– Как вам идея получить перевод, рядовой Стенсон? – любезно поинтересовался он. – Скажем, куда-нибудь в Северный Донегол или на полуостров Беара? Это можно устроить, понадобится всего лишь звякнуть комиссару.
Полицейский, скривив рот на сторону, снял трубку и нажал зелёную кнопку на боковой стороне телефона. Страффорд услышал щелчок на другом конце линии, а затем – неразборчивый женский голос. Полицейский сказал:
– Здравствуйте, миссис Рэдфорд. Передайте шефу, что с ним хочет поговорить детектив из Дублина.
Снова раздался женский голос, и полицейский положил руку на трубку.
– Она просит передать вам, что он лежит в постели с гриппом, – ухмыльнулся он.
– Скажите ей, что я скоро буду там.
– Он просит передать, что скоро будет там.
Последовала пауза, затем в трубке послышался хриплый и резкий мужской голос. Рядовой Стенсон какое-то время слушал его.
– Есть, господин сержант, – сказал он и повесил трубку. – Он просил подождать.
Страффорд уселся на деревянную скамейку под доской объявлений, обитой зелёным сукном, и стал ждать. Рядовой Стенсон вновь уткнулся в учётный журнал, время от времени с нарочитым безразличием поднимая глаза. Время шло. Какая-то пожилая женщина в платке пришла жаловаться, что соседская борзая снова повадилась драть её кур. Рядовой Стенсон открыл другой учётный журнал и сделал в нём запись. Женщина посмотрела на Страффорда и робко улыбнулась.
– Порядок, миссис, – небрежно сказал Стенсон, – записал я вашу жалобу. – Он закрыл журнал. Женщина ушла. – Это уже третий раз за месяц, – объяснил Стенсон Страффорду. – Нет там никакой борзой.
– Вдова, да? – спросил инспектор.
Стенсон подозрительно прищурился на него:
– Как вы это поняли?
– Им становится одиноко.
Через десять минут во двор въехала машина. Дверь открылась и захлопнулась. Приближались тяжёлые шаги.
Сержант Рэдфорд оказался коренастым мужчиной лет сорока и с обвислыми щеками. Щёки покрывала трёх-четырёхдневная щетина ржавого цвета, поблёскивающая на кончиках. Похоже было, что униформа ему тесна, а мундир топорщился на пуговицах, обнажая края пижамной куртки в сине-белую полоску. У него был перегруженный вид. Лоб побагровел, щёки ввалились, а под глазами образовались синюшные мешки. Возможно, у него и правда грипп, подумал Страффорд. В конце концов, даже пьяницы ведь иногда болеют. Страффорд уловил запах его дыхания. Оно пахло мятными конфетами и, чуть слабее, перегаром от виски.
– Простите, как вас, ещё раз, зовут? – спросил вошедший и тяжело кашлянул. Он поглядывал туда и сюда, не останавливаясь ни на чём конкретном. Дежурного за столом проигнорировал. Страффорд предположил, что эти двое недолюбливают друг друга.
– Моя фамилия Страффорд. Инспектор сыскной полиции.
– Разве вам не доложили, что я заболел?
– У меня пропал напарник.
– В каком смысле «пропал»?
– Сегодня утром я отправил его в Баллигласс-хаус, чтобы он взял показания у семьи Осборнов. Слыхали о тамошнем убийстве?
Рэдфорд не обратил внимания на этот саркастический укол.
– Как его зовут, вашего напарника?
– Дженкинс. Сержант сыскной полиции Дженкинс.
– Что случилось?
– Он приехал туда, поговорил с кухаркой, затем в какой-то момент вышел на улицу, и с тех пор его не видно и не слышно.
На лбу у Рэдфорда выступили капельки пота, а глаза покраснели, как будто от боли. Ему явно нужно было выпить.
– Ну и чего вы от меня хотите? – спросил он.
– Вы могли бы организовать поиски.
– Поиски? – уставился на него Рэдфорд. – В такую-то темень?
Страффорд невозмутимо глянул ему в глаза.
– Говорю же вам, этот человек пропал, – сказал он. Посмотрел в окно, на хмурое небо за стёклами, забранными сеткой-рабицей. – Я беспокоюсь о его состоянии в такую погоду. Он не из тех, кто уходит без предупреждения. Я хочу, чтобы его нашли. Сколько у вас здесь людей?
Рэдфорд посмотрел на рядового Стенсона, и тот сказал:
– Пятеро, включая меня.
– Много толку не выйдет, – вздохнул Страффорд. – А как насчёт пожарной команды? Бригады скорой помощи – можете их вызвать?
– Думаете, он где-то на улице? Это бессмысленно.
– У него нет машины.
Теперь уже Рэдфорд с сомнением посмотрел за окно на свинцовое небо.
– Наверняка он где-нибудь укрылся.
– Может, и так. Но боюсь, он мог получить травму – упасть или что-то в этом роде. Ему уже давно пора было позвонить по телефону, чтобы сообщить мне о своём местонахождении.
– Поднимайтесь в кабинет, – сказал Рэдфорд, протиснулся мимо него, поднял дверцу стойки и устало заковылял вверх по узкой деревянной лестнице.
Страффорд обернулся к Стенсону.
– Соберите людей, – скомандовал он, – столько, сколько сможете найти. Скажите им, что придётся какое-то время поторчать на воздухе, поэтому им понадобится одеться по погоде.
– Так я теперь должен подчиняться вашим приказам?
– Да. Никого старше по званию я здесь не вижу, а вы?
