре, что казалось, сшито прямо по ней. На ногах были надеты аккуратные белые туфельки, на маленьком каблучке.
– Я готова, – сказала она и опустила взгляд.
– Вы очень красивы, вам идет этот цвет, – заключил Истомин. – Эй, жених, чего молчишь?
Я не мог вымолвить ни слова, да и не хотел. Я просто съедал глазами мою красавицу. Как же она хороша. Да, из-за войны уж забыл, как женщины выглядят не в форме, а вот так, в красивом легком платьице.
– Лейтенант, ты чего, оглох или дар речи потерял?
– Улет! – вылетело у меня.
– Чего? – уставились на меня женщины.
– Да, бывает у него, девчата, не обращайте внимания, ляпнет иногда такое, что сам не поймет, – вступился Истомин и сделал мне страшные глаза.
– Ты просто красавица, – протянул я.
– Идем уже, красавцы, – Истомин посмотрел на часы, – осталось пятнадцать минут. Серег, твои калеки-то где?
– Так я им сказал, чтобы прямо к ЗАГСу шли, недалеко ведь, – ответил я.
В машине мы прижались друг к другу и почти всю дорогу молчали. Только остановившись у дверей ЗАГСа, я все-таки задал вопрос, ответ на который меня интересовал:
– Свет, а я не перегнул? В смысле не тороплю тебя, ведь ты же меня совсем не знаешь.
– Я знаю одно, что мой будущий муж – хороший человек, отличный командир и храбрый солдат. Сережа, да, мы мало знаем друг друга, но женское сердце не обманешь. Я вижу тебя, вижу твои поступки. И главное, мне так хорошо, когда ты рядом! – прошептала она мне в ухо, и от этого ответа я даже покраснел. Вот именно, когда рядом. Скажут завтра к немцам и…
– Скажешь тоже, – опуская глаза, пробубнил я.
– Ты сам-то не ошибся? – улыбаясь и хитро прищурив глаза, спросила Света.
– Нет, однозначно. Как только увидел, нет… Как только я услышал твой чудный голос, я влюбился в тебя… – Вот, черт, понес.
– Идем уже, – подтолкнул меня к двери Истомин.
Вся церемония была очень быстрой. Едва ли заняла четверть часа. На выходе нас встретили мои орлы. Осыпая комплиментами Светлану и подмигивая мне, ребята наперебой вручали нам букеты цветов.
– Спасибо всем, что пришли, поддержали. Ребята, я, правда, очень рад, что вы все пришли.
– Поедем сейчас к нам домой, пообедаем, ну и немного отметим. Как уж без этого, – влез Истомин. Парни весело захохотали и полезли в полуторку, на которой прибыли, за рулем которой восседал наш бессменный Михалыч.
Дома быстренько собрали стол, Истомин и об этом позаботился. Конечно, икры и ананасов не было, но за неимением гербовой пишем на простой.
Сидели до вечера, все весело общались друг с другом, жаль, Зимина не было. Сане хоть и было лучше, но ходить он сможет не скоро. Истомин порадовал, сказал, что у нас всех медовый месяц.
– Александр Петрович, а как же, ведь война идет? – робко спросил я.
– Да уж, идет, – кивнул Петрович, – но у вас слаженная группа. Половине из вас необходимо продолжить лечение, не говоря уж о том, что кое-кто и вовсе еще не на ногах. У меня приказ генерального комиссара, не задействовать вашу группу до полного восстановления или до особого указания. Ясно?
– Так точно! – хором рявкнули все присутствующие.
– Товарищ старший майор, можно вопрос? – встал из-за стола Вано.
– Слушаю.
– Как там на фронте? А то лежим в госпитале, раненых к нам почти не привозят. Говорят, мы в каком-то особенном лежим.
– Кто говорит? – с интересом, вопросом на вопрос ответил Петрович.
– Ну, – протянул Вано, – разные люди.
– В принципе, правы люди. Вы находитесь в госпитале для сотрудников НКВД. Также в этот госпиталь попадают люди, чье общение с другими бойцами Красной Армии не желательно. Ввиду того, что знаете больно много, – Истомин сделал какой-то странный жест рукой.
– Понял, Вано? – спросил я. – Будешь болтать, спрячут еще дальше.
– Я разве болтаю? – обиженно произнес Вано.
– Не злитесь, такой уж приказ командования, вы ребята, давно стали одними из тех, кто решает очень серьезные задачи.
– Товарищ старший майор, а гулять по городу можно? – вдруг прорезался голос Деда.
– Пока нет, уж извините, – отрицательно покачал головой Петрович. – Гулять только во дворе госпиталя.
– Так там же нет двора-то, метров десять и забор! – удивленно продолжал Дед.
– Вот поправитесь, устрою вам экскурсию. Если честно, сам мечтаю посмотреть, как идут работы по восстановлению города. А пока…
Истомин не стал продолжать и, подняв стопку, произнес следующее:
– Сережа, Светлана, вы сделали серьезный шаг в своей жизни. Главное, что это нужный шаг. Война, к сожалению, забирает и забирает жизни, надеюсь, что вы будете создавать. Горько, ребята! – воскликнул Истомин.