— Не знаю. Они быстро собрались и ушли.
— Ушлыми, значит, оказались, — Раш засмеялся, своей шутке. — Дам тебе два дня, чтобы нашел…, хотя нет, — он встал и пошел через комнату. Цепь оказалась короткой, и прежде чем Андрей сообразил, та натянулась и резко дернула его за шею. От рывка он с полметра проскользил по полу. Ошейник врезался в кожу, а голову тряхнуло так, что вся задремавшая боль вернулась. Он вскочил на ноги и поспешил за вождем. Андрея глодало нехорошее предчувствие, интонации в голосе Раша наводили на скверные мысли. Тот передал цепь низкорослому жирному борову в проклепанной кожаной жилетке:
— Подготовь его. Выйдет с Дичей.
— Сальц с Рыком тогда на завтра?
— Да. Бубуинище попутал, пусть подтвердит квалификацию. Вот еще…, - Раш скосился на Андрея, — дай этому «перчик», немного подровняем.
— Да, босс, — пузан взял цепь, буркнул пленнику, — шагай за мной.
По разговору Андрей догадался, чего ждать в скором времени, но что за «перчик» понятия не имел. Вся подготовка заключалась в обнажение торса и белой таблетке, которую Андрей не захотел глотать добровольно, и пузану с помощником пришлось ее заталкивать силой. Зря боялся, она взбодрила, добавила энергии. Ожидая схватки, взволнованный, он ходил по раздевалке и разминался. Обратил внимание, что пара изо рта не идет и люди одеты легче, чем в городе.
Небольшая арена, огороженная сеткой, напоминала октагон. Кругом толпились шумные люди, многие курили. В этом кумаре Андрей почти не различал лиц. Но хорошо видел поднятые руки с купюрами и длинноногого верзилу под два с половиной метра ростом, с козырьком на резинке, с налокотниками как у биржевого маклера, с блокнотом в руках, с борсеткой через плечо, подобно патронташу. Он собирал купюры, как хлопок с кустов, прятал в объемный кошелек и делал пометки на бумаге.
Без разведки боем, без подготовки Дича и Андрей с яростью злобных псов бросились друг на друга. Публика взвыла. Амбал так долго замахивался и разгонял кувалдометр-кулачище, что Андрею не составило труда пригнуться и сунуть ему вбок пяти сантиметровый «тычок», тот самый, который ему передал пузан перед выходом на ринг со словами: «Держи перчик». Не замечая раны, Дича взвыл с досады, выкатил глазищи и тут же исправился. Следующим ударом под дых отбросил Андрея на два метра. Ножик выскочил из руки. Казалось, амбал что-то смял у него внутри и потому воздух никак не набирается. Андрей елозил по полу, сучил ногами, хлопал ртом и не мог вдохнуть.
Дича не колотил себя в грудь, не рвал рубаху в предвкушение победы, не ревел, а наклонил голову, и, мрачно взирая из-под бровей, быстрым шагом направился добивать.
Воздух потихоньку засочился, поток стремительно расширялся. Андрей был готов снова драться, но этого не делал. Он продолжал корчиться, выкатывать глаза и поджидал. Как и предполагал, Дича решил добивать самым простым и верным способом — ногами в тяжелых ботинках. Последний шаг сделал шире, поднял руки, начал доворачивать таз. В этот момент Андрей подсек его опорную ногу. Здоровяк рухнул всем профилем. На канвасе масса работала против него. За то время, что переворачивался, вставал на четвереньки, Андрей успел подняться и прыгнуть ему на спину. Обвил ногами талию, руками сдавил шею. Дича катался, пытался разорвать захват, хрипел. Высвободиться не получалось, он слабел. Андрей это чувствовал и сильнее сжимал гильотину. Раскачиваясь, как пьяный, Дича начал подниматься на ноги вместе с Андреем на спине. Он выпрямился во весь рост, секунду-другую колебался, затем вяло подпрыгнул, на большее уже не хватило сил, и всей массой припечатал нахребетника к полу.
Словно плитой придавил. В позвоночнике хрустнуло, ребра под весом согнулись, и, казалось, вот-вот треснут. Перед глазами поплыли черные круги. Руки расцепились. Задыхающийся Дича перекатился на четвереньки, затем забрался на Андрея, встал на колени и принялся лупить его по физиономии. Андрей пытался уворачиваться, выставлял перед собой руки. Два кувалдометра сминали их как ветки и попеременно мотали окровавленную голову слева направо, справа налево.
Из-за образовавшихся гематом под глазами Андрей почти ничего не видел. В голове помутилось. Страшная мысль забирала последние силы: «Он забьет меня насмерть». Но другая, вдруг возникшая, затмила ее: «А как тогда Макс? — слабой струйкой она пробивала, торила русло, натыкалась на препятствия, изгибалась, находила лазейку, — его никто не спасет кроме меня. Без меня он погибнет». Андрей заскрежетал зубами, выгнулся, опрокинул Дичу вперед. Вместо очередного удара тот был вынужден упереться руками в пол. Давление ослабло, Андрей выскользнул из-под него. На ощупь, как слепой запрыгнул здоровяку на спину. Сразу просунуть руку под подбородок не получилось. Кровавой пятерней хлестнул Дичу по лицу, оставляя красный мазок. Здоровяк зарычал, ухватил противника за предплечье. Но тот уже сцепил руки в замок. Дича тоже не стал выдумывать ничего нового. Начал подниматься, но не смог. Обессиленный, он повалился на пол. В исступлении Андрей продолжал сдавливать его горло и кусать за шею. Не понимал, что происходит, когда вокруг послышались голоса, а чьи-то руки принялись расцеплять тела. Вертел головой и ничего не видел, гигантские синяки лишили его зрения. В конце концов, их растащили. Обессиленного, в полуобморочном состоянии Андрея отнесли и бросили на кровать.
