Он вышел на поверхность. Взгляд, как застоявшаяся лошадь, бросился носиться и скакать по окрестностям. Пусть стылым, пусть безликим, пусть заснеженным, но бескрайним. Снег падал прямо, неторопливо и скорбно, словно на мрачное глубокое дно океана сквозь толщу воды опускались останки мертвых рыб. Андрей слышал, что на глубине около двух — трех тысяч метров мелкие частицы из кусочков трупов, икры, экскрементов, водорослей, чешуи под давлением воды слипаются в хлопья и замедляют падение. Могут достигать дна неделями. «Мертвый снег» — Андрей поморщился.
Снежная белизна придавала пейзажам чистоту, свежесть, но так было раньше, в нормальную зиму. Сейчас она ассоциировалась с подснежными тварям, со страхом замерзнуть, с голодом, с трудностями передвижения.
Над белой пустыней возвышались, словно термитники унылые многоэтажки с наносами, со снежными шапками. Были крыши и очищенные. На них виднелись бытовки, прожектора, колючие ограждения, антенные вышки. С того места, где находился Андрей, насчитал пять опорников.
Из окон домов, из торчащих из снега труб тянулись дымы. Широкий людской ручей тек к южной оконечности города, точнее, к лесу. Возвращался груженый хворостом и дровами. С вырубки доносился вой бензопил, стук топоров. «И их всех надо кормить, — думал Андрей, всматриваясь в живой поток, — еда кончится, что тогда?».
Он вернулся в «Ладогу» и не придумал ничего лучше, как отметить освобождение в баре «Галактика». В отличие от «Аэродэнса» здесь было тише, уютнее, по камерному, по местечковому. Заказал виски с яблочным соком, уселся за столик в углу и размяк. Давненько он не отпускал удила.
Большой глоток спиртного приятно ожег пищевод. Полумрак, мурлыкающий джаз, барная стойка, стаканы, бутылки, все как в прошлой жизни. «Где сейчас Ксюня, Ленчик, Масян? Живы ли?» — от накатившей горечи едва удержал слезу.
— А я тебя знаю.
От неожиданности Андрей вздрогнул, поднял глаза. С первого взгляда понял, кто подсел. Честно говоря, она и не скрывала. Ярко-красные губы, кричащий макияж, волосы в блесках, аромат дешевых духов, из-под наклеенных буреночных ресниц томный взгляд, руки на столе сложены под грудью, словно постамент под удачной моделью природной сборки.
— Ты за деньги дерешься. Кажется, из «утюгов».
— Типа того, — проговорил Андрей, обретая равновесие.
— Я, Пуся, — представилась дама, — угостишь сигареткой?
— Прости, не курю, — стушевался Андрей, — могу предложить виски, — и тут же пожалел. Выпивка стоила дорого.
— А ты милый, — неожиданно ласково и целомудренно улыбнулась Пуся. На щеках обозначились кокетливые ямочки. В этот момент ее лицо помолодело, сделалось обаятельным и даже симпатичным.
Пусе не удалось склеить клиента не только потому, что Андрей опасался нехороших болячек, но и потому, что чеки уже не звенели в кармане. Остался всего один.
Как ни странно, Пуся запомнила его среди прочих и в следующий раз, когда подсела за столик, назвала по имени. Андрей обратил внимание на ее бледность. Жрица отмахнулась и попросила угостить выпивкой. В этот раз он не пожадничал с намерением. Знал, по большей части из фильмов, что девушки с низкой социальной ответственностью вращаются среди разных людей и порой клиенты разбалтывают такое, чего не положено знать другим.
Из, казалось бы, пустого разговора Андрей уяснил, что Пуся работает на два фронта. Личный телохранитель Буры Ручник ее очень предпочитает. Уж почему так, Андрей не спрашивал, а жрица не распространялась. Узнав, что она вхожа во «дворец», как бы между прочим запустил мысль о наследнике. И да, Пуся видела его.
От нетерпения и волнения у Андрея покраснели уши, а в груди затикали часики. Чтобы не выдать ажитацию, убрал руки под стол, выдержал паузу и, глядя в сторону, лениво поинтересовался, что это за темная история с его женой.
Девушка повторила рассказ Хусана до того момента, как неожиданно после долгих поисков Буре повезло. Его сын, наконец-то, нашелся. Насколько она слышала, мальчика спасли из-под лавины. Но после клинической смерти, удушья под снегом, у него возникла амнезия. Аслан проходит реабилитационный курс под присмотром личного врача мэра. Ручник поведал, что к пареньку привязано трое телохранителей, и не выпускают за стены «Холидея» — Дома правительства КЧР.
«Это уже не догадки и несовпадения, — Андрея будто пробила лихорадка, — он жив. Жи-ив! Жив! Господи, вселенная меня любит». Что-либо еще спрашивать не стал — побоялся спугнуть «рыбку». В тот вечер они расстались, как и раньше — по-приятельски.
Он уже два дня не встречал Пусю. Осматривался, подходил к узкоглазому бармену Доши, спрашивал об интересующей его особе. Тот пожимал плечами. У Андрея накопилось к девушке куча вопросов, важность которых сложно переоценить.
Ирэн подруга Пуси, неохотно сообщила, что ее надо искать в «Попугае», номер может узнать у Сто́пера. «Желтый попугай» — трехэтажная частная гостиница в верхнем городе на Леонова.
Андрей направился туда. Не прошел и квартала, как раздалась сирена. Она доносилась с северной части города. Громко выла, ввинчивалась в мозг буравчиком.
