Что касается России, то нашим любителям хорошего чая еще только предстоит в полной мере открыть для себя его африканский вариант.
– До сих пор закупки были небольшие и нерегулярные, – рассказывал мне российский торгпред в Найроби Олег Рыбаков. – Кенийский чай использовали для смешивания, не в чистом виде, и слово Кения нигде не фигурировало.
Тем не менее, когда вскоре после распада СССР на наших прилавках появился первый, сделанный на основе кенийского чая, сорт под звучным названием «Африканский слон», ценители раскупили его быстро. Не остановило даже то, что стоил он в полтора раза дороже индийского. А когда скудные запасы истощились и «Слон» исчез из продажи, его еще долго спрашивали.
Чем же было вызвано упорное игнорирование советскими и российскими компаниями ведущего мирового экспортера?
– Разумеется, не качеством товара. Здесь все в порядке, – заверил во время поездки по Кении генеральный директор «Майского чая» Александр Егоров. – Такого хорошего контроля, как здесь, я в Индии не видел. Там гонятся за количеством, иной раз обрывают чуть не полкуста. Здесь выдерживают технологию на сто процентов. Но, чтобы закупать солидные партии чая в Кении, надо решить несколько проблем.
Проблема экономическая. В Кении упаковка дорогая и невыразительная, здесь привыкли к тому, что этикеткой у себя дома занимается зарубежный покупатель. А в Индии с этим проблем нет. До того, как летом 1997 года в России ввели 20-процентный сбор за импорт фасованного чая, паковать его было выгоднее на Индостане. Только после этого положение стало меняться, потому что российские компании срочно начали обзаводиться собственными упаковочными мощностями.
Проблема социальная. После обвала рубля и технического дефолта 1998 года в России спросом вновь стал пользоваться самый дешевый чай. Здесь у индийского было явное преимущество. Не то чтобы аналогичный по качеству кенийский стоил дороже, но платить за него надо было валютой, а с Индией у нас долгое время действовал клиринг, то есть договоренности о взаимных зачетах требований и обязательств, где реальные деньги были нужны для покрытия лишь части суммы. Глобальный кризис, разразившийся в конце первого десятилетия нового века, не добавил кенийцам очков и вновь сыграл на стороне традиционных индийских производителей.
Проблема психологическая. В советские времена весь чай был мелкий. При этом даже легендарный индийский «со слоном», за которым охотились и стояли в безумных очередях, по мировым меркам, занимал место в нижней части табели о рангах. После распада страны у нашего неизбалованного потребителя появился выбор. Он попробовал высококачественный чай, который, по стечению обстоятельств, оказался сплошь крупным листовым, так называемым ортодоксом, и решил, что по-настоящему вкусный напиток получается только из большого листа. В Кении же весь чай делается по методу «си-ти-си», предполагающему мелкую нарезку. Стереотипы живучи. Убедить россиянина, что «мелочь» тоже бывает высшей пробы и за такую надо платить не меньше, чем за лучший листовой, оказалось непросто.
Однако специалисты уверены, что все эти проблемы преодолимы. У ценителей кенийский чай быстро нашел признание без особой рекламы. Стоило только дать возможность продегустировать. Что касается широкого потребителя, то здесь дело обстоит сложнее, хотя со временем он тоже должен повернуться к качественному чаю. Традиции – великая вещь, но можно вспомнить, что после Октябрьской революции наша страна закупала весь чай в Китае. До независимости Индии большинство жителей СССР не подозревали, что он растет и там. Затем Индия стала чуть ли не синонимом чая, а Китай, родина напитка, отошел на второй план. Потом, в 1990-е годы российский потребитель познакомился с цейлонским чаем. Настанет пора и кенийского.
Зачастившие на рубеже веков российские гости (а помимо «Мая» в Найроби и Момбасе побывали эксперты «ОРИМИ Трэйд» и других крупных компаний) доказывают, что процесс пошел. Действительно, в последовавшие годы закупки кенийского «зеленого золота» стали расти. В 2001 году российские компании приобрели пять сотен тонн, и это казалось прорывом, а в 2004-м закупки почти достигли 9000 тонн. Стало ясно, что Кения наконец-то появилась на русской чайной карте, а Россия закрепилась в десятке основных покупателей, где долго лидировала Великобритания. В 2010 году российский импорт превысил 17 000 тонн. Эту новость я узнал, находясь далеко от Восточной Африки, но до чего же было приятно! Ведь в привлечении интереса к кенийскому чаю был и мой, пусть скромный вклад.
– Вам трудно вообразить, как я рад, что Россия все-таки открыла наш самый знаменитый продукт, – не скрывая восторга, говорил мне глава Чайного совета Кении Стивен Нканата, в кабинете которого я впервые оказался вскоре после поездки в «Мабруки» и Камбаа, а потом много раз заходил, чтобы прояснить возникавшие вопросы. – Мы прекрасно знаем, что каждый год Россия потребляет больше ста тысяч тонн чая. Невзирая на множество объективных обстоятельств, было до крайности дико и неестественно, что главный потребитель и главный экспортер чая так долго не желали друг друга знать.
Оптимистичной статистике о многократном росте закупок чая российскими компаниями, которой при встречах со мной оперировал Стивен, можно было верить. Кенийцы методично собирали все, что имело хотя бы малейшее отношение к столь важной для их страны отрасли, и вся информация стекалась в Чайный совет. Но главная обязанность Совета, созданного в 1950 году по решению еще колониального парламента, состояла в выдаче лицензий на выращивание чая, его продажу за рубеж, строительство фабрик.
