Они вышли из штаба и по широкому снежному тоннелю прошли в соседний дом. Прихожая, терраса, коридор выглядел обычно, а вот комната, из которой лилась мелодия, была совершенно нестандартной. Стены скрывала развешенная волнами зеленая ткань. Она же куполом сходилась к середине потока. Откуда на цепочке свешивался кадильник. Из железной резной чаши тянулся дымок, наполнял просторную комнату немного удушливым, но в то же время приятным ароматом сандала. Тут и там на тумбочках, на подставках, на книгах, просто на полу горели толстые свечи. Разномастные стулья, кресла, мешки расставлены в беспорядке, и большинство занято слушателями. Музыку источала колонка, установленная за креслом главного персонажа, который приковал внимание Андрея.
Был он похож на индийского брахмана. На что указывала широкая грибоподобная чалма из красной ткани. Темнокожий, с морщинистой кожей, не старый, но с таким спокойствием на лице, обрамленном седой бородой, с мудростью в голубых глазах, что казалось ему лет двести. Облаченный в желтое сари, он удерживал на себе взгляд. А когда заговорил внушительным, вкрадчивым голосом (от чистого сердца), так и вовсе — весь мир пошел побоку. Андрей слышал лишь его голос, мешающийся с журчанием ручья и флейтой:
— Наш мозг устроен так, что многократно повторяемые по определенным правилам утверждения очень скоро начинают восприниматься, как существующую действительность, как реальность, как свершившийся факт. Такие желания, сформулированные по особым алгоритмам в виде позитивных идей, преобразуются подсознанием в убеждение, а убеждение — это реальная сила, которая может свернуть горы на пути к поставленной цели…
В какой-то момент Андрею стало казаться, что лик пророка лучится, рот больше не открывается, а свои мысли он транслирует прямо ему в голову. Запах сандала, тусклый свет от свечей, флейта делали свое дело.
— …они заставляют организм меняться в соответствии с новым представлением о себе, — продолжал вещать Нирвана, — сегодняшний сеанс содержит позитивные инфермации на каждый день. Для того, чтобы настроить подсознание на позитивное восприятие действительности, вам необходимо мысленно повторять за мной те фразы, которые я буду произносить. Не старайтесь запоминать их все, те фразы, которые попадут в цель, сами закрепятся в вашей памяти. Потом вы сможете доработать их под себя или придумать на их почве свои собственные. Повторяйте эти фермации несколько раз в день, чем чаще — тем лучше. Итак, начинаем.
Потом Андрей не мог определиться, находился ли под гипнозом, либо был очарован, знал одно — попал под влияние мистагога, его голоса, слов, атмосферы. Сошла ли на него при всем этом благодать? Вряд ли. Он просто слушал слова, которые затекали вместе с музыкой в уши и внемлил. Никогда раньше Андрей не понимал их так отчетливо и ясно, он видел слова. И в то же время мог свободно рассуждать.
— У меня есть все, что нужно для жизни, — продолжал транслировать Нирвана, — я живу в гармонии с миром, я люблю мир, и мир любит меня, — после каждой аффермации мистагог делал паузу, за которую Андрей успевал впитать услышанное и даже прокомментировать для себя, — у меня все получается так, как я хочу.
— Ну, это уж вряд ли, — Андрей охватывал большим взглядом ситуацию и свое место в ней.
— Жизнь для меня — это радость.
— Пожалуй, да. Но не будь Макса, Ксюни, Лены так ли она для меня была радостна?
— Я люблю жизнь, — продолжал вливать брахман, — я отвечаю за свою жизнь.
— И не только, — перед внутренним взором сразу всплыл образ сына.
— У меня все хорошо.
— Вот уж херушки.
— У меня много сил.
— Как сказать, бывало и поболее.
— У меня отличное здоровье.
— С этим, дядя, ты точно промахнулся. Ни у кого из присутствующих такого нет, а чем дальше…, - Андрей не успел додумать, Нирвана произнес следующую аффермацию:
— Я люблю свое тело.
— Да.
— Я все могу.
— Могу все, что могу, а могу я не все.
— Я заслуживаю любви и уважения.
Андрей тяжко вздохнул, оставил утверждение без комментариев.
— Вселенная любит меня.
Над этой фразой Андрей задумался дольше — не знал, что ответить. Ему вдруг очень захотелось, чтобы это было так. Мысленно произнес: «Вселенная любит меня» и ему понравилось, уловил в этих словах какую-то магию, недосягаемую истину. Она переплелась с чем-то божественным, соприкоснулась с высшими силами. Созерцание фразы поглотило так сильно, что на некоторое время Андрей перестал слышать Нирвану и очнулся на словах:
— Я знаю, что со мной всегда будет все хорошо.
После предыдущего утверждения Андрею не захотелось спорить.
— Я — это любовь, позитив и оптимизм.
— О да.
— У меня отличное настроение.
— Да.
— Я чувствую свет внутри себя.
Андрей наклонил голову, посмотрел на живот. Свет он не только ощутил, но и увидел.
— Я источаю энергию.
Из пупка во все стороны расползалось радужное пятно.
— Я верю в свое будущее. Я излучаю силу и здоровье. Я наслаждаюсь внутренней свободой. Мои желания всегда исполняются. Вселенная помогает мне, потому что любит меня.