Прохожие засуетились. Сверху послышались выстрелы из крупнокалиберного пулемета. Ему вторил другой, глуше и дальше. Сирена продолжала распугивать горожан. Со звуками стрельбы люди зашевелились быстрее, побежали прятаться по домам. Андрей вспомнил, что во время тревоги надо явиться в «Тренажку».
Глава 18. Атака мутантов
Запыхавшийся Андрей вместе с Сычом, который также оказался за пределами «Ладоги», ввалились в спортзал. Крепкие парни, многих из которых Андрей знал, слушали Раша. Позади вождя, скрестив на груди руки, высился могучий Кач. Мало кто обратил внимание на прибывших, потому как люди приходили и приходили.
— …их знает, откуда они взялись, — выпученными глазами Раш водил по лицам присутствующих. Крутецкие очки ободком сидели на темечке. Кожаная жилетка с пушистым воротником, выглядывающие из-за плеч катаны, мускулистые татуированные руки в напульсниках, кожаные мотоциклетные штаны со шнуровкой, кувалдоватые берца делали его викингом современности, а если учесть огонь и ярость в глазах так и вовсе богом войны. — Похер, кто они такие и что из себя представляют. Все они смертные, — Раш тыкал большим пальцем за спину, — мы их кончали и кончать будем. У них острые жвала, мощные щупальца, но у этих тварей нет этого, — он сдернул с плеча ремень и воздел над головой оружием с толстым коротким стволом, с нахлобучкой — пламегасителем, со здоровенным магазином сверху, с оптическим прицелом, с тонким прикладом, с автоматной рукояткой, на сошках…
На первый взгляд эта базука показалась Андрею самоделкой. Окончивший военное училище, он считал себя более — мене знакомым с отечественными и некоторыми образцами зарубежного огнестрела, но такую штуковину видел впервые.
Как потом выяснил, базукой оказался автоматический, причем снайперский гранатомет Барышева под снаряд ВОГ и ГПД переработанный и улучшенный белорусскими конструкторами. Шестизарядный с магазином и двадцати девяти зарядный с лентой с него можно было стрелять с руки. Кроме, снайперского прицела на него мог навешиваться тепловизор и лазерный целеуказатель.
Немногим позже Андрей увидел это оружие в действие, а сейчас Раш продолжал зажигать и мотивировать:
— В основном они хлипкие, жидкие, распускаются, как сосиски. Надо и панцирных вскроем. Разлетаются от наших плюшек как дрисня по стенке, — он снова потряс базукой. — Они пришли за нами, по наши души. А вот хрен им в грызло! Черт знает, кто их выдумал и слепил такими, может сам черт, ученые разберутся потом. Наша задача отстоять родной Черкесск и конкретно дать по седлу мерзким тварям! — Раш снова вскинул руку с гранатометом.
— Да! Дадим по седлу! Смерть мутярам! За Черкесск! — послышались громкие возгласы. Народ зашевелился.
— За мной, бойцы! У кого нет холодняка, топайте в оружейку! Затычки не забудьте! После мочилова всех угощаю «дэнсом»! Первому кто укокошит мутяру — наградной пекаль!
«Утюги» ломанулись за вождем.
Андрей не спешил. Он даже не знал, где «оружейка». Следуя в потоке, быстро нашел место раздачи того самого «холодняка». У распахнутой решетчатой двери толпились люди, доносилось металлическое бряцанье, гомон.
Андрей протиснулся к прилавку, за которым хозяйничал одноухий мордоворот. Тот вытаскивал из кучи музейных экспонатов оружие по пожеланию бойца и вручал. Андрей попросил топорик с длинной рукояткой, с маленьким хищно загнутым оголовком.
— Потом верни, — буркнул мордоворот. Так, он говорил всем. — Затычки возьми! — гаркнул уже развернувшемуся и готовому уйти Андрею. Достал из-под стола пластиковую коробочку, швырнул ему в руки.
Передвигаясь энергичной трусцой в группе с одноклубниками по направлению главного входа, Андрей увидел ранние сумерки. Рыхлый свет проникал в усиленную швеллерами арку и призрачным пятном рассыпался по ржавой галтели с надраенной до блеска подошвами тропой.
Под множеством ног металл гудел и вибрировал. Приглушенный перестук крупноколиберов, сосредоточенные лица, лязг оружия создавали напряженную и тревожную ауру. Смерть уже сновала между людьми, заглядывала им в лица и облизывалась.
Сердце бухало в такт с ударами каблуков по железу. Вдруг засвистело. Садануло так, что потемнело в глазах. О коробочке Андрей вспомнил, когда упал на колени, выронил топор, и руками крепко зажал уши. Прибывая под снегом, он чувствовал себя в безопасности и намеревался заткнуть слуховые каналы, будучи снаружи. И таких опрометчивых оказалось немало. Кто, как и он, сжимал голову руками, кто корчился, кто орал, кто вовсе рухнул без чувств. Справа Киря бился в припадке и ртом пускал пену.
Трясущимися пальцами Андрей достал коробочку, первую берушу сунул в правое ухо, полез за второй. Та выпала, закатилась под корчащегося Боцмана. Андрей заметил, что уши у него были заткнуты, но он все ровно испытывал боль. Атака ультразвуком длилась минуту, не больше, но за это время, кроме рези в ушах, пришлось пережить пытку микроволновкой. Казалось, в нее засунули голову и она вот, вот взорвется. Сердце билось трудно, натужно, словно кровь превратилась в кисель.