Я коротко рассказал ему о том, как я тащил раненого, как не смог найти свою часть, и о том, как мы штурмовали школу. К нам подошел Михаэль. Вдвоем с Антоном они рассказали мне о том, как сами штурмовали здания, и о том, что еще несколько ребят из нашего взвода погибли. Мне было жалко этих ребят, но, так или иначе, я был ужасно рад, что Михаэль и Антон остались целы и невредимы.
Мы продолжали обсуждать бой за город. Неожиданно нас перебил сержант Бергер. Он окликнул меня:
– Ефрейтор Бауэр!
– Я слушаю вас, сержант.
– Гюнтер, тебя забирают в другую дивизию, – сказал он.
– Что? – переспросил я, не осознав сразу смысл его слов.
– Вот приказ о твоем перемещении в 3-ю пехотную дивизию, – сержант протянул мне желтый листок бумаги.
Мне было тяжело прощаться с Антоном, Михаэлем и сержантом Бергером. Тем не менее я должен был спешить в новую дивизию и доложить о своем прибытии самому командиру роты. Как и следовало ожидать, им оказался капитан Бидембах.
Я по всей форме салютовал ему:
– Ефрейтор Бауэр в ваше распоряжение прибыл.
– Вольно, ефрейтор, – ответил он. – Извини, если это перемещение было слишком неожиданным для тебя. Но я не мог допустить, чтобы столь талантливый снайпер был под началом другого командира. Даю слово, Гюнтер, ты об этом не пожалеешь!
– Спасибо за доверие, господин капитан, – ответил я, пораженный тем, что офицер назвал меня по имени.
Обычно офицеры называли рядовых, ефрейторов и даже сержантов только по фамилии. Они относились к нам почти как к рабам. Однако капитан Бидембах был явно не из таких командиров.
– Чтобы оправдать твое перемещение, мне пришлось доложить полковнику о том, что ты крайне способный снайпер, – улыбнулся капитан. – Он захотел, чтобы завтра утром ты лично явился к нему.
Я окончательно смутился от подобного внимания к моей персоне. Наверное, моя растерянность была написана у меня на лице.
Капитан Бидембах привычным жестом похлопал меня по плечу:
– Не переживай, Гюнтер, в этом нет ничего особенного. Наш полковник старается знать в лицо своих лучших бойцов. А если ты продолжишь воевать так же, как в сегодняшнем бою, думаю, тебе еще не раз придется показываться ему на глаза.
– Я постараюсь воевать не хуже, господин капитан, – ответил я, так до конца и не придя в себя от смущения.
– Хорошо, Гюнтер. Теперь иди в свой новый взвод, ты заслужил отдых.
Я доложил о своем прибытии сержанту, командовавшему взводом. Среди своих новых сослуживцев я увидел нескольких ребят, которыми я командовал в ходе взятия польской школы. Мне стало неловко перед ними. Большинство из них, как и я, были ефрейторами. В бою же, как правило, командовать бойцами одного ранга с ним мог только тот, кто значительно старше их по возрасту. Однако я был, наверное, самым молодым из моих новых товарищей.
Я сразу начал извиняться перед ними, что обстоятельства сложились так, что мне пришлось быть их командиром.
– Ерунда, не извиняйся за это! – сказал один из них. – Ты был хорошим командиром. Под твоим началом никто из нас не погиб и даже не был ранен. К тому же ты сам стреляешь очень метко. Мы рады тому, что теперь ты в нашем взводе, Гюнтер!
После этого говоривший посмотрел на противотанковое ружье у меня на плече и спросил:
– А это что за пушка?
– Противотанковое ружье, – ответил я, снимая его с плеча и протягивая спросившему.
– Массивная штука! – сказал он.
Другой снайпер также подержал ружье в руках и воскликнул:
– Да эта штука весит килограммов пятнадцать!
– Зато она пробивает даже танковую броню, – вставил я.
– А ты что, собрался уничтожать танки? – еще один снайпер рассмеялся.
– Нет, но с помощью этого ружья я уничтожил польского пулеметчика, который укрывался за мешком с песком.
– Ладно, у каждого свои причуды, – махнул рукой снайпер, назвавший меня хорошим командиром.
– Ты уже слышал о французах и англичанах? – спросил меня еще один из новых сослуживцев.
– Нет. А что с французами и англичанами? – удивился я.
– И те и другие объявили нам войну.
– Мать твою! – вырвалось у меня.
Мне стало понятно, что на Польской кампании война для меня не закончится, если, конечно, я не позволю убить себя раньше времени. С этими невеселыми мыслями я вскоре заснул.
Глава четвертая. Я становлюсь учеником профессионального снайпера
5 сентября силы Вермахта большую часть дня были заняты перегруппировкой. Группе армий «Юг», состоявшей из трех полноценных армий, в которые входило около миллиона людей, требовалось еще некоторое время, чтобы выполнить задачи, возложенные на нее на данном этапе, и овладеть городами Лодзь, Озорков, Радомско и Бжезины.
Я был рад передышке. Сразу после завтрака я начал чистить свой карабин и противотанковое ружье. При этом я был доволен тем, что мне удалось получить утром не только семь патронов для моего карабина, но и еще семь патронов для моего противотанкового ружья. Это дало мне возможность попрактиковаться с ружьем. Я даже попытался приладить к нему мой старый 2,5-кратный оптический прицел. Но это мне не удалось.
