Для части европейцев, стойких к отвратительной бацилле расизма, а тем более для многих советских людей, воспитанных в духе дружбы народов, цвет кожи действительно мало что значит, но для самих африканцев, как оказалось, цветовое отличие имеет значение, да еще какое. Говорить об этом вслух не принято, поэтому данное обстоятельство открылось мне случайно. Шла популярная в Кении телеигра, напоминавшая нашу «Любовь с первого взгляда». Молодые люди выбирали подходящую пару, делано-непринужденно общаясь под бдительными очами телекамер и сидевшей в студии публики. Я потянулся было к пульту, чтобы поискать на других каналах что-нибудь более осмысленное, но тут с экрана прозвучало такое, что палец невольно дрогнул и застыл, так и не нажав на кнопку.
– …потому что не нравятся мне чернокожие женщины, – донеслось из телеящика.
Парень с короткой стрижкой барашком, сам черный, как надраенное до блеска голенище, произнес фразу уверенно. Аудитория понимающе заулыбалась и разразилась аплодисментами. Но самое поразительное – не протестовали и стоявшие рядом девушки, о которых он так уничижительно отозвался. Слова участника программы, выбравшего себе относительно белую партнершу, и странная на них реакция заставили досмотреть передачу до конца.
По ходу действия еще несколько ребят обрели подружек. И всякий раз, когда наступал момент выбора, они отдавали предпочтение девушке с самым светлым оттенком кожи. Раньше это вряд ли бросилось бы в глаза, тем более что дурнушек среди участниц передачи не наблюдалось – все как на подбор были миловидные, большеглазые, стройные, длинноногие – но после откровений молодого кенийца выбор стал предсказуемым.
На вопросы ведущей, упорно продолжавшей допытываться, что повлияло на решение, молодые люди отвечали по-разному. В основном напирали на выдающиеся интеллектуальные способности избранниц, что, судя по беспомощным ответам девушек на простейшие вопросы, было как минимум спорным. Несомненным представлялось одно: черные женщины у черных мужчин не в чести.
Подтверждений неожиданного открытия я получил больше чем достаточно, когда сначала осторожно, а потом все смелее стал поднимать этот вопрос в разговорах с кенийцами. Единственное, что по-прежнему оставалось загадкой, несмотря на откровенность собеседников, – какая же причина заставляет африканцев стыдиться собственного цвета кожи?
Большинство туманно рассуждали о моде и давлении общественного мнения, никак не поясняя, что же привело к возникновению самого мнения. Только один из знакомых, студент столичного университета Кевин Нджороге, попытался дать более-менее логичную версию того, почему соотечественники и особенно соотечественницы готовы пуститься во все тяжкие, чтобы стать хотя бы чуточку светлее.
– Немало моих друзей сошли бы с ума от радости, обнаружив в одно чудесное утро, что волшебник за ночь перекрасил их в белый цвет, – без тени сомнений констатировал он.
– А толку? – подзадорил я.
– Да потому, что белые – богатые и счастливые, им все дозволено, все у них получается, – выпалил Кевин. – Не повезет здесь, вернутся в свою Британию или в Штаты, или куда еще, и опять все у них тип-топ. А на нашу долю выпало вечно копошиться в кризисе и бардаке.
– А в Штатах и в Британии рай, что ли? – не унимался я. – Черным иммигрантам живется несладко. Даже тем, кому удается неплохо устроиться, поначалу приходится немало помыкаться.
– Ну, по крайней мере так у нас думают, – заметил кениец, стыдливо опустив глаза. – Не все, конечно.
Сам Кевин как раз считал, что черным не к лицу отказываться от цвета, которым их наградила природа.
– И когда только мы научимся понимать, что черное – прекрасно? – говорил он, все больше воодушевляясь. – Что бы сказали наши великие американские братья Мартин Лютер Кинг или Малькольм Икс? А наши отцы, проливавшие кровь в борьбе против белых колонизаторов?
К упомянутым Кевином чернокожим борцам за равноправие можно прибавить еще множество достойных имен: писателей Чинуа Ачебе и Нгуги ва Сионго, политика и стихотворца Леопольда Сенгора, фольклориста и историка Окота Битека… Они воспевали красоту черных женщин, призывали африканских братьев гордиться тем, что отличает их от других рас. Преуспели не слишком, хотя в таланте, благородстве помыслов, в здравом смысле, наконец, им не откажешь. Вот стихотворение о черной красавице конголезского поэта Балути Катукандани Ле Осамбала:
Изящным парусником кажешься ты мне,
Скользящим в даль морей на медленной волне,
На царственных плечах, на стройном стебле шеи
Несешь ты голову с изяществом камеи,
И, словно не идя, а над землей паря,
Свершаешь ты свой путь, прекрасное дитя.
А грудь, чьи острия дерзки и розоваты, –
Сокровищница тайн, где дремлют ароматы
Диковинных духов и тонких вин хмельных, –
Любая голова закружится от них.
