(Бросил метлу.) Я за Шурой сбегаю, в парикмахерской она, завивку делает. Надо ей сказать. В их доме о немцах вспоминать нельзя, а тут… С Варварой же Петровной разрыв сердца может произойти. (Убегает.)
Н а д я. Вот она какая, безответная любовь-то. И мне испытать довелось…
Из дома доносятся голоса.
Как я на нее посмотреть хочу!
Надя укрывается. Дверь распахивается, на крыльцо выходит Л у и з а, за ней С е р г е й.
Л у и з а. Я у тебя в гостях! Мне так хорошо! (С тревогой.) А вдруг я не понравлюсь твоей маме?
С е р г е й. Не может этого быть.
Л у и з а. А сам волнуешься, я вижу. Сам немножко боишься. (Вдруг.) А может быть, твоя мама узнала, что я здесь, и не хочет прийти?
С е р г е й. Что ты, Луиза.
Л у и з а. А вот никого нет.
С е р г е й. Да не волнуйся, тебе говорят. (Вдруг.) Знаешь что, давай пока перекусим.
Л у и з а. Что это «перекусим»?
С е р г е й. Ты кушать хочешь?
Л у и з а. Нет, нет.
С е р г е й. Я сейчас.
Не успела Луиза что-то сказать, как Сергей выносит из дома скатерть.
Л у и з а. Я ничего не хочу.
С е р г е й. Пока наших нет, червячка заморим.
Л у и з а. Как это «заморим червячка»?
С е р г е й. Эх ты, немочка моя! Сейчас поймешь. (Выносит из дома окорок.)
Л у и з а. О, Сережа! Теперь я начинаю понимать по-русски.
Входит П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Сергей бежит ему навстречу.
С е р г е й. Наконец-то, дядя Панкрат. Куда вы все подевались?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Куда нам деваться? Соберемся.
С е р г е й. Ты посмотри, кто у нас!
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (всматривается). Раньше будто не встречал. Здравствуйте, девушка.
Л у и з а. Здравствуйте.
С е р г е й. Это же Луиза.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Как?
С е р г е й. Луиза, говорю.
Панкрат Степанович с недоумением смотрит на Сергея.
Которая там, в Германии, когда меня ножом…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Вот оно что. (Луизе.) Вы не с немецкой ли делегацией приехали? По радио я нынче слыхал.
С е р г е й. Вот-вот.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Ну что ж! Мы каждому доброму гостю рады. Хоть бы и из Германии.
С е р г е й. Дядя Панкрат… мы с Луизой… решили… вместе. Навсегда…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (поражен; хотел что-то сказать, сел, опять встал. Шарит по карманам. Достал трубку, никак не найдет спички. Сергей вынимает свои и дает ему). Вот оно, значится… (Луизе.) У вас в Германии-то мужской пол тоже все больше трубки курит.
Луиза утвердительно кивает.
Так… (Пауза.) Выходит, это я вас первый поздравить должен? (Посмотрел на Сергея.) Так… (Смотрит на Луизу.) Откуда ты, девушка, из каких краев? Из Германии — знаю, а город какой?
Л у и з а. Иена. Слышали?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Иена. На слух Вена будто, да Вена-то ведь в Австрии. Нет, не слыхал. (Задумался, пыхтит трубкой. Напряженная пауза.) Решили, говоришь?
С е р г е й. Твердо решили.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Не спросись? (Сергею.) Ни твоей матери… (Луизе) ни твоей?
С е р г е й. Ее мать свое согласие уже дала. Она тоже здесь с делегацией.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Вот как.
С е р г е й. Что ты скажешь, дядя Панкрат?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (на секунду задумался, потом — решительно). А вот и поздравлю. Независимо. Поздравляю, и живите с богом. А почему поздравляю — скажу. Вот я, девушка, всю жизнь бобылем прожил. Без своей семьи, без гнезда своего. (Обоим.) А почему, знаете? Вот так же, как ты, Сергей, я когда-то… В тринадцатом году дело было. Подрядились мы артелью церковь в немецком кантоне поставить. Под Саратовом. Там и встретил я ее, Катерину… Ей — семнадцать, мне — двадцать три… И полюбили друг друга так, что дыхания обоим не хватало. А рухнуло все… Война с Германией началась. Развели нас в разные стороны. Меня на фронт сунули, а Катерину родители тайком к родным увезли. А вернулся с фронта — Катерину замуж выдали. Насильно. Без любви…
Пауза.
С е р г е й (тихо). Ты никогда не рассказывал…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. И не стал бы, кабы не случай. (Встал.) Живите, хлопцы, а уж коли решили — назад не отступайте.
Л у и з а. Спасибо.
С е р г е й. Это товарищ моего отца. Знатный строитель нашего города. С нами живет.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Теперь, выходит, слово за твоей матерью?
С е р г е й. Да вот ждем.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. И томитесь в такую жару? Да взял бы ты, Серега, парус да прокатил бы, извиняюсь, не знаю вашего отчества…
Л у и з а. Называйте меня просто Луизой.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Да прокатил бы Луизу на остров да обратно. А там и Петровна подойдет.
С е р г е й. А ведь и верно. Пойдем, Луиза.
Л у и з а. Как скажешь, Сережа.
