В сумерках виделся серый затопленный город. Одноэтажные, двухэтажные и, очень может быть, уже и трехэтажные строения погрузились под снег. Отчего расстояния между оставшимися на поверхности зданиями увеличилось. Из множества труб, которые торчали, в том числе и из окон многоквартирных домов, вились дымы.
Проезжая мимо укороченных деревьев, опор ЛЭП, антенн, Андрею казалось, что едет над домами частного сектора, что там, в тоннелях под снегоходом идет своя жизнь. То тут, то там замечал торчащие из снега трубы, огороженные столбиками с яркими лентами и веревками. К моменту, когда добрались до леса, в высотках стали загораться редкие огоньки. Кое-где на крышах вспыхивали костры. Опустившаяся темнота была Андрею на руку. Он не хотел "светить" снегоход — несомненно, ценную вещицу, поэтому остановился в кроне пушистой сосны, слез и долго смотрел на город.
Сзади подошла Светлана:
— Ти нас зесь остаишь? — тихо спросила она.
Андрей обернулся, секунду, другую смотрел на нее, затем сказал:
— Нет. Подождем, пусть стемнеет сильнее, подвезу ближе. Не в центр, конечно, а где-нибудь на окраине высажу, — посмотрел на бесполезного мужичину, — может, к тому времени очнется. Такое приключение пропустил.
— Я…, - тихо начала и остановилась Светлана, подняла на Андрея глаза, — я на четьейтом месясе бееменности.
За секунды, что смотрели друг на друга, Андрей осознал всю безвыходность положения этой бедной женщины. Понял, что ребенок зачат еще до отеля и, что без мужчины ей придется туго, даже в случае, если захочет избавиться от плода. И вообще, в новом мире, судя по короткому и в то же время печальному опыту, становится понятно, без помощи, без крепкой опоры не выжить.
Андрей отвел взгляд: «Судить мы все мастаки». Отошел выше по склону и в одиночестве продолжил рассматривать заснеженный город. Картина мрачная — постапокалипсис во всей своей красе. От мысли, что это навсегда, становилось жутко. Он все сильнее верил в неизбежность конца цивилизации. С каждым днем, с каждым месяцем надежда в счастливый исход подтачивалась. И вот увидел, что ждет его, семью и все человечество. На душе стало скверно. Повернулся, в сумраках увидел два силуэта на снегоходе. Большое безвольное тело склонило голову на грудь и казалось спящим. Второе маленькое обнимало его сзади обеими руками и прижималось щекой к широкой спине.
«Плевать, через полчаса отвезу в город, и думать забуду. Влад оклемается. Большой, ничего, что мягкий, поначалу одним видом будет отпугивать, а там, глядишь, и заматереет». Андрей попытался отвлечься от бесполезных мыслей и высмотреть что-нибудь еще. Снова повалил снег. Сильнее запахло химозой. Крупные хлопья неторопливо планировали вниз, словно уговаривали своим неспешным завораживающим падением сомкнуть веки, прилечь и укрыться с головой пушистой периной. От созерцания Андрея отвлек шепот под сосной. Он спустился по рыхлому снегу к «ямахе». Влад приходил в чувства, вертел головой и распрямлял затекшую спину. Светлана стояла перед ним сбоку и о чем-то шепелявила. Влад бурчал невнятное, видимо, язык еще плохо слушался.
«Вот и ладненько», — подумал Андрей, вслух сказал:
— Влад, как себя чувствуешь?
Расфокусированным взглядом, как после наркоза, тот тупил на Андрея и что-то попытался мямлить.
— Ладно, осваивайся, — Андрей повернулся к девушке, — минут через десять поедем, попробуй ему лицо протереть снегом.
Тронулись в дорогу намного позже. Влад никак не желал трезветь, в какой-то момент Андрею показалось, что намеренно. А когда мужинек, все же решил прийти в чувства, рывком притянул к себе маленькую Светлану, заключил в медвежьи объятия и сильно зажмурился. Долго не отпускал. «Я бы тоже после всего, что натворил, не смог бы жене в глаза смотреть», — подумал Андрей, отвернулся к городу.
Он осторожно вел снегоход с выключенными огнями. Рассчитывал незаметно подкатить к окраинам и высадить семейство. По пути высматривал местечко, где потом спрячет транспорт. «По-хорошему надо бы вернуться назад в лес и замаскировать в ветвях, — посмотрел на датчик топлива, — м-да, — стрелка почти легла, — по-хорошему надо бы их высадить прямо здесь». Андрей разрывался между страхом остаться без снегохода и обещанием.
Он выбрал, как показалось, золотую середину. Остановился примерно в километре от многоэтажки с горящими окнами и с оранжевым маяком на крыше. Резонно предположив, что это вход в город.
Андрей заглушил двигатель, слез с машины:
— Ребят, дальше давайте сами. Бензин на нуле, а мне еще ехать.
Светлана живо соскочила с «ямахи», однако Влад не торопился:
— Погодь, мы же вроде как вместе, — в наигранном недоумении повернул голову и косил на собеседника.
«Началось», — с нехорошим предчувствием подумал Андрей. В груди разливалась жгучая смесь — предвестница скандала.
— Нет, — ответил он, мысленно оглаживая карабин за спиной. Отступил на два шага, — я вас просто подвез. Светлана попросила до города, вот вам город, а мне надо дальше.
