П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Ну, ну.
П е т р. Подбегают к моим солдатам, цветы в руки суют, кричат что-то. И дал я тут команду своим хлопцам остановиться. И что бы ты думал? Настоящее братание началось. А немцы — так те в слезы ударились. Плачут… (Повесил на дерево полотенце.) Налей мне, дядя Панкрат, с удовольствием выпью я с устатку.
Выпили.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. А ведь и у нас, Петенька, событие в доме. Прихожу с работы, Серега тут. А с ним — немочка молодая. (С хитрецой.) Знакомая или невеста — не понял я.
П е т р (засмеялся). Ну раз уж домой пришла, к невесте ближе. Мог бы сообразить. (Смеется.) Невеста… Скажешь тоже. Хотя что же? Когда-нибудь будут к нам со всего света невесты приезжать. И до этого доживем.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (в тон, весело). Доживем, Петя, доживем. (И вдруг — серьезно.) Ну так вот, Петр. Невеста к Сергею приехала. Из Германии. Из Иены. Невеста самая разнастоящая. Луиза.
П е т р (принимает это за шутку). Ну ты, дядя Панкрат…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Вот те крест. Та самая немочка, которая Сергея подобрала, когда ранили его.
П е т р (все еще не верит). Нет, нет… Ты которую бутылку опорожняешь?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Первую, Петя. И трезвый я сейчас, как стеклышко. Видел я невесту-то, разговаривал с ней. Вот так, как тебя, видел.
П е т р. Что за ерунда такая?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Если бы ерунда! Иди-ка сюда.
Подводит Петра к берегу.
Три лодки вижу. А на какой Сергей — не разгляжу.
П е т р (всматривается). Вижу. Вон он.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. В лодке — один?
П е т р. Дивчина с ним.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Не дивчина, говорю, а Луиза. Да.
П е т р (взволнован). Что за черт. (Вдруг.) Он что — с ума сошел? Во всей России девушки не нашел?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Он тебе сам скажет.
П е т р (резко). А я и слушать не буду. Подумаешь, блажь какая. Невеста из Германии. «Новатор»!
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. А если любовь?
П е т р (вскипел). Любовь? Так ты и родную мать люби, и брата, и сестру, и землю, по которой ходишь, которая на метр нашей кровью пропитана. По чьей вине? По чьей вине, я спрашиваю? (Пауза.) Он хочет, чтобы я это забыл?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. А молодые при чем? И немцы разные бывают. Сам про Германию рассказывал.
П е т р. Хватит, дядя Панкрат.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Нет уж, сделай милость, до конца мне разобъясни. Выходит, если ты будешь против и мать будет против, — уходить Сергею из дома надо? Я так понимаю. Или немку прогнать. (Накаляясь.) Или в газету опровержение написать, что, мол, советские люди и слышать ничего о немцах не хотят? Что, мол, ни простить, ни забыть им не могут во веки веков — аминь! Что, мол, до десятого будущего немецкого колена…
П е т р. Не паясничай, Панкрат Степанович.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Я паясничаю? Так я ж несознательный. Ты сознательный, вот и разобъясни.
П е т р. Я немцев от Гитлера спасал. Если надо их сегодня от какой другой сволочи спасти, из беды выручить — пойду. Может, жизнь там свою оставлю. Но в свой дом, в свою семью… Не-ет!.. (Пошел.)
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Постой.
П е т р. И слушать не хочу.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (властно). Постой, говорю. Трусишь?
П е т р (остановился). Осторожнее выбирай слова.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Разговор хорошо начали с тобой, а кончим, гляжу, плохо. Хоть и не отец я тебе, а с пеленок тебя знаю, и перед смертью отец твой завещал мне руководить вами. (Пауза.) Я Сергею и Луизе свое согласие дал. Понял?
П е т р (опешил). Как ты мог? (Горячо.) Как ты…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Сядь, говорю. Земля и та в самый лютый мороз не до сердцевины промерзает. Не верю, что сердце у тебя до конца твоих дней заморожено. Мне шестьдесят восемь. Работать вскорости не смогу — рука кирпич не удерживает. А без работы я помру. И хочу помереть я спокойно, с теплой душой. (Пауза.) Я так думаю: кровь нас с немцами на поле брани развела, кровь пусть и породнит. Через детей наших пусть породнит.
