сего завтра утром уйдут.
– Так. И куда тебя нужно доставить? – решительно спросил Джон.
– На берег Рио.
Я увидел, как у него глаза округлились.
– Ты серьезно? – Джон почесал затылок.
– Абсолютно. Ты мне скажи, где мы сейчас? Я тут заблудился немного, пока ползал.
– До границы с Колорадо около шестидесяти километров, до Рио-Гранде где-то тридцать. А куда именно надо?
– Если я так далеко забрался, то надо будет спускаться ниже по течению.
– В Санта-Фе?
– Почти.
Я еще минут десять объяснял Джону, куда нам предстоит идти. Боясь того, что он передумает, я представлял – как же мне будет тяжело одному. Если честно, вообще не знал, смогу ли встать. А уж о том, как идти, речи пока быть не может. Но дело в том, что – НАДО!
– Скоро вернется мой сосед, я поговорю с ним. Сделаем носилки для тебя и попробуем дойти. Только придется поторопиться.
– Да уж. А как он вообще? Уговорить сможешь?
– Вот еще! – вскинулся Джон. – Уговаривать его, денег дам и побежит, а не пойдет. Парень, ты – в Америке.
– Это я понимаю, просто нервничаю.
– Ладно, давай перекусим пока. Наш краснокожий друг вернется не раньше чем через пару часов. Еще и отдохнуть успеем.
Поев немного каких-то бобов и соленого мяса, я опять уснул. А проснувшись, увидел сидящего рядом Джона, подозрительно пялившегося на меня.
– Ну и натворил ты дел, парень! – покачал он головой.
– Что-то случилось? – деланно удивился я.
– Ты еще спрашиваешь? Под Лос-Аламосом взлетела на воздух правительственная лаборатория. Там военных – целая армия. Ищут кого-то, а тут ты – чуть живой. Индеец мой еле вырвался оттуда. Сплошной заслон, обыскивают всех и вся, а посыльный наш с одеждой для тебя. Короче, он согласился, но потребовал больше денег, нам нужно выбираться как можно скорее.
– Деньги он сможет получить только тогда, когда я встречусь со своими людьми, – заметил я.
– Это не важно. Я с ним рассчитаюсь. Ведь ты же заберешь меня с собой?
Я кивнул. Вот повезло – так повезло. Мне, с такими ранами, наверняка пришел бы трандец. Не дополз бы я.
Вышли мы в ночь. Индеец оказался вполне себе образованным. Точнее – свободно говорил по-английски. Хотя ему это было и не нужно. Все равно молчал всю дорогу. Парень оказался довольно крепким. Под утро, когда Джон решил остановиться на отдых, индеец даже не понял зачем. Он мог бы переть меня в одиночку, но в небе появился самолет, и я прервал его порывы. Укрылись мы под деревьями, кукурузник покружил немного и смылся.
– Всерьез взялись, – прервал молчание Джон. – Никогда не видел, чтобы они кого-то так гоняли.
– Хорошо бы вообще не видеть. Погонщики чертовы, – пробурчал я на русском.
– Я все спросить хотел, – начал Джон.
– Ну, раз хотел – спрашивай.
– На каком языке ты ругаешься? Не пойму никак, – Джон внимательно посмотрел на меня.
– Джон, как бы тебе объяснить? – замялся я.
– Да как-нибудь, что, секрет?
– Если честно, то да.
– Ясно, ну, а все-таки? – не унимался мой попутчик. Вот пристал!
– Он на русском ругается, – вдруг подал голос сидевший рядом индеец. Я аж глаза выпучил.
– Откуда…
– Секрет, – улыбнувшись, загадочно произнес тот.
Во дела! Индеец из самой Америки откуда-то знает наш язык. Джон больше не задавал вопросов, предпочтя еду. Надо будет позже попытаться расспросить краснокожего.
За ночь мы успешно достигли реки и остановились на привал. Джон стал по очереди менять мне повязки на животе и руке. Рана на брюхе начала кровоточить, видимо, шов, и правда, слабоватый. Во время перевязки я опять вырубился. Очнулся правда спустя час.
– Парень, пора идти, – кивнул куда-то Джон. Я тоже кивнул ему в ответ и посмотрел на небо. Давно уже рассвело. Интересно: ждут ли меня еще?
Я не сразу обратил внимание на пожитки Джона, а посмотреть было на что! На плече у него висел красивый рычажный «Винчестер», а на спине – огромный рюкзак. Так как шел Джон впереди, я имел возможность любоваться красивой винтовкой. Но не давал покоя именно рюкзак. Что у него там, деньги? Золото? Ясно было одно: он чего-то украл, сто процентов.
Петрович меня дождался! Я думал, что задержался на несколько часов, а оказалось – на целые сутки. Просто не знал, что, пока валялся без сознания, прошли целые сутки. Как же я был рад его увидеть! А Истомин, только увидев меня одного, без Мурата, молча кивнул своим мыслям. С Петровичем были люди, четыре человека, поэтому меня легко погрузили в лодку, и наша компания пустилась в обратный путь. Истомин вколол мне обезболивающее, мне сразу стало хорошо-хорошо, и я уснул. Не потерял сознание, а именно уснул. Очнулся от тихого разговора:
– Вы знаете, куда мы направляемся?
– Ваш человек сказал, что вначале на границу. Куда дальше – нам неизвестно.
– Нам нужно переправиться через океан.
– Я так и думал. Нам обоим это подходит.
– Не передумаете?
