Превратившись в профессионалов, став серьезнее, научившись сдерживать чувства и просчитывать на несколько ходов вперед, чернокожие игроки утратили природные преимущества, а приобретенные новые качества сумели довести до весьма скромного уровня. В тактике и игровой дисциплине арабские сборные оказались сильнее.
Чемпионат 2004 года стал триумфом сплоченной командной игры, не открыв ни единой новой звезды. Не случайно, приз лучшего игрока турнира получил выступавший еще в 1994 году нигерийский ветеран Джей-Джей Окоча. Сыграл он достойно, но был отмечен, скорее, по совокупности заслуг. Что касается таких признанных виртуозов, как Это’О, Жереми, Диуф, от которых ждали многого, то они откровенно разочаровали.
Тягаться в организации и финансовых возможностях с северными странами тропической Африке не под силу. Получив право на проведение чемпионата, Тунис нанял опытнейшего тренера Роже Лемера, который в 2000 году сделал родную Францию чемпионом Европы. Оба гола в финале были забиты с помощью двух бразильцев, принявших тунисское подданство накануне турнира. Один из новоиспеченных латиноамериканских арабов по фамилии Сантуш с четырьмя голами стал лучшим бомбардиром чемпионов. На голову выше предыдущих, малийских, были стадионы. Хорошее качество полей многие футболисты назвали главной причиной роста результативности.
Перехват инициативы арабскими странами, долго находившимися в тени, болельщиков тропической Африки заметно раздосадовал. В Кении, например, финал вызвал заметно меньший интерес, чем предварительные матчи.
– Для меня чемпионат уже закончился, – объяснил равнодушие к результату знакомый спортивный журналист.
Примерно так же отвечали и другие кенийцы.
В следующих трех Кубках африканских наций неизменно побеждал Египет. Стабильное господство «Фараонов» подтвердило подмеченную в Тунисе тенденцию. Мне казалось, что на международной арене ничего хорошего она африканцам не сулила. К сожалению, так и вышло. В 2010 году Африка приняла чемпионат мира. Престижнейший турнир обещали Черному континенту благодаря звонким победам Камеруна и Нигерии, но приняла его ЮАР, первенствовавшая в конкурсе благодаря усилиям своего легендарного первого черного президента Нельсона Манделы. Накануне многие гадали: сумеет ли африканский футбол преодолеть кризис и выдвинуть новые самобытные таланты, которые, как Роже Мила и Джордж Веа, заставят восхищаться мир. Хотелось верить, что футбольная романтика и авантюризм, всегда отличавшие африканцев, утеряны ими не навсегда, а кризис – не более чем проблема переходного возраста. Увы, чемпионат показал, что пока африканцы не сумели создать плодотворный синтез, который позволил бы им выйти на новый уровень и утвердиться не в паре шагов от пьедестала, а на его верхней ступеньке.
Для меня же из сотен матчей африканских команд самой памятной, пожалуй, стала вполне рядовая отборочная встреча сборных Замбии и Габона, прошедшая весной 1994 года в Лусаке. Но ничем не примечательной она была лишь для непосвященных. Те, кто хотя бы чуть-чуть следили за сборной Замбии, ожидали игры со страхом, если не с ужасом. Нечего и говорить, что тот апрельский день я прожил, переполненный футбольными страстями. Начались они на перроне аэродрома, куда я отправился задолго до прибытия рейса из Габона, справедливо рассудив, что в столь исключительных обстоятельствах, если не занять место заранее, пробиться к самолету не помогут ни журналистское удостоверение, ни личное знакомство с начальником аэропорта.
Первым из самолета вышел капитан габонской сборной Касса Нгота. Нервно оглядевшись, он осторожно, словно опасаясь, что ступеньки вот-вот обрушатся, спустился по трапу и высыпал на бетон пригоршню белого порошка. Потом наступил на него и только после этого приободрился и с приветливой улыбкой двинулся навстречу встречавшим самолет правительственным чиновникам и представителям Футбольной ассоциации Замбии. Точно такой же маневр вслед за капитаном проделали все игроки, тренеры и официальные лица габонской делегации.
– У нас в Габоне только так: если идешь в гости к человеку, которого оскорбил, непременно возьми с собой джуджу. Порошок поможет остудить не в меру накалившиеся страсти, – разъяснил Нгота переполошившимся журналистам. – Мы вообще высоко чтим веру предков, потому что каждый габонец знает: если не уважать старинные обычаи, жди несчастий.
Угадав очевидный следующий вопрос репортеров, капитан поспешил добавить.
– Не волнуйтесь, никакой черной магии, – замахал он руками. – Сегодня уже никто не пользуется джуджу, чтобы выиграть матч. Если мы победим, это будет чистая победа.
Делая такое заявление, Нгота, конечно, погорячился. Джуджу по-прежнему широко используется в Африке по прямому назначению – чтобы гарантировать выигрыш. Применяют магические порошки и дворовые команды, и сборные. Ну, запретили официально вводить в тренерский состав колдунов на Кубке африканских наций 2002 года в Мали. Дескать, на дворе как-никак XXI век, неприлично, да и международная пресса зубоскалить будет. И что же? Сборные заслали в Мали штатных чародеев под видом рядовых болельщиков. Входит эдакий афро-тиффози на стадион, как бы невзначай просыпает тут и там чуть-чуть магического порошка, садится на место, отведенное согласно купленному билету, и начинает истово читать заклинания. Поди придерись.
