— Виктор, ну что же вы? Садитесь!
Я забрался в машину.
— А что у вас с колесами? — поинтересовалась Зинаида Захаровна.
— Порезали. Никак не могу найти шиномонтаж…
— Подъезжайте в «Сельхозтехнику», — предложила Зинаида Захаровна. — У нас там гараж… ах, извините, как вы подъедете… Я пришлю механика.
— Спасибо.
— Хулиганья развелось, — сказала Зинаида Захаровна. — Фонды урезают, неудивительно…
И повернула в сторону Пионерской, с нее на Набережную и в сторону РИКовского моста.
— А что со связью, Зинаида Захаровна? — спросил я. — В последние дни проблемы…
— Плановый ремонт, — пояснила Зинаида Захаровна. — Мэрия добилась, что Чагинский район включили в план опережающей цифровизации, оборудование модернизируют, подготовка под пять джи, сама без связи сижу…
Зинаида Захаровна сбросила скорость у пешеходного перехода.
— Зачем в Чагинске пять джи? — спросил я.
— Говорю же, цифровизация, — ответила Зинаида Захаровна. — Создание экономики равных возможностей, диверсификация промышленности, доступность жителей к муниципальным услугам…
— Понятно, — сказал я.
Зинаида Захаровна. Безусловно, в чем-то она похорошела за минувшие годы, глупо это отрицать.
— Ожил интерес ко льну и экопродуктам, мы активно работаем с фермерами…
Улица Береговая.
Зинаида Захаровна уверенно проехала мимо дома подполковника Сватова, мимо домов прочих достойных Чагинска к своему.
Дом Зинаиды Захаровны был богаче прочих. Легкая стилизация под фахверк. Белый кирпич, натуральная черепица, лиственница. Индивидуальный проект. Слева пристроен легкий павильон, зимний сад или бассейн, скорее, бассейн, я бы построил бассейн.
Зинаида Захаровна припарковалась у альпийской горки.
— Симпатичный дом, — сказал я.
— Да. К сожалению, я в нем только ночую… Работа, работа, работа… Чагинск небольшой городишко, но работы… Необычайно много. Вы не представляете, какая у нас проблема с кадрами! Проходите, пожалуйста!
Крыльцо было выложено греческой мозаикой с изображением руин, моря и морских гадов в нем.
— Прошу!
Зинаида Захаровна сделала обширный приглашающий жест.
Я вошел в гостиную, занимавшую, как мне показалось, весь первый этаж — и увидел его.
По форме он до сих пор напоминал стог, хотя, пожалуй, несколько осунувшийся. Из-под льняной домотканой рубахи выступали толстые корни, погруженные в липовые ступни. Плечи потеряли сажень, руки обвисли до пола, кольчуга потускнела и по краям была покрыта патиной, а в руках адмирал сжимал не штурвал, но тяжелое боевое копье. Насколько я помнил, раньше голова адмирала составлялась из книг, книги, как я отметил, отчасти сохранились, но отныне на них был установлен богатырский шлем. Реплика.
— Сохранился, — улыбнулся я. — Он же в клубе стоял…
— Да, стоял, — вздохнула Зинаида Захаровна. — Какие были времена, сейчас и не верится… Память.
Зинаида Захаровна погладила шлем.
Я похлопал Чичагина по плечу.
— А где штурвал?
— Какой штурвал? — не поняла Зинаида Захаровна.
И снова погладила шлем. Хорошая реплика, видимо, по заказу сделана. Почему шлем, а не треуголка? Адмирал Чичагин наверняка носил треуголку, впрочем, может, в бою он переменял ее на шлем.
— Штурвал тут был, — сказал я.
— Зачем ему штурвал? — спросила Зинаида Захаровна. — Тут штурвал вовсе не требуется, здесь копье.
Зинаида Захаровна потрогала острие копья.
И копье реплика, подумал я. Хотя само лезвие, может, и аутентичное, Зинаида Захаровна с ее средствами вполне могла купить настоящее копье в Новгороде, или во Пскове, или в Старой Ладоге.
— Зачем копье адмиралу? — спросил я. — Может, это не копье, а гарпун?
Адмирал Чичагин вряд ли ходил в атаку с гарпуном.
— Какому адмиралу? — спросила Зинаида Захаровна. — При чем здесь адмирал?
— Как при чем? Это же Чичагин.
— Кто Чичагин?
— Вот же.
Я указал на богатыря.
— Адмирал Чичагин.
Зинаида Захаровна захихикала.
— Адмирал Антиох Чичагин, — повторил я. — Флотоводец, филантроп, гигиенист… первый русский оптик.
Зинаида Захаровна рассмеялась. Смех у нее получился гладкий, округлый, но и острый.
— Гигиенист — это понятно, это само собой, я так всегда и говорила. Но почему адмирал-то? У него же копье в руках! Он инок!
— Адмирал — инок? Он разве…
— Виктор! — Зинаида Захаровна хлопнула в ладоши. — Ну при чем здесь адмирал?! Перестаньте шутить! Это же Макарий!
— Кто? — не понял я.
— Макарий Ингирьский! Вы разве не помните? Один из основателей нашего города.
— Мне казалось, что город основал адмирал Чичагин, — сказал я растерянно.
— Распространенное заблуждение, — отмахнулась Зинаида Захаровна. — Чичагин не основал наш город, это сейчас совершенно понятно. Он его, можно так сказать, переосновал. А реальным основателем был все-таки Макарий. С его именем связано первое упоминание в летописях Чагиной горы и Чагинского острога.