Мерцанье чешуи сквозит в одеждах длинных,
И черная, атласная змея, что в пляс вовлечена,
Ты покоряешься свирели колдуна.
Красноречие, достойное Песни песней. Но перед неудержимым стремлением сбросить с себя клеймо человека второго сорта, которое, что бы ни говорили радетели политкорректности, продолжает отравлять жизнь африканца много лет спустя после окончания эпохи рабства, отступают и талант, и логика. Избавиться от черной кожи, сбросить ее, как ящерица, стать похожим на белых счастливчиков, которые ведь ничуть не лучше, но с рождения имеют несправедливое преимущество, – это желание въелось в подсознание и проявляется в самых причудливых формах. Едва ли не чаще всего – в предпочтениях при выборе подруги или невесты.
В самом деле, если уж не суждено прикоснуться к сладкой белой жизни по-настоящему, то пусть хотя бы жена будет посветлей. Как свидетельствует классическая литература, в недалеком прошлом в бедной южной Европе у женщин тоже весьма ценилась аристократическая белизна кожи. Признаком благополучия считалась так называемая голубая кровь, то есть голубые вены, четко проступавшие на белой, не знавшей загара коже. В Средние века обладать вожделенной белизной могли позволить себе лишь дамы богатые, избавленные от необходимости трудиться. Забавно, что в наше время признаком достатка в Северном полушарии, наоборот, стал густой южный загар. Ведь позволить его себе, особенно мрачной студеной зимой, могут только люди состоятельные.
Европейкам добиться требуемого тона можно и не отправляясь за тридевять земель. К их услугам в каждом городе имеются солярии. Африканкам причуды уязвленного мужского самолюбия обходятся дорого. Чтобы понравиться суженым, они вынуждены отбеливаться в самом прямом смысле слова.
В любом косметическом салоне, супермаркете, даже в убогих, сколоченных из фанеры киосках в трущобных районах Найроби можно купить кремы, которые, как утверждается на упаковке, легко и быстро позволят воплотить в реальность великую черную мечту. «Венера», «Мадонна», «Клер», «Ширли», «Прекрасная леди», «Черный опал» – от призывных названий и разноцветных коробочек с роскошными светло-коричневыми красотками рябит в глазах.
Причем это как раз тот случай, когда реклама не врет. Чудодейственные кремы в самом деле за считанные дни превращают самую безнадежно черную кожу в приятный шоколадный загар. Более того, кожа становится гладкой и бархатистой. Казалось бы, чего еще желать?
Но не все то золото, что блестит. Эффект от применения крема проходит так же быстро, как и наступает. Чтобы постоянно поддерживать тон приятного загара, надо ежедневно втирать во все тело один-два тюбика. И так год за годом. В лучшем случае это обойдется от 30 до 150 долларов в месяц, что большинству африканок не по карману. Многие поэтому прибегают к сомнительным дешевым подделкам, губительным для здоровья.
Небезвредны и фирменные, патентованные средства. Кожа не может вечно позволять безнаказанно над собой издеваться. Со временем на ней появляются пятна, неровности, она начинает отчаянно чесаться. Да если б только это!
– В состав препаратов входят гидрохинон и ртуть, – пояснил мне кенийский дерматолог индийского происхождения Банзал Сингх, к которому я обратился за профессиональной консультацией. – Возьмем ту же популярную «Мадонну». На 100 граммов крема приходится почти три грамма ртути. Для человеческого организма это немало даже в случае разового приема, а многие втирают мазь постоянно.
Гидрохинон и ртуть быстро впитываются и препятствуют образованию меланина, который окрашивает кожу в черный цвет. Между тем, меланин – не только краситель. Он защищает от вредного воздействия ультрафиолетовых лучей, что для жарких стран жизненно важно.
– В результате резко возрастает опасность заболевания раком кожи, страдают и внутренние органы, например почки, не говоря уже о всевозможных проявлениях аллергии, – пояснил Сингх.
О том, что к ртути, даже капельке, вытекшей из разбившегося термометра, ни в коем случае не стоит прикасаться, знает каждый. Опасен и гидрохинон. В 1998 году Франция и ЮАР запретили его использование в косметических продуктах. Легально применять гидрохинон разрешено для производства красителей, фотопроявителей и прочих промышленных товаров, не предназначенных для приема внутрь. В 2001 году аналогичный запрет ввело Бюро стандартов Кении, за ней последовали и некоторые другие африканские страны.
Мера живо обсуждалась в печати, но проку от нее было немного. Крупные торговые сети, правда, поспешили убрать нелегальную продукцию с полок, но в бесчисленных лавчонках и киосках опасные для жизни «Мадонны» и «Венеры» по-прежнему чувствуют себя привольно. Предложение порождается спросом, а он не исчезает, невзирая на самые строгие запреты властей и предупреждения врачей. До тех пор пока у африканских мужчин будут пользоваться успехом «молочные шоколадки», чернокожие женщины, презрев собственное здоровье и непомерные расходы, продолжат прилежно втирать кремы.