— Так не пойдет. Ты нас не довез, как мы по рыхлому…
— Ваад, посли, — девушка взяла мужа за руку и потянула.
— Нет, постой, — Влад высвободил свою широкую лапищу, — он должен нас довезти до места. Такой был уговор.
— Я тебе на такси, а ты мне не платил, — Андрей начинал злиться, сердце все сильнее колотило в ребра. — Подвез вас по доброте душевной, так что слез и пошел.
— А вот хрена с два, — Влад встал на подножках, показывая свой выдающийся рост.
Андрей быстро переместил карабин из-за спины к плечу. По лицу здоровяка было видно, что он крайне удивлен. Возможно, в темноте не рассмотрел торчащий из-под руки ствол и ремень тоже. Оно и понятно, только очухался:
— Слезай и в сторону, — приказал Андрей: «Где-то я уже такое видел», — промелькнуло в голове.
— Ты стрелять не будешь, — после нескольких секунд омертвения страхом, натянуто усмехнулся Влад, — услышат. И ты не такой.
— Очень даже такой. Разнесу тебе башку, как нефиг делать, — помолчал и добавил, — а потом убью ее, — кивнул в сторону девушки, — как свидетеля. — Андрей почему-то подумал, что тупому здоровяку надо оставить шанс сохранить лицо. Потом будет говорить жене, что поддался давлению из-за страха за ее жизнь. Андрей щелкнул предохранителем.
Влад довольно-таки резво для человека, который только что обрел контроль над телом, спрыгнул со снегохода, причем с поднятыми руками.
— Отойди, — Андрей качнул стволом. Его вдруг посетила мысль: «Есть ли в магазине патроны?». За всей катавасией, случившейся в последние часы, он не удосужился проверить обойму.
Семейная пара под прицелом «сайги» послушно отошли на несколько шагов. Влад вдруг пригнулся и бросился в ветви рядом стоящей ели.
Андрей с девушкой переглянулись.
— Таой он у мея, — тихо и печально проговорила Светлана разбитыми губами.
— Удачи, — Андрей повесил карабин за спину, завел снегоход, не включая огни, развернулся и поехал назад.
Он на самом деле желал удачи этой несчастной девушке, которая ошиблась однажды и, быть может, фатально: «Пропадет за таким муженьком, как пить дать, пропадет».
Андрей ехал осторожно не разгоняясь. Спрятал лицо в высокой горловине капюшона. Встречный ветер холодил кожу, падающий снег касался ресниц, заставляя постоянно смаргивать. Отъехал назад километра на полтора, забирая вверх по склону к темному лесу. Нашел стоящие близко друг к другу сосны, в их кронах спрятал «ямаху». Затем проверил карабина — два патронов: «Хоть так», — мысленно выдохнул. Из кофра достал инструмент, который осмотрел еще на перевале, пропуская группу лыжников. Там же придумал, каким образом доберется до города после того, как спрячет транспорт.
Через полчаса Андрей стоял на рулевых лыжах снегохода. Прикрепил их к ботинкам стяжными шнурами из «аляски». С выломанными под размер более-менее прямыми и очищенными от сучков ветками попробовал передвигаться. Палками не толкался, как если бы ехал на лыжах, а лишь переставлял и опирался, когда терял равновесие. Ветки сразу утопали, зато он оставался на ногах.
Прошел метров двадцать к большой еле, заполз под крону. Кулаком продавил в снегу нору, спрятал в ней пластиковую коробку с предохранителями, релешкой, болтами крепления лыж к стойкам и ключ от замка зажигания. Замаскировал тайник, после чего некоторое время петлял меж деревьев, путая следы.
Падающий снег обещал их стереть вовсе, но слишком велик был страх потерять аппарат, который проглатывал расстояния. В голове отчетливо рисовалась картина, со случайным свидетелем, который из-за ветвей наблюдает, как он на снегоходе с потушенной фарой заезжает в лес, затем двигатель смолкает, а через некоторое время появляется лыжник и направляется к городу. Разве можно устоять, не проверить, где остался ничейный снегоход? Лично он, обязательно бы проверил.
Андрей не рассчитывал надолго оставлять транспорт без присмотра. Намеревался выяснить, что за порядки в Черкесске и куда можно пристроить снежик.
Прежде чем достичь блокпоста, перед входом в анклав, восемь или девять раз натыкался на торчащие из земли трубы, где дымящиеся, где остывшие. Пробовал стучаться в крышки люков и звать хозяев. Каждый раз ответом ему была тишина. Беря во внимание поздний час и смутное время, хозяев не осуждал.
Примерно через полкилометра поравнялся с панельным зданием с огромной снежной шапкой на плоской крыше, с темными окнами, засыпанным до балконов, наверное, третьего этажа, сверху оставалось еще два.
Андрей обогнул мрачное здание и по прямой направился к оранжевому маяку, который обещал тепло, общение с людьми и, может, еду. Наконец, достиг шлагбаума. Из дежурного помещения — бытовки на огромных санях с плоским дном из металлических листов и с дымящейся трубой, вышел крепкий мужик в тактическом шлеме, в армейской зимнего образца форме с калашниковым наперевес. Свет налобника ослепил Андрея, он закрылся рукой.
— Кто таков? — вопрос оказался настолько простым и объемным, что Андрей не сразу нашелся с ответом.