— Чагина гора… Это… весьма интересно…
В центре гостиной помещался невысокий, но широкий стол, сделанный из распиленного вдоль дуба. Вместо ножек были корни и кряжистые ветки, столешница отполирована и покрыта лаком — отличный стол, крепкий, я отметил, что Зинаида Захаровна сохранила пристрастие к простым, но надежным предметам.
— Смотрите! — Зинаида Захаровна указала на стол. — Видите?
Я сощурился и разглядел просвечивающие через тонкую древесину трассы, словно дуб проели гигантские короеды, пробурили туннели, а потом умерли от истощения в этих туннелях.
— Что это?
— Пули, — пояснила Зинаида Захаровна. — Это дуб из охотничьих угодий Брежнева. Из Завидова или… где-то в Подмосковье. Там дубовая роща и прикормленные кабаны, а охотники стреляют с вышек. И все дубы истыканы пулями. А когда пуль становится слишком много, дерево умирает.
Романтично. Дерево можно расстрелять.
— Подойдите! — Зинаида Захаровна сделала приглашающий жест. — Подойдите сюда, Виктор!
Я подошел.
— Видите! — Зинаида Захаровна постучала ногтем по столешнице. — Вот в этом месте…
Сквозь тонкую полированную поверхность я увидел блестящий бок пули.
— Серебряная, — пояснила Зинаида Захаровна.
— Превосходно, — сказал я. — Но мы, кажется, собирались обсудить некие вопросы, не так ли?
— Вопросы… — улыбнулась Зинаида Захаровна. — У меня один вопрос, но очень важный. Но сначала предлагаю выпить чаю. Вы не против?
Не против.
— Я сейчас, — сказала Зинаида Захаровна. — Пять минут!
Зинаида Захаровна удалилась.
Я разглядывал богатыря и пытался вспомнить Макария Ингирьского. Богатыря помнил, Макария нет. Вполне может, что за семнадцать лет открылись свежие исторические сведения и Макарий Ингирьский воссиял на небосводе славянской медиевистики новой звездой…
Появилась Зинаида Захаровна. Перед собой она катила сервировочный столик с различными припасами преимущественно рыбного происхождения: балыки разных видов — слабосоленая семга, копченый муксун, нельма и ледяная, палтус, рольмопсы и маринованная скумбрия, икра, кальмары, креветки и мидии. Оливки, сыры, зелень. Хлеб. Чугунная сковородка под чугунной крышкой. Помимо закусок на столике располагались напитки: коньяк, виски, водка. Я вскочил, чтобы помочь, Зинаида Захаровна помощь приняла.
Мы устроились на диване. Есть действительно хотелось, Зинаида Захаровна сняла крышку с кастрюльки, пояснила:
— Караси в сметане. Рита готовила. Знаете, Рита чудесно готовит. А ее муж… Как бы это сказать… увлеченный рыбак.
Рита готовит. Муж-браконьер. Караси… Два карася на тарелку. Годунов-сайз.
— Он знает дальние озера, так там еще остались царские…
Караси красноперые, квадратные, с толстыми мясистыми спинами, ныне вытеснены вульгарным белым карасем, костлявым и невкусным, старый имперский карась отступил, его не встретишь ни в Галиче, ни в Чухломе, но муж Риты знает нужные места.
— Может, вы нам немного нальете? — спросила Зинаида Захаровна. — Для аппетита.
— Не знаю…
— Мне коньяк.
Я открыл бутылку и налил Зинаиде Захаровне коньяка. Себе виски. Отличный островной скотч, шестнадцать лет.
— Давайте выпьем за… — Зинаида Захаровна на минуту задумалась. — За…
— За встречу, — пришел я на помощь.
— За встречу!
Мы выпили.
Скотч был хорош. Разумеется, первый глоток не дает полного представления, спирт обжигает, и несколько секунд чувствуешь только его, но паршивый виски от настоящего я отличать не разучился.
— Вот.
Зинаида Захаровна поставила бокал на подоконник дивана и выудила из кармана зеленую обрезиненную флешку.
— Что это? — спросил я.
— Книга. Ваша будущая книга.
Я сделал второй глоток. Рецепторы уже подготовлены и теперь чувствуют вкус. Вкус, признаться, отличный. Старая дымная айла с кленовой сладостью в финале.
— Это материалы, — уточнила Зинаида Захаровна.
— Материалы?
— Да.
Макарий Ингирьский оценил бы айлу. Зинаида Захаровна круговым движением кисти пустила по стеклу бокала ножки, ознакомилась с ароматом.
— Насколько я поняла, вы испытываете некоторые затруднения с материалами, — Зинаида Захаровна отпила коньяк. — Это так?
— В известной мере. Что, впрочем, неудивительно — ведь прошло столько лет.
— Да… Свидетелей не осталось, люди разъезжаются… Мы все очень надеялись на комбинат, а потом… Вы не представляете, что тут у нас было!
Третий глоток. Дымный виски лучше играет, если его придержать, откупорить бутылку, отпить, допустим, четверть, выждать недельку, и тогда вкус раскроется полнее.
— Народ тогда озверел, — Зинаида Захаровна сочувственно покачала головой. — Бросали дома и бежали. И пьянство… Везде пьянство закончилось, а у нас началось. Наркотики — прямо в школе ловили. Сколько отравились, сколько сгорели, сколько перерезали друг друга…
Зинаида Захаровна отпила из бокала.
— Больницу закрывали, — сказала она. — Вы представляете, до чего мы докатились? Люди умирали от инфаркта — их до приемной не успевали довезти! Да что там — от аппендицита умирали! Мне пять лет понадобилось, чтобы восстановить отделение… У нас тут битва… настоящая битва.