Рэдфорд остановился у верхнего конца лестницы, чтобы послушать этот обмен любезностями. Потом, не говоря ни слова, продолжил путь наверх. Лицо дежурного побагровело от гнева.
– А ещё вызовите пожарных и работников скорой помощи, – сказал Страффорд, – и вообще всех, кто придёт вам на ум.
– Что скажете насчёт бойскаутов? – поинтересовался Стенсон с кислой ухмылкой.
– Неплохая мысль, – сказал Страффорд и отвернулся.
Он двинулся вслед за Рэдфордом вверх по лестнице.
– А чего бы и не гёрлскаутов? – прорычал снизу рядовой Стенсон.
Окно в кабинете Рэдфорда подёрнулось плёнкой льда с внутренней стороны.
– Опять отопление отключилось, чёрт бы его побрал, – пожаловался он. – Всё катится к чёртовой матери. Сначала убивают этого священника, теперь вот вы потеряли этого своего Стаффорда…
– Дженкинса, – поправил Страффорд, – сержанта сыскной полиции Дженкинса. А Страффорд – это я. Стр-р-раффорд – через букву «р». Вы знаете моего шефа, старшего суперинтенданта Хэкетта?
– Это с Пирс-стрит который? Слыхал. Что там за дело об убийстве, которое он так и не раскрыл? О каком-то там типе по фамилии Костиган, которого нашли в Феникс-парке со свёрнутой шеей, верно?
Страффорд пододвинул стул и сел за стол.
– Я правда чего-то не понимаю во всём этом деле. Может быть, вы сможете меня просветить.
– Что такое?
– Приходскому священнику наносят ножевое ранение в шею, а для полного счастья ещё и кастрируют, но, кажется, никого это особо не беспокоит. Не может же быть такого, чтобы в этих краях происходило столько убийств? Я к тому, что, казалось бы, весь городок должен был переполошиться…
Рэдфорд отрешился, его глаза были пусты. Он достал из нагрудного кармана мундира пачку «Джона Плейера» и закурил. При первом же вдохе так сильно закашлялся, что согнулся пополам, задрал колено, зажмурился и ухватился одной рукой за стол.
– Господи Иисусе! – выдохнул он наконец, откинувшись на стуле и встряхнувшись. – Эта дрянь до погибели меня доведёт! – Он набрал в лёгкие воздуха и снова встряхнулся. – Извините, о чём вы меня спрашивали?
– Неважно. Я слышал, он был очень популярен, ваш отец Лоулесс.
Рэдфорд ещё раз затянулся сигаретой, собираясь с духом, но на этот раз кашля не последовало.
– Да, он был востребован в определённых кругах.
– В определённых – да. А в остальных – нет?
Рэдфорд рассеянно разглядывал стопку бумаг у себя на столе.
– Давайте сформулируем это так, – сказал он. – Этому парню никогда не светило умереть среди своих.
– Что вы имеете в виду?
– Именно то, что и говорю. Слишком уж он любил своих высокородных дружков. Лучше бы он заботился о своих прихожанах, а не якшался с протестоидами. Короче говоря… – он махнул рукой, давая понять, что не готов сейчас обсуждать тему популярности отца Лоулесса или её отсутствия. – Дайте мне описание вашего человека. Как там, ещё раз, его фамилия?
– Дженкинс, – терпеливо повторил Страффорд, подавляя нарастающее чувство раздражения. – Сержант сыскной полиции Амброз Дженкинс.
– Амброз?
– Он же Амби. Двадцати пяти – двадцати шести лет. Среднего роста, волосы каштановые, глаза голубые или, может быть, серые, точно не помню. – Он задумался, стоит ли упомянуть характерную форму головы Дженкинса. В конце концов, это же была особая примета. – Коричневое пальто, чёрные туфли…
Он смолк и ещё раз посмотрел в высокое окно, залитое молочной белизной неба. В этот миг к нему пришло необъяснимо отчётливое понимание того, что Амби Дженкинс мёртв.
22
Поисковая группа собралась на газоне перед Баллигласс-хаусом. Страффорд с замиранием сердца увидел, насколько разношёрстная это была компания. В её составе было трое полицейских в плащах и балаклавах под фуражками, а вместе с ними полдюжины членов пожарной команды в клеёнчатых накидках и касках, трое или четверо прыщавых юношей из бригады скорой помощи Святого Иоанна, скаутский вожак из Уэксфорда, обречённый злой судьбой носить фамилию Дубенпоппинс, и одинокий бойскаут, здоровенный детина, мучимый бронхиальным кашлем, которого немедленно отправили домой из опасения, что он заработает воспаление лёгких. Явилось также около десятка гражданских добровольцев, до омерзения весёлых типов. Это были фермеры и батраки, один водитель автобуса на пенсии, один помощник бакалейщика и один муниципальный рабочий А также чья-то мать – необъятно толстая женщина в резиновых сапогах и мужской матерчатой кепке.
На мероприятии царила праздничная атмосфера. Люди сбивались в кучки, курили и отпускали шуточки. Полковник Осборн пожертвовал на нужды группы три бутылки алжирского вина, из которого миссис Даффи сделала пунш с гвоздикой, полосками апельсиновой цедры и ломтиками яблок, каковой вынесла в металлическом самоваре и поставила на перевёрнутый деревянный ящик у подножия крыльца. Кэтлин, посудомойка, раздала собравшимся стаканы, кружки, чайные чашки и даже пару банок из-под варенья. Полковник Осборн в армейской шинели и кожаных крагах стоял вместе со Страффордом на крыльце перед входной дверью и с некоторым изумлением наблюдал за происходящим.