– Да не вопрос, обсудить вопросы… – усмехнулся Шеф.
Подошел Влад, поздоровался с Пашей. Подтянулись Миша с Денисом, привлекли к разговору контрактников. В общем, когда через час движение колонн было восстановлено, Барс с Шефом договорились до готовности проверить на практике некоторые теоретические выводы, к которым пришел Шеф, размышляя над тактикой применения снайперов в современных условиях. Да и Паше уже было что добавить.
Потом как-то незаметно перешли к «Хай-Люксу», на котором место пулеметчика было оборудовано страховочной системой, основу которой составляла парашютная система, подвешенная на резинках, что позволяло пулеметчику спокойно работать при любой тряске и качке во время езды. Ввиду отсутствия телефонов и фотоаппаратов Паша приказал Денису срисовать устройство, вдруг пригодится.
С ЦБУ по связи прошло разрешение на продолжение движения.
– Хвостов, Стешин, по машинам! – скомандовал Паша. – Связь проверяем! Через три минуты – начало движения!
– Ну, давай, – Шеф пожал руку. – До поворота я на запасной с тобой связь держу, а потом ухожу в другую сторону. Слушай, а ты сатанист, что ли? Крестик у тебя какой-то непонятный на шее!
Паша провел рукой по шее, прихватывая и пряча под одежду оберег, который по своей форме был крестом настолько же, насколько квадрат мог быть кругом.
– Да не, это древнерусский знак, – сказал Шабалин. – Командующий «Пальмиры» подарил.
– А я вообще – аметист, – рассмеялся полковник и полез в свой «Хай-Люкс».
Глава 15
Вскоре на горизонте нарисовался старинный замок Фахраддин аль-Маани, рядом с которым находилась позиция «Клык», куда Паша в первые дни своего пребывания в Пальмире выставлял группу снайперов. Сейчас надобности в той позиции уже не было – моджахедов отогнали на пару десятков километров, да и «музыканты» снялись основной массой из замка, переместившись в район боев у Хулейхиле. Завершив сопровождение, Шабалин «сдал» «наливайки» на склад ГСМ группировки, после чего доложился дежурному о прибытии. Тот попросил зайти за выпиской из какого-то очень важного приказа.
Выдумывая себе, что за такой важный его там может ждать приказ, Паша зашел в штаб, где его встретил помощник начальника штаба группировки.
– Тут такое дело… – Глаза его блестели хитростью.
– Что?
– Командованием акт списания уже подписан, осталась только твоя подпись…
– На что?
Шабалин получил в руки листок бумаги, на котором прочитал, как полученные им вчера два БТР в процессе движения в Пальмиру были подорваны на минах и полностью выгорели.
– И я это должен подписать? – Все существо сопротивлялось такой постановке вопроса.
– Да, – кивнул ПНШ. – Так надо.
– Я не буду… – запротестовал Паша.
– Да не бойся, это не афера какая-то, – улыбнулся помощник. – Эти машины у тебя заберет Колмыков для своего отряда. Просто сам пойми – а как еще мы им сможем передать нормальную боевую технику?
– А дядя Леша в курсе? – спросил Паша.
– А чья подпись уже стоит в акте?
Шабалин еще раз посмотрел документ и подмахнул его, чувствуя, как жизнь вовлекает его в какие-то авантюры высшего порядка, о которых ему лучше было бы не знать.
– Вот и хорошо, – кивнул помощник. – А теперь сдай бэтээры Колмыкову и забудь про них.
– Есть, – ответил Паша и пошел на выход из штаба.
К вечеру появился Колмыков. Он был весь запыленный и хмурый.
– Здорово, – поздоровался он с Шабалиным. – Пригнал машины?
– Пригнал, – кивнул Паша. – А ты чего такой?
– За сегодня пятеро «двухсотых» и восемь «трехсотых», – ответил Женя и закурил. – Садыки отказались идти в атаку, и мы двумя взводами пошли на зачистку. Блохастые ударили нам в открытый фланг, садыки помощь не оказали. Не захотели нам помогать, и все тут. Оба взвода там бы и полегли, если бы не «подсолнухи», которые дождались, когда духи свои порядки вытянут вдоль оборонительного вала, и вломили им из всего, что было, фланговым огнем. Пока духи расчухали, что происходит, да пока «подсолнухи» в них боезапас свой тратили, я успел организовать выход из полукольца да раненых вынести. Убитых и двух «тяжелых» там бросили. Никакой возможности вынести их у меня не было. Уверен, по характеру ранений «тяжелых» мы до госпиталя бы не довезли… и рисковать живыми для их эвакуации я не стал. А сейчас не могу отделаться от мысли, что мог бы их вытащить, мог…
Паше тяжело было рассуждать на подобные темы, ибо в схожих ситуациях он не бывал, а равно и не мог судить о правильности принятых решений. Ему оставалось только посочувствовать.
– Они и сейчас там?
– Да, – кивнул Колмыков. – Мы организовали огневой налет, отогнали духов оттуда, но и сами пока зайти не можем. Завтра с утра повторим атаку, после того, как артель там подавит все, что можно. Думаю, тебя с твоими снайперами тоже привлекут на это дело. Ладно, где машины?
