— Это Виктор, — представила Аглая.
— Здравствуйте, Виктор! — обрадовалась мама.
— Это моя мама, Надежда Денисовна.
— Очень приятно, — слегка поклонился я.
Надежда Денисовна выглядела прилично.
— Премного о вас наслышана, — улыбнулась она. — Очень рада знакомству, пожалуйте к столу!
— Спасибо!
Мы пожаловали в большую комнату, там нас действительно ждал стол. Комната, как я люблю, квадратная, на восток и с четырьмя окнами. Диван, телевизор, комод. Цветы на подоконниках.
— Может… восемь капель? — подмигнула Надежда Денисовна.
Я отказался. Хорошо, что Аглая не похожа на свою мать.
На столе никакой синей рыбы я не отметил, но в целом обед радовал: овощной салат, сыровяленная колбаса, маринованные помидоры, нашпигованные зубчиками чеснока, соленые огурцы, маслята в масле. Помимо закусок Надежда Денисовна пообещала сырный суп на первое, картофельную запеканку на второе, пирог яблочный со сливками.
Рыба нашлась в салате, копченая скумбрия, хотя, по-хорошему, сюда подошла бы маринованная, копоть в блюде доминировала и гасила вкус, перебивала рукколу и редис. Отчасти спасала положение нежданная, не по сезону, спаржа, которую, впрочем, не бланшировали, а порубили, как стручковую фасоль. Но, как ни странно, именно спаржа, судя по всему со своего огорода, придавала салату неожиданной свежести и пикантности. Подавался салат с горчичным маслом.
— Мне Аглая про вас все уши прожужжала, — сообщила Надежда Денисовна.
— Мама! Ничего я не жужжала!
— Я помню. Еще как жужжала! Я в отпуске как раз была, звоню из Сак, а Глаша пять минут про вас по межгороду рассказывает! Просила книгу вашу привезти! Здесь у нас настоящий писатель, хочет стихи ему показать…
— Я не сочиняла стихов!
Аглая смутилась.
— Тогда не сочиняла, — поправилась Аглая и тут же уточнила: — И сейчас не сочиняю.
— Сочиняет-сочинает, — сообщила Надежда Денисовна. — Аглая, ну перестань, пожалуйста!
— Я не сочиняю! — настойчиво сказала Аглая.
— Я сам иногда сочиняю, в этом ничего предосудительного нет, — вздохнул я. — Это отличная гимнастика для мозга, особенно… при сидячем образе жизни. Вы в курсе, что по статистике детские поэты живут на восемь лет дольше средней продолжительности жизни? Вот поэтому и балуюсь. Тушканчики всякие, шиншиллы… Иногда утконос.
Аглая хихикнула.
— Детские стихи? — удивилась Надежда Денисовна. — Весьма… весьма необычно…
— Это как скандинавская ходьба. Если одновременно заниматься ходьбой и детской поэзией, то проживешь гораздо дольше. К тому же это единственные стихи, которые еще продаются. Они всем нравятся, и их легко сочинять…
Я задумался и тут же сочинил.
Руки-ноги береги, голуби тебе враги,
А увидишь как ручей — из него воды не пей!
— А почему голуби — враги? — поинтересовалась Надежда Денисовна.
— Токсоплазму переносят, — объяснил я. — И ихтиоз. У меня один знакомый поэт от голубей заразился, еле выходили.
— Да-да, это верно, — покивала Надежда Денисовна. — И воду сырую лучше не пить. У нас вода тоже испортилась, всю фильтруем.
— Это потому, что Зинка насосы на водокачке не меняет! — вставила Аглая.
— Прекрати! — веско сказала Надежда Денисовна. — Мы собрались обедать, а не о политике рассуждать. Виктор, вам подложить еще салата?
— У вас отличный салат! — похвалил я. — Спаржа в нем исключительно фантастическая!
— Спасибо! А сейчас я принесу первое.
Надежда Денисовна удалилась за переменой блюд.
— У вас чудесная мама, — сказал я. — Но я ее не помню. Тогда вроде ваша бабушка… заведовала.
— Да, мама тогда уезжала лечиться. Приезжает, а тут… Все это самое. Бабушка меня уже вывезла.
— Куда?
— В Ярославль сначала, потом во Владимир. Там и живу.
Надежда Денисовна вернулась с супницей и стала разливать сырный суп. Я внутренне напрягся, потому что, судя по цвету и консистенции, в приготовлении использовались плавленые сырки отнюдь не премиального качества.
— Глаша, передай Виктору тарелку…
К супу подавалась рубленая зелень и самодельные пшеничные сухари. Аглая поставила передо мной тарелку, я заглянул в суп и убедился, что он сварен не по классическому рецепту, а по инструкции с сайта «Сестры Молоховецъ».
— Виктор, а у вас дети есть? — спросила Надежда Денисовна. — Вы женаты?
— Увы, — ответил я. — Не получилось. Ни с женой, ни с детьми. Да, надо признаться, и не хотелось особо.
— Жаль. Никто не хочет жениться. По району у нас практически нулевая статистика — на один брак ноль-восемь разводов.
— Мама у нас в ЗАГСе работает, — пояснила Аглая. — У нее некоторые… Профессиональные перегибы.
Я попробовал суп.
— Нет у меня никаких перегибов, — отмахнулась Надежда Денисовна. — Я что, не понимаю, что ли? И хорошо, что разводятся. Лучше разводиться, чем всю жизнь уродоваться. Что мне, с твоим отцом всю жизнь было мучиться?
