– Ясно, беру свои слова назад, – развел я в стороны руки.
Задача в этот раз стояла очень важная. Нам предстояло устранение одного из руководителей Лос-Аламосской лаборатории и одного, как это ни печально, нашего. В одной чудной долине собираются сотни ученых со всей Америки и даже Европы. Точнее, почти все ведущие специалисты были выходцами из стран Старого Света. А собирают их здесь с одной целью: эти «очумельцы» должны воплотить в жизнь самое страшное оружие, которое только способен был придумать человек – атомную бомбу.
Проект «Манхэттен» стянул огромные инвестиции и ресурсы для создания чудовищного оружия. По замыслам высоких правящих особ, Америка должна стать единоличным хозяином мира, и с атомной бомбой этого достичь будет гораздо легче. Задание наше оказалось нужным по одной причине, кто-то очень серьезно взялся за советских физиков. Мы опять отставали. Пропали без вести или погибли несколько наших лучших умов в этой области. В документах, что передал мне на ознакомление Берия, значилось, что слил данные об ученых именно Роберт Оппенгеймер. Он был приглашен в нашу страну для совместной работы, и только он один из «чужих» знал тех, кто занимается по этой программе у нас. Да хрен их знает, как Берия прошляпил его. Истомин рассказал, что Сталин хотел расстрелять Лаврентия, вот как возбудился старичок.
В моей истории такого не было. Здесь руководство Страны Советов решило ответить нападавшим их же оружием. Нам приказано устранить руководителя и координатора проекта «Манхэттен» Роберта Оппенгеймера и Лесли Гровса, если будет возможность, конечно! Последний, как думает наше руководство, и провернул всю операцию, наводчиком в которой служил Оппи. Задача стояла не совсем обычная. В этот раз убрать надо не одного человека. Сработать надо очень быстро, свалить раньше, чем кто-либо что-то поймет.
Была, конечно, еще одна причина. Советский Союз не мог в данных обстоятельствах направить столь колоссальные ресурсы для разработок в этой области. Идет война, все силы и ресурсы бросаются на борьбу с врагом. Благодаря этому америкосы и опередили нас. Короче, опять Гитлер виноват, чтоб ему анкер в корму забили.
Кажущееся на первый взгляд ничтожным, в деле такого масштаба устранение одного только Оппенгеймера на самом деле даст результат. Все дело в наглости и подлости янки в этом вопросе. И в секретности. Каждый участник проекта знает только о том, что делает именно он и не больше. С одной стороны, это будет месть, а вот с другой… Устранение такого лица, как Оппенгеймер, человека вовсе не главного и не самого важного, собьет настрой и внесет сумятицу в ряды его сподвижников. Да, вроде сам Оппи и не делает лично бомбу, не расщепляет уран, но координатор из него вышел – что надо. Генерал Гровс же, как представитель со стороны армии, мешал нам тем, что создал серьезную службу безопасности, которая здорово осложняет работу нашим агентам, внедренным в проект. Как я уже говорил, отказаться от проекта, конечно, амеры не смогут, но вот здорово забуксовать – да. А еще, оказалось, это мне Истомин поведал уже здесь: лаборатории в Нью-Мексико, Теннесси и Калифорнии сначала планировали просто взорвать. Казалось бы, флаг им в руки, зачем тут мы? На этот вопрос мне ответили просто:
– А ты можешь быть уверенным в том, что нужный нам человек не уцелеет?
Ответил я: конечно, нет. Именно по этой же причине мы и находимся в Лос-Аламосе, а не в других лабораториях. В связи с запуском лаборатории в Нью-Мексико наши цели сейчас – именно тут. Если своими действиями нам удастся их притормозить на год, а лучше два, это будет огромным успехом. Того же Оппенгеймера в научном мире не ценили. Свои не ценили. Он постоянно подвергался критике и слежке. Но на его участии настоял и всячески выгораживал его именно генерал Гровс – один из руководителей проекта со стороны военных, возможно, даже самый главный. Как оказалось позже – Гровс все сделал правильно. Так же смерть ученого скажется и на остальных работягах, задумаются – если не совсем тупые. Это я уже так, фантазирую. Ну, а наших агентов решили также сократить, люди-то эти очень ценные, но руководство задумало именно так.
Путь до Альбукерке описывать нет смысла. Не было никаких прорывов через вражеские позиции, погонь и перестрелок. Все-таки мы были не в тылу врага, а в стране, где люди даже не представляли себе – какая у нас идет война.
По пути наших провожатых сменили другие, из основных оставался только Сэм.
Встреченные по дороге к самому большому городу штата Нью-Мексико несколько патрульных автомобилей мы благополучно миновали. Проведя разведку дороги за Альбукерке, обнаружили пост – этот был уже военный. Капитальное двухэтажное строение. Видно, что службу тут солдаты несут добросовестно. Танков или зенитных установок, впрочем, нет, только живая сила, но с пулеметами. Только в окнах второго этажа удалось разглядеть целых три. Наверняка и еще где-то есть. Отъехали от дороги насколько смогли, дальше пришлось бросать грузовик. Дорога, даже то ее подобие, по которой можно было двигаться в сторону берега, кончилась. К реке мы вышли днем.
– Сэм, когда будут лодки? – спросил Истомин нашего помощника после того, как закончили с обустройством некоего подобия лагеря. На самом деле – просто наметили периметр, устанавливать палатки или еще чего выдумывать не стали.