– На площадке…
Они прошли на площадку, где стояли «Тигры» и новенькие БТР-82, которые, согласно документам, уже были уничтожены на минах боевиков.
– Вот, – кивнул Колмыков. – Хорошие машины. А то мои механики уже замучились старый хлам чинить, который мы с асадовских складов получили.
– Прием-передачу оформлять будем? – пошутил Паша.
– На что? На то, чего нет?
Колмыков вымученно улыбнулся:
– Ты хоть вписал в акт какое-нибудь свое утраченное имущество?
– Нет, – ответил Паша. – А так можно было?
– Вот ты чудной, – подивился Женя. – Вся армия так делает…
– Да я вроде бы еще ничего не потерял, не сломал, не утратил…
– Я бы на твоем месте заранее списал все, что хотя бы теоретически может быть потеряно, сломано или утрачено…
– Да ладно, – отмахнулся Паша. – Там на акте уже подпись Сомова стояла. Я бы все равно туда ничего своего вписать не смог.
На вечернее совещание в штаб группировки прибыл Агапов с несколькими офицерами управления корпуса, а со штабом в Хмеймиме была установлена видео-конференц-связь.
Некоторое время Сурин слушал доклады Агапова и Сомова, которые детально довели до командующего обстановку, сложившуюся вокруг Хулейхиле: Агапов по ситуации в штурмовом корпусе и приданном ему отряде частной военной компании «Меч», представителем которой являлся Колмыков, а Сомов обрисовал ситуацию в целом по группировке «Пальмира», заостряя внимание на вопросах оказания боевой поддержки действиям штурмового корпуса. Командующий беспристрастно «указал на ошибки, допущенные при планировании и проведении действий за истекшие сутки», пообещав самые мучительные кары для нерасторопных исполнителей, показательно поглумился над некоторыми офицерами, после чего предложил Агапову доложить решение на завтра.
Генерал попросил помощника включить на экране карту, испещренную красными и синими значками и стрелками, взял лазерную указку и минут десять обстоятельно, не заглядывая в блокнот, докладывал свое решение на применение имеющихся сил.
– Таким образом, товарищ командующий, к шестнадцати ноль-ноль имеющимися силами мы завершаем окружение хулейхилейской группировки, блокируем противника в границах населенного пункта, выставляем боевое охранение в сторону Эс-Сухнэ и приступаем к последовательному уничтожению окруженного врага. На завтра мною запланировано двенадцать самолетовылетов, из них четыре «Су-24» на период до начала выдвижения штурмовых сил для подавления ранее выявленных целей, четыре «Су-24» на период выдвижения штурмовых сил для подавления вновь выявленных сильно укрепленных целей, и четыре самолетовылета «Су-25» для воспрещения выхода сил противника из кольца окружения или уничтожения подкрепления, если таковое будет выслано из Эс-Сухнэ.
Сурин задал несколько уточняющих вопросов, после чего одобрил план в целом. После отключения видео-конференц-связи Сомов некоторое время ставил на вид нерасторопных снабженцев и после того, как предварительный план суточных действий, наконец-то, был предоставлен операторами, зачитал расчет сил. Шабалину выпало предоставить в штурмующие подразделения две пары с офицером и еще две пары с офицером иметь в распоряжении Агапова как личный резерв.
Вернувшись в расположение роты, Паша быстро набросал задачи своим взводным, приказав им подготовить на завтра не только людей, но и машины – с расчетом на то, что, возможно, ночевать придется там, в полевых условиях.
Выезд предполагался на раннее утро, и поэтому в «Тигры» все, что было нужно, загрузили с вечера – воду, еду, спальники, карематы, приборы, боезапас.
– Так, командиры! Ко мне!
Паша разложил на столе карту, циркуль, хордоугломер, компас, навигатор, карандаши, офицерскую линейку.
Вокруг стола собрались офицеры роты.
– Вчера, – начал Паша, – во время наблюдения за противником мы прекратили работу сразу, как только поняли, что ЛПР не добивает до наблюдаемых целей, из-за чего на месте никто не смог рассчитать координаты наблюдаемых объектов. Я сейчас для вас не добрый Паша, а строгий командир, и попрошу к предстоящим занятиям отнестись серьезно, ибо повторение вчерашней ситуации может обернуться трагедией. Я для всех нормально изъясняюсь?
Шабалин и так имел в роте непререкаемый авторитет, офицерам на самом деле было чему у него поучиться, но сейчас Паша все же решил удостовериться, что все в достаточной мере прониклись его серьезным настроем.
– Командир, не томи, – ответил за всех Шевчук.
– Разбираем ситуацию, – начал Паша. – Мы имеем точные координаты своего стояния, которые доложены на ЦБУ в целях исключения ударов по нас своей артиллерией и авиацией. Вокруг нас в радиусе сотни метров образована запретная зона для стрельбы артиллерией и двести метров для бомбометания. Это, конечно, хорошо, но координаты точки стояния не дают нам возможности наносить удары по врагу. Нам нужны координаты врага. Как они устанавливаются?
– Направление и дальность, – пожал плечами Денис.
– Согласен, – кивнул Паша. – Но как из этих данных мы рассчитываем координаты противника? Кто помнит?