— Мама!
— А что такого?! В этом ничего стыдного нет, мы же не виноваты, что он алкоголик?! Он сам виноват. Не пил — был бы жив.
— Мама…
Я продолжил есть суп. При всем выразительном варварстве рецепта — это было вкусно. Недорасплавленные сырки покачивались аппетитными островами, шампиньоны раскрыли свой аромат, а натертый боровик усложнял гамму. И морковь. Морковь есть ключевой элемент многих блюд, несвежая морковь может испортить все, в сегодняшнем случае морковь не подвела.
— Да, любил твой папенька по синьке, любил, — Надежда Денисовна наткнула на вилку помидор. — Ему и врачи говорили — организм изношен, лучше его поберечь, куда там…
— Сердце? — с сочувствием спросил я.
— Радон.
— Что?
— Радоном отравился.
Под ложку сказала, едва не поперхнулся.
— Нет, вы не бойтесь, это не у нас, — успокоила Надежда Денисовна. — Это под горкой, за рекой. Радон под горкой, а мы наверху, кушайте, не переживайте! Отец Глашки напился, уснул в низинке, радоном и надышался. К утру почки отказали.
Аглая занервничала, стала есть колбасу.
— Повезли его в Галич, положили в бокс, а к утру почернел от радиации.
Я вдруг подумал, что Надежда Денисовна не сильно меня старше. Я мог с ней встречаться в детстве. Она могла избить меня возле десятого магазина, я тогда наступил на ногу злобной старшекласснице с граблями, а она меня по хребту пробрала.
— Папа не от радиации умер, — поправила Аглая. — Он от пьянки.
— Пьянка плюс радиация — вот и результат. Может, все-таки того? Сизим грамм? Для здоровья?
Я отказался и во второй раз. Доел суп. Думаю, спаржа и сюда неплохо бы вписалась, порой самые варварские сочетания дают необыкновенные результаты.
— Отличный суп, — похвалил я. — Сырный мало кто умеет готовить, если честно. Акцент из боровиков — выше всяких похвал! Такая простая деталь, а выводит блюдо на ресторанный уровень.
— Некоторые чеснок выжимают для вкуса, но я считаю это лишним.
— Совершенно верно, Надежда Денисовна, чеснок — это ужасно, — согласился я. — Чеснок придуман для того, чтобы маскировать бесталанность повара. Единственное блюдо, где уместен чеснок — это плов.
— Согласна! Аглая, принеси, пожалуйста, запеканку, она в духовке!
Аглая удалилась, сделав в сторону Надежды Денисовны предупреждающий знак бровями.
— А вы в этот раз зачем приехали, если не секрет? — поинтересовалась Надежда Денисовна.
— Ну, разное…
— Опять стройка? Бывший губернатор вроде планировал развивать…
— Нет, не стройка. Я сейчас занимаюсь книгой, поэтому и приехал.
— Про Чагинск? Эта книга будет про Чагинск?
— Некоторые действия происходят здесь, часть в других местах. Это экзистенциальное исследование человеческого…
К счастью, появилась Аглая. Пахла запеканка, надо признать, чудесно и выглядела аппетитно, сыр сплавился в румяную корочку, однако подгореть не успел; нет ничего хуже запеканки, лазаньи или пиццы с подпалинами.
— Виктор, Аглая говорит, что вы живете в каком-то подвале, неужели это правда?
Аглая раскладывала запеканку по тарелкам.
— Это не подвал, это вполне комфортабельная пристройка, — возразил я. — Там есть все, что необходимо для жизни.
— Мне кажется, это неправильно, — покачала головой Надежда Денисовна. — Какая работа над книгой может быть в котельной?
— Очень правильная работа. Знаете, «По ком звонит колокол» Хемингуэй именно в котельной написал.
— А переезжайте к нам, — неожиданно предложила Надежда Денисовна.
— Мама!!!
Аглая грохнула противень с запеканкой на стол.
— А что? У нас комната угловая свободная, все равно пустая. Переезжайте!
— Виктор, не вздумайте соглашаться, — попросила Аглая.
— Аглая, не вмешивайся. По-твоему, человеку лучше в лачуге?
— Котельная — это временно, — заверил я. — Я повесил объявление в местной группе, думаю, скоро что-нибудь подвернется.
— С квартирами плохо сейчас, — вздохнула Надежда Денисовна. — Как ездить к нам перестали — так и сдавать бросили. Так что сложно найти будет. Если и подвернется, то только у каких алкоголиков.
— И все равно, я думаю, Надежда Денисовна, это не лучшая идея.
— Пробуйте запеканку.
Запеканка достойно продолжила обед, у мамы Аглаи наличествовал кулинарный талант выше среднего. Картофель не пригорел, поскольку дно противня было предусмотрительно выложено вощеной бумагой. Начинка из индейки не рассыпалась, пюре держало форму, но при этом сохраняло вкус. Сыр и сверху, и внутри, отчего запеканка пропиталась им в надлежащей степени. Более того, я почувствовал вкус белого сухого вина, вмешанного в пюре.
— Запеканка превосходная, — оценил я. — Сейчас редко встретишь настоящий рецепт, все предпочитают упрощенный вариант.
— Спасибо, Виктор! Я Глашу пыталась научить, но она не интересуется кулинарией.
— Полагаю…
— Да, мы не договорили про квартиру. Может, Виктор, вы все-таки поживете у нас?
— Неудобно, — возразил я. — Не хочу вас стеснять.