– Должны со вчерашнего утра рядом находиться. Но вот где точно, не скажу. Мы не доехали до нужной точки десять километров. Пойдем пешком по берегу.
– Нет, все не пойдем! – категорично заявил Петрович.
– Разведка? – поднял бровь Сэм.
– Точно. Найдем следующих «помогальщиков», тогда и вернемся за остальными. Хрен их знает, может, их уже повязали.
– Тогда нам и идти, – заметил старлей.
– Нет, Слава, один из вас останется. Если что случится, нам без вас здесь совсем туго будет.
– Тогда пусть Майкл идет, я с вами остаюсь. Верно заметили – без нас нельзя.
– Вот и я о том же. Мурат, туда с ним, – я взглянул в сторону друга. Напарник едва заметным кивком согласился.
– Когда выходим? – подал голос казах, когда я, наметив план, замолчал.
– Вчера, – жестко ответил Истомин. Чего-то он нервничать начинает, надо бы его успокоить. Хотя про него говорю, а самого тоже мандраж пробил. Как бы на подходе к объекту вообще с ума не сойти. Чего за нервяк появился, вроде пока и причины нет? В первый раз со мной такое. У фрицев и то спокойнее себя чувствовал. Давит задание на меня, ох, как давит.
– Ясно, собирайтесь тогда.
Парни ушли через час. Истомин, выставив дозор, разрешил спать. Сам решил посидеть с бумагами. Я подумал, что это должно помочь, и воспользовался разрешением. На войне помогало. Вообще, стал спать при каждой маломальской возможности, нервишки шалить начинают. Незадолго до отъезда в эту командировку здорово сцепились с какими-то тыловыми хмырями. Наваляли им так, что на губу попали. Зацепили нас тем, что в кабаке сидели, решили, наверное, что мы лохи какие. Привязались так, что я не выдержал первым. Откинув полы шинели, я продемонстрировал нашивки за ранения. У нас у каждого от этих цветных ленточек гимнастёрки пестрели как на параде. Эти суки в полковничьих погонах затихли сначала, но потом раздухарились с еще большей ненавистью. Откуда такое говно берется, ума не приложу. Мы, конечно, погорячились тогда, но совсем немного. Пару челюстей, несколько ребер и рук были успешно сломаны, и мы удовлетворились. В ответ нам достались считанные синяки и ссадины. Ну так, где мы, а где тыл.
Ближе к ночи заявились разведчики. Пришли по воде на трех лодках вместе с местными. Что меня удивило, так это то, что сопровождающие Мурата «помогальщики» были не индейцы или мексы какие, а самые обычные белые. Оказалось, их нашли и используют втемную. Помогают они исключительно за зеленые бумажки. Все у янки уже и в это время завязано на деньги.
Пообщавшись с проводниками, сначала удивился – не американцы. Просто хрен их отличишь, тут попадаются представители разных рас и цвета кожи. Собрали на одном континенте весь сброд со всего света и гордо обозвали «исключительной нацией».
Когда один из «помогальщиков» снял шляпу, и я увидел ярко-рыжую шевелюру, стало ясна их национальная принадлежность – ирландцы. А что, неплохие, кстати, люди. Приходилось ранее общаться. Веселые и жизнерадостные, а какие поют песни, а как танцуют…
Выдвинулись мы на следующую ночь. Двигались ходко, ирландцы знали путь отлично, прошли за восемь часов больше пятидесяти километров. Рио-Гранде выше по течению становится великолепной. Широкая, мелей уже нет, река все больше оправдывает свое название. Оставалось пройти совсем немного. Дальше будет долгий пеший рейд в сторону Лос-Аламоса. В его окрестностях будем встречаться с последней, третьей группой. Вот те внушают опасения больше всех, ибо задействовали самых настоящих бандитов. Как сообщил Сэм, те занимаются отслеживанием важных персон и составлением подробной схемы их передвижений. Естественно, саму разработку плана делать будем мы сами, никто и никогда им не скажет, для чего они осуществляют сбор информации. Плюс бандосы занимаются плотной разведкой местности, нам спокойней будет готовиться. Бандиты – разведчики отслеживают и тщательно конспектируют все контакты и маршруты движения вокруг лаборатории и города вообще.
Пешком нам еще плюхать сотню километров, как знать, может, по пути оказия какая-нибудь подвернется. Путь-то не близкий. Сам город Лос-Аламос находится в тридцати километрах от Рио-Гранде. По воде до него не дойти, жаль, но придется топать пешком. Лаборатория под проект «Манхэттен» расположена юго-восточнее города, на территории бывшей сельской школы. Точнее, при строительстве были заняты и перестроены корпуса школы. Впоследствии лаборатория должна разрастись на огромную территорию. Решение нанести удар именно сейчас было оправдано тем, что строительство началось недавно, поэтому должно получиться. Вот через годик сюда будет уже не пробраться.
Мне показали документы, которые удалось раздобыть разведке про НИИ в Оук-Ридже, штат Теннесси. Там такая охрана, что нужно проводить целую войсковую операцию, чтобы залезть туда. В Оук-Ридже ведется работа над ядерным топливом, точнее – над обогащением урана. Само же оружие будут создавать именно в Лос-Аламосе. Именно здесь собран весь свет физиков-ядерщиков.