Прибыл Рэдфорд на обшарпанном «уолсли». Выглядел сержант не лучше, чем накануне. Веки его опухли, а белки глаз приобрели печёночно-жёлтый оттенок и налились кровью. Он хотел было положить руку Страффорду на плечо, но затем отстранился.
– Я очень сожалею, – сказал он. Инспектор кивнул, выдавив улыбку. В груди ощущалась пустота.
Рэдфорд гнал автомобиль по сверкающим инеем дорогам, но путь до Рейвен-пойнта всё равно занял больше часа. Они свернули с Уэксфордского шоссе на перекрёстке в какой-то деревушке и направились через болота. Это была плоская и однообразная местность, изобилующая замёрзшими бочагами и прудами, окаймлёнными зарослями сухой осоки. Из вереска вспархивали кроншнепы, издавая свой безотрадный крик. Солнце будто скукожилось до размеров золотой монетки, прибитой к небосводу у нижнего края. Зимний день начинал клониться к закату.
Уже издалека они увидели припаркованную на мысу карету скорой помощи и чёрную патрульную машину. Там были двое полицейских в фуражках и синих саржевых шинелях.
Сержант Рэдфорд остановил «уолсли», и некоторое время они со Страффордом так и сидели неподвижно, глядя перед собой через лобовое стекло. Потом вышли. Слева, со стороны моря, доносился негромкий плеск прибоя.
Фургон Река стоял невдалеке от дороги, наклонившись под углом; переднее колесо с пассажирской стороны провалилось по ось в болотистую землю. Двое полицейских отдали честь. Одним из них был тот самый дежурный, с которым Страффорд повздорил в баллигласском участке. Как его там звали? Фентон? Нет, Стенсон. Он курил сигарету, но теперь уже отбросил окурок в сторону. Другой, крупный светловолосый парень, с невозмутимым видом топтался в сторонке и ничего не говорил. Он отдал честь. Стенсон не стал утруждать себя такой формальностью.
Водитель скорой помощи сидел на подножке своего автомобиля и тоже курил сигарету. У этого вид был озябший – впрочем, как и у всех – и смертельно уставший. Рек и Мэтти Моран тоже были здесь, но теперь уехали.
Страффорд подошёл к фургону.
– Его нашли двое ребят, которые охотились на уток, – сказал Рэдфорд из-за его спины.
– Где Дженкинс?
– Сзади.
Страффорд вздохнул и обернулся к Стенсону:
– Дайте-ка взглянуть.
Однако Рэдфорд вышел вперёд и рывком открыл заднюю дверь фургона. Та отворилась, подрагивая на петлях.
Дженкинс лежал на боку, скрючившись за водительским сиденьем, наполовину накрытый джутовым мешком. В волосах у него виднелись кровоподтёки.
– Удар пришёлся по макушке, – сказал Рэдфорд. – Огрели молотком или, во всяком случае, каким-то тупым предметом. Три или четыре раза.
Страффорд стоял, засунув руки в карманы чужой шинели, бесстрастный и молчаливый. Затем спросил:
– Есть ли какие-то следы Фонси?
– Фонси? – нахмурился Рэдфорд.
– Да. Я видел его в фургоне. Он был за рулём.
Двое полицейских посмотрели на Рэдфорда. Он тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти что-то из уха.
– Так-так, – протянул он. – Значит, Фонси…
Страффорд обернулся.
– Так что, не было никаких следов? – Он пожал плечами. – Ну конечно, не было и не будет, – заключил он, обращаясь к самому себе. – Наверняка он давно уже не с нами.
– Никаких следов, ведущих обратно на дорогу, не было, – сказал рядовой Стенсон.
– А в другом направлении искали? – спросил Страффорд.
– Там только море, – ответил Стенсон.
Страффорд посмотрел на сержанта. Тот думал об утонувшем сыне. О юношах, которые один за другим уходили в море. На детектива он даже не обернулся.
– Прикройте его чем-нибудь, – велел Страффорд, не обращаясь ни к кому конкретно. Повернулся к водителю скорой помощи:
– Откуда вы?
– Из Уэксфорда, – сказал водитель. Это был коренастый крепыш с густыми чёрными бровями.
– Если вы его забираете, придётся вам везти его в Дублин. Получится?
Водитель посмотрел на Рэдфорда, затем на Стенсона и покачал головой.
– Мне сказали доставить его в окружную больницу.
Рэдфорд положил руку Страффорду на плечо.
– Пусть везут куда хотят, а тело полежит в машине скорой помощи, пока ваши люди не смогут его забрать.
Инспектор снова обернулся к Стенсону:
– Вы хорошо осмотрелись?
– Мы с рядовым полиции Коффи провели предварительное обследование салона фургона, – он явно репетировал своё выступление в суде, – и обнаружили различные предметы, но ни один из них не является орудием убийства потерпевшего.
– Откуда вы знаете?
Стенсон скользнул взглядом в сторону сержанта, а затем снова повернулся к Страффорду. Начал было что-то говорить, но Рэдфорд его прервал.
– Никаких следов орудия, – сказал он Страффорду, – да и крови тоже немного. Его убили где-то в другом месте и привезли сюда.
Страффорд кивнул. Прошёл мимо остальных. Уловил запах дыма в дыхании Стенсона.
Там была что-то вроде тропы, и он двинулся по ней, похрустывая замёрзшей грязью. Шёл и шёл, и через некоторое время тропа кончилась, уступив место узкому каменистому пляжу, усеянному водорослями. Линию прилива окаймляла ледяная корка. С минуту он стоял, глядя на угрюмую, неподвижную воду. Слышал, как где-то позади плачут кроншнепы. Сильно пахло солью и йодом. Можно было подумать, что стоишь на краю света.