— Кто бы спорил.
— Я верю в себя и в то, что у меня все будет хорошо…
Оставшийся непродолжительный отрезок позитивной энергии звучал в прежнем ключе и не вызвал в Андрее отторжения. Даже, наоборот, он плыл по течению и как будто заряжался энергией смыслов. Не сразу сообразил, что больше не слышит вселенского голоса, что лишь волшебная музыка наполняет комнату и его просветленное сознание.
Она постепенно стихла, рядом послышались шуршание одежд, скрип стульев, глухие голоса.
— Ну, что я говорил? — раздалось прямо над ухом.
Андрей вздрогнул и повернулся. На него смотрел улыбающийся и просветленный, словно тщательно умытый Илья.
— Да-а-а, — выдохнул Андрей.
Вглядываясь сквозь хитрый прищур, Илья взял гостя под руку и куда-то повел. Андрей не сопротивлялся, послушно шел, смотрел по сторонам и все ему здесь нравилось. Очнулся перед дверью.
— Тебе сюда, — проговорил староста, — мальчишки уже спят.
Андрей стоял перед распахнутой дверью и некоторое время в тусклом свете, проливающемся из коридора, смотрел на Максима. «Вселенная любит нас». От накативших чувств его глаза увлажнились. Уснул Андрей безмятежным сном.
Утром вместе с мыслями вернулось беспокойство и не отпускало до тех пор, пока он не попрощался с гостеприимными жителями, с их старостой, а Лешик не сел в сани, и машины не тронулись в путь. Андрей мысленно перекрестился. Он понимал, что парень не пойдет с ними до конца, но желал, чтобы их совместное путешествие продлилось как можно дольше.
Глава 8. Станция
Километров десять они проехали с ветерком. От желания обладать такой техникой у Андрея потекли слюнки. Подумал, не зря на третьем снегоходе крепкий мужик с ружьем и их мешками.
Попрощавшись, провожатые двинули не обратной дорогой, а умчались на северо-восток. По-видимому, ходоков подбросили по пути. Да и пусть, подвезли же.
Андрей поправил лямки вещмешка, осмотрелся. Кругом все тот же снег, разве что воняет меньше. Запах словно выветривался из него, как из новой вещи.
Опять шли. Не заметили бы его, если не отблеск, как потом выяснилось, от горнолыжных очков. Человек сидел под деревом, привалившись спиной к стволу. Сначала показалось, он спит. Меховую ушанку перетягивали горнолыжные очки. Они закрывали верхнюю часть лица, нижнюю скрывал высокий воротник куртки. Пластиковые снегоступы торчали, словно гигантские лепестки. Андрей наклонился, с опаской потряс человека за плечо, тот колодой упал в снег.
Лешик с Максимом стояли в стороне и во все глаза смотрели на неподвижного человека.
— Пап, он мертв? — тихо спросил Максим, словно боялся разбудить спящего.
— Да, — Андрей опустился на корточки, снял варежку и пролез пальцами под воротник «аляски». Едва коснулся кожи, понял — точно мертв. Она была холодной и неприятной. Андрей взял незнакомца за предплечье, вернул в прежнее положение. Руками чувствовал твердое, словно деревянное тело. Туристический рюкзак, прислоненный к стволу, был туго набит и обещал богатые трофеи. На это намекала подготовленность мужчины к походу, в частности, его одежда: стеганая куртка с капюшоном, синтепоновые штаны, высокие утепленные ботинки, спецовые снегоступы, меховая шапка, очки, горнолыжные перчатки с кармашком для скипасс, фирменный туристический рюкзак, карбоновые лыжные палки.
— Пап, а так можно? — услышал Андрей за спиной голос сына, когда принялся выворачивать у мертвеца карманы.
— Конечно, можно, — вместо Андрея ответил Лешик. — Куртефан, кажись, под мой размерчик.
— Пожалуй. Хочешь, забирай, — согласился Андрей. Он уже прикинул и понял, что блогеру снова повезло. Покойник был такой же дрыщ, что и он.
— Максим, — Андрей обернулся к сыну, — этот человек мертв. Ему уже ничего не надо, а нам живым даже очень. Понимаю, что это выглядит не вполне нормально, но, дружище, таким стал мир. Уже нет магазинов, и мы не можем купить нужное.
— Это мародерство, — говорил мальчик, таращась на Лешика, который склонился над телом и расстегивал молнию на куртке.
— Мародерство это ради наживы, а мы, чтобы выжить. Есть разница?
Максим промолчал и отвернулся, а когда Андрей с Лешиком начали гнуть закоченелые руки, чтобы стянуть куртку и раздался хруст, похожий на ломающуюся кость, отошел к деревьям и там спрятался за толстой елью.
Пока блогер переодевался, а сын переживал трагедию, Андрей разбирал рюкзак и рассматривал подарки судьбы. Кроме прочего, порадовала компактная раскладная газовая горелка с двумя запасными баллонами, сигнальный пистолет с патронами, спальник, фонарь с динамозарядкой, походный мультитул с плоскогубцами, аптечка, правда, весьма скудная, лишь бинты и таблетки от простуды. От запаха кофе закружилась голова. «Вселенная меня любит», — Андрей крепко закрутил крышку на двухсотграммовой почти полной банке. Карта с проложенным маршрутом приковала внимание.