– Не для того, чтобы что-то запретить, совсем нет, – замахал руками Нканата, когда я высказал такое предположение. – Мы всегда готовы выдать лицензию. Более того, не возьмем за это ни шиллинга. Но если кто-то собирается заложить плантацию в районе, не подходящем по климату, или фабрику в местности, где для нее не будет сырья, наш долг – посоветовать более подходящий вариант. Никогда не устанавливали мы и экспортных квот. Просто ежегодное обновление лицензий позволяет регулярно собирать достоверные статистические данные.
Совет финансирует Научно-исследовательский институт чая. Его специалисты ездят по провинциям, проводят практические занятия, знакомят плантаторов и крестьян с новейшими методами ухода за растениями, борьбы с вредителями и болезнями. Финансируется совет самими производителями, отчисляющими в его кассу 45 центов (треть американского цента) с каждого килограмма чая.
– Я не раз бывал в Москве, ездил в Самару и другие города и знаю, что в последние годы предпочтения российских граждан начинают меняться в выгодном для нас направлении, – с удовлетворением отмечал Стивен. – В России, как и в других странах, начинают все активнее выпускать чай в пакетиках, для которых «широколиственный ортодокс» не подходит.
Тут-то кенийский «си-ти-си» превосходного качества оказался как нельзя кстати.
– Убежден, пройдет еще несколько лет, и все любители чая смогут на собственном опыте убедиться, что есть хороший и плохой «ортодокс», есть хороший и плохой «си-ти-си», – доказывал мне глава Чайного совета. – Надо только довериться собственному вкусу, и станет очевидным, что «си-ти-си» высших сортов ни в чем не уступает лучшему «ортодоксу». Конечно, можно пойти и по другому пути: использовать приятно пахнущие, вкусные ароматические добавки, но мы говорим о настоящем чае, о его истинном вкусе.
Стоило вывести главу совета на любимую тему о сравнении разных сортов, и остановить его было невозможно.
– Вот блестящий пример, – продолжал Стивен. – До 1974 года в Пакистане пили только листовой чай и не хотели знать ничего иного. Но нам удалось их заинтересовать. Теперь это наш главный партнер, ежегодно закупающий почти 100 000 тонн чая. Постепенно переходит на «си-ти-си» Ближний Восток, и в тройку лидеров вошел Египет. Покупателям надо объяснить преимущества этого метода и предоставить возможность сравнить самим. Правда состоит в том, что при таком же качестве чай, произведенный по методу «си-ти-си», дает больше экстракции на единицу веса и в конечном итоге выгоднее соответствующего ему по качеству «ортодокса» почти в два раза. Он и при перевозке гораздо удобнее, так как мелкие чаинки проще упаковать и, в отличие от больших листьев, они не ломаются.
Посреди вдохновенных речей Стивена в кабинет обычно заходила улыбчивая секретарша с подносом, на котором дымились чашки с чаем червонного цвета. Вообще-то кенийцы переняли у англичан привычку разбавлять крепкий чай молоком, но у главы Совета напиток всегда подавался в чистом виде, за что я был ему признателен. Во-первых, в дело шел особый чай – смесь из двух высших сортов. Такой больше нигде не встретишь. Самые отборные, суперэлитные чаи, продаваемые в магазинах, все равно разбавляются, пусть и самую малость, чаинками сортом пониже. А во-вторых, сколько я ни пробовал заваривать по-английски, пристрастия к такому способу не выработал, хотя ничего плохого о чае с молоком сказать не могу. Наверное, просто дело вкуса и привычки. И времени суток, кстати. К вечеру чай с молоком может быть исключительно хорош, и я тоже с удовольствием готов его отведать, а вот утром – боже упаси!
В первое посещение совета, глотнув крепкий, бодрящий, но без горечи напиток, полюбопытствовал у девушки.
– Как вам удалось так замечательно заварить?
– Боюсь вас разочаровать, но никакого секрета нет, – несколько смущаясь, ответила она. – Требуется только хороший чай и чистая вода. Как только она закипит, снимайте с огня. Если кипятить долго или, того хуже, несколько раз, вода лишится кислорода, а он важен для вкуса. И еще – лейте кипяток на заварку медленно. Очень медленно. Тогда чай отдаст все, что у него есть. Подождите минут пять, пока настоится, чуть помешайте, и в добрый путь.
Давно закончились подаренные Стивеном килограммовые пачки чая высших сортов с надписью: «Не для продажи. С благодарностью, Чайный совет Кении». Таких, конечно, больше нигде не найти. И хотя теперь в Москве тоже можно купить приличный чай, в том числе ароматизированный бергамотом и прочими благородными добавками, после того, как попробуешь настоящий вкус ничем не разбавленных лучших сортов «камелии синенсис», самые душистые добавки начинают казаться лишними, портящими и без того превосходный продукт. Впрочем, как известно, на вкус и цвет… Это и к любителям кофе относится. В Кении его тоже выращивают, и тоже – лучшие сорта. Сколько раз доводилось бывать на плантациях, оглядывать деревца, щупать на ветках зеленые и красноватые зерна, вдыхать густой запах, насквозь пропитавший фабрики и склады, пить крепчайший напиток из свежемолотых зерен, после которого любой растворимый вариант кажется жидкой водянистой бурдой, но про кофе пусть напишет кто-нибудь другой. Тот, кто любит его так, как я люблю чай. Я же навсегда сохраню в памяти золотистое свечение безбрежных, идеально ровных полей на фоне заснеженных вершин горы Кения и прохладную чайную столицу Керичо.