Сергей и Луиза ушли.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Любит! А подумал ты, Серега, о том, как эту новость мать примет? Да она, с ее больным сердцем, может упасть и не встать от такой новости.
Слышен плач.
Кто это? (Обошел дворик, увидел Надю.) Погоди, погоди, ты, значит, тово… давненько тут. И видала и слыхала? (Пауза.) Чу, чу. Вот оно, видишь, как на сегодняшний день…
Н а д я. Дядя Панкрат! Обидно, больно…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (привлек к груди Надю). Куда уж больнее. (Пауза.) Как же это у вас? Дорогу, выходит, друг к другу не нашли?
Н а д я. Да разве я думала, что в сердце-то у него немка была?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Милая, да разве сердцу закажешь. Может, он и тебя любил, а ту — больше. Видишь, вроде и далеко от него была, а — поди…
Н а д я. Не нужна я ему. Он скоро — инженер, а мне известка все руки изъела.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Это ты, Надюшка, зря. Не в том причина. Любовь! Поняла ты?
Голос Варвары Петровны: «Заходи, Павловна. У меня этого добра много».
Н а д я (метнулась к Панкрату Степановичу). Вы только сейчас при мне ничего Варваре Петровне не говорите.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Что ты! Разве можно. (Ушел в сторону реки.)
Входит В а р в а р а П е т р о в н а. Надя идет ей навстречу, берет у нее кошелку с продуктами.
В а р в а р а П е т р о в н а. Спасибо, Наденька. (Пауза.) Слыхала? Немцы к нам в город приехали.
Н а д я. Слышала.
В а р в а р а П е т р о в н а. На курган, к нашим братским могилам ездили, цветы возлагали, плакали… (Пауза.) Плакали… (Пауза.) Вроде и жалости у меня к ним нет, а жалко. (Вдруг.) Батюшки! Что это на столе-то творится? Кто окорок на самый солнцепек положил?
Н а д я. Не знаю. Я, тетя Варя, Шуру жду. Мне Шура нужна.
В а р в а р а П е т р о в н а. Ну, ну. Скоро должны все слететься. Они меня уважают. Уж чего-чего, а к обеду не опаздывают. Заведено так. Ну и я для них стараюсь. А для кого же мне еще?.. (Ушла в дом.)
Н а д я. Зачем я тут осталась? Что мне Шура теперь? Никто не поможет…
В а р в а р а П е т р о в н а (распахнула окно). На-ка, Наденька, гитару, чтобы тебе не скучно было. (Дала гитару, закрыла окно.)
Н а д я. Что же мне делать, господи? Что? Дура, дура я! Молчала, скрывала от него и вот дождалась. За тысячи верст приползла моя беда… Смотрю на солнышко и не вижу солнышка…
Из дома выходит В а р в а р а П е т р о в н а.
В а р в а р а П е т р о в н а. Ну, как у вас с Сережкой-то? Встречаетесь?
Н а д я (горько усмехнулась). Гуляем.
В а р в а р а П е т р о в н а. Это я знаю. А говорите о чем?
Н а д я. Больше молчим, тетя Варя.
В а р в а р а П е т р о в н а (интимно). Да ты что, робеешь, что ли, с ним? (Пауза.) Обнимает хоть?..
Н а д я (усмехнулась). Когда холодно.
В а р в а р а П е т р о в н а. Та-ак… А хочешь, милая, а тебя одной нашей женской хитрости научу? Сергей, говоришь, молчит? А ты не молчи. Тихим вечером песню слышнее слыхать. Вот ты и пой. Врет! Услышит его сердце твою песню, полюбится она ему. А песня полюбится, будет парень твой голос повсюду искать. Испокон веку так.
Н а д я. Спасибо, тетя Варя.
Варвара Петровна встала, пошла.
Варвара Петровна!
В а р в а р а П е т р о в н а (остановилась). Что, родная?
Н а д я. Вам Сергей… никогда ничего о Германии не говорил?
В а р в а р а П е т р о в н а. Говорил. Да ведь и тебе все известно. И как скучал он там. И как его чуть не убили. Хорошего, словом, мало.
Н а д я. А больше ничего-ничегошеньки?
В а р в а р а П е т р о в н а. Разве все упомнишь? Да что тебя тревожит, милая?
Н а д я. Нет, ничего.
Варвара Петровна ушла в дом.
Об этом он и мне рассказывал…
Входят Ш у р а и А л е ш а. Надя бросается к Шуре, обняла ее, заплакала.
Ш у р а. Брось, слышишь?
Н а д я. Ты же знаешь, как я люблю его.
Ш у р а. Его и надо было обнимать. Проворонила вот. Мама дома?
Надя утвердительно кивает.
А они где?
Н а д я. На лодке катаются.
Из дома вышла В а р в а р а П е т р о в н а.
А л е ш а. Тсс!
Ш у р а (громко). Какой же, говорю, вы мастер дамской завивки, если на мой вкус угодить не можете?
В а р в а р а П е т р о в н а. Ты что это, красавица, окорок вытащила, а убирать за тебя кто будет?
Ш у р а. Какой окорок?
В а р в а р а П е т р о в н а. Не ты? Сергей, значит. И он мог за собой прибрать, лакеев у нас в доме нет.