– Зачем? Я же рассказал вам свою историю, мой краснокожий друг – тоже.
Вот, значит, как. Индеец, понимающий русский язык, тоже намылился свалить из Штатов. Все чудесатее и чудесатее. Интересно, что он наговорил Истомину. Дальше события понеслись как ураган.
На удивление, мы не пошли рекой. Спустившись по течению на пару километров, пересекли реку и высадились на берег. Там уже ждали два военных грузовика. Меня это несколько напрягло, но Петрович успокоил:
– Сейчас объявлено чрезвычайное положение. Наши «друзья» позаботились, и вот результат.
Честно – я охренел. Мало того, что нас нарядили в американскую военную форму, так еще и документы сделали. Конечно, серьезную проверку они вряд ли пройдут, да только, кто тут будет проверять. Сейчас все подняты по тревоге. По всем дорогам носятся автомобили военных, стационарных постов, наоборот, – мало. Все пребывает в движении, и мы тоже. Пролезли как по маслу, на границе только пришлось повозиться. Погранцы оказались людьми серьезными и на общий кипишь никак не отреагировали. Спокойно несли службу, охраняя границу. Пришлось пострелять. Я, естественно, не участвовал. Да и боя-то как такового не было. Пограничников было меньше десятка, и покрошили их быстро. Прикопав трупы, рванули на ту сторону. Через десяток километров к нам присоединились бойцы Судоплатова. Восемь подготовленных бойцов – это уже сила.
Я лежал в кузове и размышлял. Тело болело уже не так сильно – работала наркота. Истомин, правда, сказал больше не даст, о здоровье печется. Какое, на хрен, здоровье? Тут бы просто выжить!
– Александр Петрович?
– Здесь я. Говори.
– Спросить хотел…
– Ну?
– Как выбираться-то будем? Наметки есть?
– Ты думаешь, вас сюда в один конец заслали и про выход никто не думал?
– Нет. Просто шум такой подняли, на ушах все стоят.
– Нам главное на самолет попасть. До Кубы. Там уже «корыто» готово.
– Опять этот грязнущий «банановоз»?
– Чего, понравился? – с усмешкой произнес Истомин и повернулся ко мне.
Петрович сидел рядом со мной в кузове грузовика, едущего в неизвестность. Ну, для меня в неизвестность. Лежу тут, не вижу и не понимаю ничего. Снаружи дождь зарядил, как из ведра. Когда поднимался полог тента, видел серые, тяжелые тучи. Струи воды барабанят по тенту сверху, пугая гулкими ударами.
Удалось поспать чуток, сейчас проснулся и стал приставать к Истомину. Тот явно нервничает, хотя пытается скрывать это.
– Как с Муратом вышло? – вдруг спросил Петрович.
Я только скрипнул зубами и закрыл глаза. Хотел отвернуться, но Петрович сидел справа, а на левый бок – мне никак. Пришлось просто закрыть глаза. Не хотелось ни верить, ни даже думать об этом. Если доберемся до дома, там буду думать. Спрячусь ото всех где-нибудь и посижу в тишине. С закрытыми глазами становилось еще хуже: постоянно стоял образ умирающего друга.
– Александр Петрович, если все пойдет не так, как нужно, оставьте и меня тут.
– Чего, сильно в голову получил? Молчи уже.
Я заткнулся, сообразив, что несу какой-то бред.
– Я проходил через это. Главное сейчас, это близкий человек рядом. А у тебя такой есть.
– До него еще добраться надо, – заметил я и скривился? – Петрович, будь человеком, сделай укол!
– Ты прекрасно знаешь – не могу. Не хватало еще тебя домой наркоманом привезти.
– Да сил нет никаких, – я хотел заорать, но и на это сил тоже не было. Уронив голову набок, вновь потерял сознание. Очнулся от того, что меня куда-то тащили. С трудом разлепив веки – какие же они тяжелые, повел глазами по сторонам.
Темно, меня куда-то несут на носилках. Рука по привычке дернулась к бедру.
– Не дергайся, а то рухнешь еще. Собирай тебя потом, – услышал я знакомый голос, который так любил меня укорять.
– Где мы? – тихо произнес я.
– Успокойся, мы у друзей, – был ответ.
Какие друзья? Откуда? А, ладно. Послышался звонкий гул раскручиваемого мотора. Ага. Самолет. Значит, добрались до взлетной полосы. Теперь перелет до Кубы.
На Острове Свободы мы не задержались. «Корыто» и вправду было готово. На этот раз, кстати, довольно приличное с виду. Грязно-белый, почти серый кораблик принял груз в свое чрево. Внутри все оказалось не так радужно. Ржавые, местами откровенно гнилые леера, в палубе дыры.
– Александр Петрович, «оно» не утонет? – показал я пальцем куда-то под себя.
– Не должно. Хотя, черт его знает, будем надеяться. Специально искали такую посудину, чтобы меньше в глаза бросалась.
– Как бы наоборот не вышло. Привяжется какой-нибудь сердобольный. Тут ведь реально места живого нет – корабль-призрак!
– Он и есть. Знаешь, сколько он затопленным в бухте на островах простоял? Десять лет. А приводили его в порядок – десять дней. Вот и думай.
«Копец!» – я про себя выругался, подумав плохо о Судоплатове и всех, кто это организовал.
Идти нам довольно долго. В Исландию или еще куда, черт их знает, какой путь придумали?
Путешествие длилось уже три дня, погода была хорошая, но сегодня на горизонте появились тучи.