В момент, когда капитан габонцев произносил слова о джуджу, стрелки часов показывали 14:58. Это означало, что до свистка к началу отборочного матча за выход в финал чемпионата Африки оставалось две минуты. В Лусаке на 35-тысячном Стадионе Независимости бурлили до отказа заполненные трибуны, в раздевалке томились замбийские игроки, в который раз опробовали аппаратуру телеоператоры и комментаторы, а габонским гостям еще предстояло преодолеть три десятка километров, отделявших столичный аэропорт от футбольной арены.
Но организаторы матча, узнав о приземлении соперников, вздохнули с облегчением. Пусть с опозданием, но игра, которую пресса заранее окрестила «самой важной в истории замбийского футбола», состоится. До последнего момента уверенности в этом не было. Перестал беспокоиться и я. Проблема с выездом из аэропорта отпадала. Надо было только пристроиться к колонне с футболистами, воспользовавшись броской наклейкой «Пресса» на лобовом стекле, и, под рев полицейских сирен, проезд с ветерком и без единой остановки до самого стадиона был гарантирован.
В Европе не знают такого накала эмоций, которыми сопровождается футбол в Африке. Тем более когда к чисто спортивным примешиваются иные чувства. Нескончаемые потоки громких эпитетов, словно из рога изобилия изливавшиеся накануне встречи со страниц газет и с экранов телевизоров, могли показаться чрезмерно напыщенными кому угодно, но только не замбийцам. Ведь на них слово «Габон» действовало сильнее любых заклинаний.
Все началось в апреле 1993 года, когда по пути в Сенегал у габонского побережья разбился самолет замбийских военно-воздушных сил с 18 игроками национальной сборной на борту. На родине этих парней обожали, ими восторгались, на них молились. В 1988 году шестеро из них выступали в той самой олимпийской команде, которая произвела сенсацию в Сеуле, разгромив итальянцев со счетом 4:0. Пятое место на Олимпийских играх стало высшим достижением замбийского футбола за всю его историю.
Страна оделась в траур, а придя в себя, бросилась искать виновных. Казалось бы, отвечать должны были те, кто отправил национальное сокровище в столь дальний путь на старом самолете «Буффало», отлетавшим два десятилетия и известным своей ненадежностью. Не тут-то было! Версии возникали самые разные. Кто-то считал случившееся террористической акцией. Высказывалось предположение, что это могло быть делом рук исламских экстремистов, которые решили отомстить Замбии за разрыв дипотношений с Ираком и Ираном. В замбийских средствах массовой информации все настойчивее стали звучать намеки и на то, что к катастрофе причастны власти Габона. Только собственных спортивных функционеров никто не торопился обвинять.
Замбийская сторона постоянно жаловалась на препятствия, которые Габон чинил при расследовании дела. Газета «Таймс оф Замбия» утверждала: «Своими действиями Габон подогревает спекуляции о том, что самолет был сбит. Видимо, он не очень желает установления истины, так как в этом случае необходимо будет ответить на вопрос о том, кто и почему это сделал». Министр обороны Бен Мвила даже пригрозил Габону «принятием соответствующих мер», если тот не изменит свою позицию.
Народ пришел к собственному выводу. Наши игроки не погибли, твердили мне знакомые, как только речь заходила о футболе. Во время остановки в Габоне футболистов схватила полиция, и они до сих пор сидят в тайной тюрьме, божились замбийцы, намекая на закрытые сведения из самых компетентных источников. Я не спорил. В истории каждой страны бывали случаи, когда люди массово отказывались верить в гибель своих сограждан. Взять хотя бы нашу легенду о воскресшем царевиче Дмитрии. А португальцы, например, десятилетиями не хотели считать погибшим короля Себаштьяу I. Они убеждали себя, что монарх не был убит арабами в зарубежном походе, и терпеливо ожидали его чудесного спасения и возвращения на родину. Замбийцы тоже хватались за соломинку и утешали себя самыми невероятными слухами. Комментировать подобные умозаключения скептически было небезопасно. В одной лусакской пивной человека, усомнившегося в бессмертии сборной и коварстве габонских полицейских, избили до потери сознания.
У многих пелена не спала с глаз и после того, как в паре сотен метров от трибун лусакского стадиона появились 30 могил (вместе с футболистами погибли тренеры, врачи, делегация футбольного союза).
– Здесь похоронено наше величайшее богатство, – не стесняясь слез, сказал на церемонии футболист Калуша Бвалиа. – Когда-нибудь мы построим на этом месте великолепный мемориал в память о тех, кто был гордостью нации.
Калуша, ключевой игрок сборной, хорошо знал всех погибших. Трагическая участь могла быть уготована и ему самому, но обошлось. Он добирался в Сенегал из Голландии, где играл за «Эйдховен», поэтому остался в живых.