Узнал о смерти Дичи на следующий день. Он много думал о схватке, склонялся к мысли, что на его стороне, кроме таблетки и ножика, сыграла дурь, которая сделала амбала пластилиновым. Бульбулятор лишил его той малости, которой не хватило, чтобы подняться во второй раз.
Раш наказал Дичу за неуважение. На такой результат он рассчитывал или все же хотел, чтобы тот получил урок и выжил? Андрей мог лишь догадываться. В итоге выжил он и был этому рад: «Вселенная меня любит».
Дальнейший свой путь представлялся сумрачным и зыбким. В конце умозрительной перспективы сквозь темные, бурые пятна видел сына. Видел его четко и ясно, как в иных фильмах показывают героев в божественном свете.
Глава 17. Ладога
Сквозь узкие щели между гематомами Андрей рассматривал место, в котором очутился: тесная комната без окон, низкий потолок. Вероятно, подвал. Массивная монолитная полусфера с залитым внутри светодиодом тускло высвечивала армейскую кровать, матрас, одеяло, подушку, табурет, стол, помойное ведро. Все изрядно пользованное.
Скоро пришел знакомый пузан, назвался Торсом, бросил на кровать мазь, сказал от синяков и ушибов. Также сказал, что Дича спекся и, что он Андрей «перспективный». При определенном старании дорастет до «берса». Если, конечно, раньше не «кокнут». Торс ушел и появился вновь спустя час с миской макарон. О такой щедрости Андрей и мечтать не мог.
С каждым днем чувствовал себя лучше, набирался сил и все ждал, когда его погонят отрабатывать долги. Сложнее всего было привыкнуть к тусклому свету. Желтый хилый, с затемнениями от сгустков смолы он ассоциировался с болезнью. Казалось, именно таким замутненным взглядом полупокойника смотрит на мир. Веки вот-вот сомкнутся, и настанет мрак.
На шестой день Торс пришел раньше обычного. Приказал Андрею подниматься и идти за ним. Шли бетонными коридорами через большое здание. Свет везде был тусклым, как и в комнате. Из дверей, из-за поворотов появлялись люди. Встречались женщины, девушки, иногда совсем юные. Народ был многолик и одет разношерстно — от армейских тулупов до голых плеч и обтягивающих шорт. С учетом ранее усвоенной информацией место Андрею казалось коммуной хипстеров либо гигантским вертепом. Что, впрочем, одно другое не исключало.
Торс открыл очередную дверь. Андрей увидел просторное помещение с низкими потолками, с колоннами, с зеркальной торцевой стеной, с множеством тренажеров, штанг и гантелей. Здесь было значительно светлее, чем в коридорах. Два ряда светодиодных сфер под потолком давали результат. Среди железа расхаживали качки, поблескивая потными мышцами, мелькали поджарые, жилистые парни, но больше всего было тех, кто походил на Андрея — среднего телосложения, с задатками рельефа "беляши".
Синяки немного подсдулись, потеряли сочность и цвет, рассечения покрылись коростами. На него не обращали внимания, потому что и такие здесь тоже были.
— Это «тренажка». Будешь ходить сюда на «физуху» с семи до девяти и с двадцати одного до двадцати трех, — говорил Торс, ведя Андрея через зал к столу, за которым высились мышечные нагромождения.
— Кач, — пузан подбородком указал на культуриста, — здесь бог и царь. Со всеми вопросами к нему.
Из-за железного леса доносились глухие удары, шумные резкие выдохи. У трех подвешенных груш пружинили потные гибкие молодцы, то и дело, деформируя снаряд.
— «Кулачка», — пояснил Торс, — сенсей отправился к праотцам, его «Темный» уделал. К «махачу» сам готовься, у ребзей поспрашивай, подскажут.
С этой экскурсии у Андрея началась новая жизнь.
Их звали по-разному: «утюги», «мясо», «спо`ртсмены», но только не «гладиаторами». «Гладиаторами» звали других, кто тренировался с десяти до двенадцати и с восемнадцати до двадцати. Эту команду патронировал Раш и лично отбирал бойцов.
Схватки по большей части проходили на кулаках. Раш бывший участник «Боев без правил», организовал для развлечения публики кровавое шоу. Он не только наслаждался эстетикой драки, зарабатывал на ставках, тренировал «гвардию», но и решал судьбы провинившихся. Как это было с Дичей. На первый взгляд, справедливо, если не знать мелочей.
Кроме кулачных боев, проводились спарринги на «ке`нжилах» и «драчки с монструозами».
Андрея приняли без «прописки». Дича дал ему отличную рекомендацию. Расписанный куполами, перстнями, звездами, черепами и картами карачаевец Мафик долго расспрашивал «за жизнь». Худой, долговязый он не казался слабым. Все его тело было обтянуто мышцами, словно бинтами. Проницательные глаза цепко рассматривали Андрея, отчего, казалось, он ими ощупывает.
Его вопросы были обычные: откуда родом, кем работал, в ладах ли с законом, о семье, что умеет, как оказался в Черкесске… Андрею было легко на них отвечать, так как почти не врал и уже несколько раз отрепетировал. Мафик ковырял его больше часа, скоро все присутствующие разошлись колотить по грушам, но его интерес не ослабевал. Под конец уже и Андрей выдохся.