Он развернулся и побрёл обратно.
– Пойдём, – сказал он Рэдфорду.
Старая машина, подскакивая и скрипя амортизаторами, неслась по трассе. Подёрнутые льдом бочаги по обе стороны дороги блестели, как ртуть, в последних лучах заката.
– Это здесь нашли вашего сына? – спросил Страффорд.
– Да, – ответил Рэдфорд. – Его выбросило сюда прибоем.
– Фонси его знал?
– Полагаю, они виделись в городе или тогда, когда Ларри бывал в Баллигласс-хаусе. – Ларри. Страффорду вспомнилось, как Рэдфорд говорил, что его сын не позволял родителям называть его этим именем. Сержант прочёл его мысли: – Так я о нём думаю, Бог знает почему. Теперь он навсегда останется для меня Ларри.
– А что со священником? Вы сказали, что ваш сын был с ним близко знаком?
Рэдфорд ответил не сразу. Какое-то время молча водил ладонями взад-вперёд по краю руля.
– Этот священник, – произнёс он наконец, – был настоящей раковой опухолью. Он заслужил то, что получил.
На некоторое время Страффорд задумался над сказанным.
– Почему же вы о нём не сообщили? – спросил он. – Кажется, о его пристрастиях знали все.
Рэдфорд горько хохотнул.
– А кому тут сообщать-то? Вы, может быть, не слышали: о священнике нельзя никуда «сообщить». Духовенство неприкосновенно. – Он снова неприятно рассмеялся. – Неужели вам никто об этом не сообщил?
– Даже когда священник – раковая опухоль и растлевает малолетних?
Рэдфорд вздохнул.
– Самое большее, что можно было сделать, – пояснил он, – это добиться его перевода. Это всё, что делает Церковь, когда кто-то из её служителей наживает себе проблем. А тогда он просто взялся бы за свои штучки где-нибудь в другом месте.
Страффорд скрестил руки и откинулся на спинку сиденья.
– Фонси, – стал перечислять он, – ваш сын, сын хозяина Дома…
– Осборн-младший? – уточнил Рэдфорд, а затем кивнул. – Ну конечно. Потому-то священник там постоянно и отирался.
Инспектор посмотрел в окно на проносящийся мимо пейзаж. После долгого молчания Рэдфорд спросил:
– Как вы определили, что это был Фонси?
– Я же вам говорил, я видел его в фургоне Река. Но к тому времени я, кажется, уже и так всё понял. Фонси жил в Каррикли – и там же служил священник.
Они доехали до края болота, преодолели склон и свернули на главную дорогу.
– Куда сейчас? – спросил Рэдфорд.
– Сейчас нам стоит взглянуть на жилище Фонси. Возможно, там даже найдётся он сам.
Оставшуюся часть пути до Баллигласса они проделали молча. Затем Страффорд дал указания. Они припарковались на том же месте, где остановился Джеремия Рек, чтобы подвезти Страффорда.
Вышли из машины.
– Спускаемся здесь, – сказал Страффорд. – Склон крутой, смотрите, куда ступаете.
На снегу возле вагончика Фонси снова алела кровь, но на этот раз уж точно не кроличья. Там же обнаружился и топор со следами крови и волосами на обухе.
Страффорд огляделся и покачал головой.
– Кто там говорил, что прочесал этот лес?
Дверь вагончика была не заперта. Они вошли внутрь. Инспектору, более высокому из двоих, пришлось пригнуть голову, проходя через дверной проём. Здесь обнаружилось ещё больше крови, целая лужа. Лужа крови Дженкинса.
– Надо полагать, Фонси застал его врасплох, – рассудил Страффорд. – Неужели он что-нибудь нашёл?
– Возможно, вот это.
Воспользовавшись носовым платком как перчаткой, Рэдфорд поднял со стола нож с длинным лезвием, истончившимся за годы заточки.
– Фленшерный нож, – сказал он. – Такими пользуются мясники. – Он положил нож обратно на ламинатный столик, закреплённый на стене. Затем воскликнул:
– Господи Иисусе, а это ещё что?
На полу под столом стоял треснутый хрустальный бокал, из которого вываливалось что-то похожее на пригоршню тухлого мяса, синюшного, почерневшего и с фиолетовыми пятнами. Рэдфорд присел на корточки и ощупал липкую массу.
– Господи, – сказал он снова, ещё тише. Оба понимали, на что смотрят.
Рэдфорд глубоко вздохнул.
– Вот это-то и нашёл Дженкинс, этот бокал и нож. А потом появился Фонси. – Он с кряхтением поднялся на ноги и осмотрел кровь на полу и стенах. – Похоже, ваше дело и правда раскрыто.
– Вы так думаете?
– А вы?
– Думаю, да. Но как же Фонси попал в дом?
– Вот у него и спросим, когда найдём.
– Когда найдём, – повторил Страффорд. – Ну да. Когда найдём.
Они поднялись по обледенелому косогору, поросшему серебристыми берёзами. Местами тропа была настолько скользкой, что приходилось хвататься за деревья и перемещаться рывками от одного ствола к другому.
Дойдя до дороги, они на мгновение остановились, тяжело дыша. Затем Рэдфорд отвернулся, наклонился вперёд, упершись руками в колени, и его вывернуло на землю. Потом он снова выпрямился, утирая рот.