Около 11 часов меня вызвали в палатку, в которой располагался штаб нашего командира полка полковника Хользварта. Когда я вошел, он сидел за дубовым столом и смотрел на разложенные перед ним карты.
– Ефрейтор Бауэр по вашему приказанию прибыл, господин полковник, – отрапортовал я и по всей положенной форме салютовал и щелкнул каблуками.
– Вольно, ефрейтор, – полковник улыбнулся. – Могу я увидеть твои бумаги?
Меня поразило радушное выражение его лица. Все-таки он был офицером такого ранга, а я всего лишь ефрейтором. Я спешно протянул полковнику свою личную солдатскую книжку.
Просмотрев ее, он сказал:
– Я вижу, ты окончил снайперскую школу в Берлине.
– Так точно, господин полковник, – ответил я.
– Что ж, некоторые старые военные относятся к снайперам предвзято. Но я знаю истинную цену подобным бойцам. Поэтому в моем полку есть несколько взводов, состоящих из одних снайперов, в том числе и твой взвод.
В этот момент в палатку вошел сержант с черным от копоти лицом. На вид ему было лет сорок. Он салютовал полковнику и вытянулся по стойке «смирно».
– Вольно, сержант Зоммер, – сказал полковник Хользварт. – У меня для вас хорошая новость. Кажется, я нашел вам подходящего ученика.
– Да, полковник, это действительно хорошая новость, – ответил сержант.
– Посмотрите, прямо перед вами ефрейтор Гюнтер Бауэр, – улыбнулся полковник. – На его счету уже тридцать неподтвержденных уничтоженных противников.
– Да, это действительно много, учитывая, что война началась всего несколько дней назад. – Сержант Зоммер посмотрел на меня изучающим взглядом. – У него уже был какой-то предшествующий опыт?
– Нет, он был призван два года назад и окончил снайперскую школу в Берлине, – ответил полковник.
– Что ж, тогда у него действительно талант, – сказал сержант.
Полковник посмотрел на меня и пояснил:
– Перед тобой сержант Ганс Зоммер. Он был снайпером еще в Первую мировую. На его счету более трехсот подтвержденных попаданий. Хотя на самом деле, конечно, он уничтожил гораздо большее количество противников.
Эти слова привели меня в шок. Передо мной был профессиональный снайпер, профессиональный убийца. А ведь я сам уже убил около тридцати, а возможно, и намного больше живых людей, пусть они и были солдатами противника. Кем я стану, после того как начну учиться у этого сержанта Зоммера? Меня отрезвила мысль, что это поможет мне вернуться целым и невредимым к Ингрид и своему маленькому Курту. Тем не менее я молчал.
– Он не слишком разговорчив, мне это нравится, – сказал сержант Зоммер полковнику, продолжая смотреть на меня. – Но надо еще посмотреть, действительно ли он стреляет настолько хорошо…
– Вы правы, сержант, – согласился полковник Хользварт. – Отдаю ефрейтора Бауэра вам в подчинение. Вы оба можете идти.
Я вышел из палатки полковника следом за сержантом Зоммером.
– С каких расстояний ты привык стрелять? – спросил меня сержант по пути к краю лагеря.
– С двухсот-четырехсот метров. Но пару раз я попадал и с пятисот-шестисот.
– С пятисот-шестисот? – переспросил сержант. – Покажи мне свою винтовку.
Я передал оружие ему в руки. Сержанту хватило беглого взгляда на мой прицел, чтобы сказать:
– Да, с таким прицелом это возможно. Я буду рад, если ты на самом деле такой меткий стрелок.
Когда мы отошли примерно на сто шагов от крайней траншеи, сержант приказал мне оставаться на месте, а сам зашагал дальше. На расстоянии примерно трехсот метров от меня он остановился, достал из рюкзака деревянный колышек длиной около сорока сантиметров и, воткнув его в землю, прикрепил к нему небольшой листок бумаги. Я догадался, что это будет моя мишень. Сержант тем временем шагал дальше. Следующий колышек он воткнул в землю на расстоянии метров четырехсот от меня, а третий – на расстоянии полукилометра, если не дальше. После этого сержант Зоммер вернулся ко мне, достал бинокль и приказал:
– Теперь покажи, на что ты способен. Постарайся как можно быстрее поразить все три мишени.
Я лег на живот и установил винтовку на позицию. Наведя свой оптический прицел, я нажал на спусковой крючок.
– Хорошо, давай следующую, – услышал я голос сержанта Зоммера, который, глядя в бинокль, отслеживал результаты моей стрельбы.
Я спешно передернул затвор и через несколько секунд выстрелил во вторую мишень.
– Прекрасно, мне нравится твой темп стрельбы. Давай последнюю!
На этот раз я целился гораздо дольше. Наверное, целых десять или пятнадцать секунд. Но зато следом за выстрелом я услышал довольный голос сержанта:
– Отлично, прямо в яблочко! Даже не ожидал от тебя такого.
До конца дня я пробыл вместе с сержантом Зоммером. Он объяснял мне все то, чему нас не учили в снайперской школе, но что так важно для выживания снайпера в боевых условиях. В том числе это были и тонкости стрельбы во время восхода и захода солнца. В это время суток снайпер должен выбирать свою позицию так, чтобы солнце ослепляло врага, смотрящего в его сторону, и не ослепляло его самого. Также сержант Зоммер начал учить меня основам маскировки с помощью подручных средств, что оказалось действительно гораздо удобнее и надежнее, чем специфические средства камуфляжа, которые нам показывали в училище. Да и где я мог взять эти средства в боевых условиях?