П е т р. Легко сказать… А мне стоит закрыть глаза, вспомнить… (Пауза.) Как сейчас вижу… Под Ростовом. В марте сорок третьего. Снег на дороге черный, мятый. Дорога на подъем идет. Вешние ручьи снег роют, звенят!.. И лежит убитый наш хлопец. Шею вытянул, будто хочет еще раз взглянуть туда, куда не дошел. Бьет ручей в молодые остывшие зубы: пей, пей, пей… Не хочет парнишка пить, все кончено, не хочет, а ручей все стучится в пожелтевшие, навсегда остывшие зубы. А такой звон весны вокруг! (Пауза.) Нет… Не забыть!
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (подошел, положил руку на плечо Петру). Верю, больно. Только ты, Петя, вперед смотри, а не назад. (Пауза.) Вот ты говоришь — блажь. А не дай бог — ошибешься ты. Тогда как? (Проникновенно.) Ты, Петя, послушай. Врать не буду. Минут десять я их наблюдал, а уж видать — любят друг друга!
П е т р (усмехнулся). Успел разглядеть?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Особенно немочка. В глаза ему все смотрит. Как былинка она. Прозрачная, будто солнышко ее не снаружи, а изнутри освещает.
П е т р. Красивая?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (как последнее спасение). Статуя!
П е т р. Ну и дипломат ты, дядя Панкрат.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Ты же умница, Петр, и душа у тебя добрая — знаю. Мы с тобой мужики. Нам легче. А вот как к матери подойти? Посоветуй. Полчаса я тут дипломатию разводил — все прахом. И всерьез не берет.
П е т р. Не знаю. Пока с Сергеем не поговорю… (Горячо.) Как же он мог — умный парень…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Тсс… кажись, они.
Со стороны реки появляется С е р г е й.
С е р г е й. Здравствуй, Петр. Дядя Панкрат, а мама дома?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. И мать сейчас придет.
С е р г е й. Луизу ребята окружили — не отпускают никак. Все о новой Германии им рассказывает, о планетарии. Можно звать, значит?
П е т р (не оборачиваясь). Подожди. Дядя Панкрат, ты… сам ступай.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Того лучше. (Жестом показывает Сергею на Петра, как бы говоря, что дело плохо, и уходит.)
С е р г е й (подошел к Петру). Петя, ты… чего? (Сел рядом.)
Петр вдруг страстно, сильно обнял Сергея, привлек к себе.
П е т р. Сережка… Сережка…
С е р г е й. Что с тобой? Петя, что случилось?
Петр не выпускает Сергея из объятий.
П е т р. Расскажи… Расскажи мне все… Объясни. Не как старшему брату, не как товарищу даже. Как самому себе объясни.
С е р г е й (после паузы). Ты против. Понимаю. Жаль.
П е т р (резко). Кого? Мать, меня или немку?
С е р г е й. У Луизы есть имя. (Пауза.) Так, Петя, мы не сможем… Я не хочу. (Встал.)
П е т р (резко). Не хочешь говорить со старшим братом? Извини. (Пошел в дом.)
С е р г е й. Петя, подожди.
П е т р (снова с силой привлек к себе Сергея). Люблю же я тебя, черта. Братишка мой…
С е р г е й. Вот теперь давай поговорим. Правда, у нас мало времени. Луиза меня ждет. Потом… мне еще с мамой предстоит. (Пауза.) Видишь ли, Петр, это для меня настолько серьезно, что я боюсь, что ты не поймешь.
П е т р. Постараюсь.
С е р г е й (после паузы). Ты знаешь, как мы с ней встретились. (Пауза.) А потом в госпитале… Каждый день она приходила. Вижу по подаркам — не пышно живет, отказываюсь, а у нее слезы на глазах. А возьму — глаза заблестят, загорятся… (Пауза.) Потом выйдет на тротуар, час стоит, два… все на мое окно смотрит. (Пауза.) Ты знаешь, как строго было там с этим делом, а тут никто из наших… даже командир части… И он сочувствовал.
П е т р. А ты к ней… как?
Сергей вместо ответа прижался к Петру, как ребенок.
А Надежда как же?
С е р г е й. Надежде я никогда ничего не обещал. Дружили просто.
П е т р. Та-ак. Ну ладно!
Входит П а н к р а т С т е п а н о в и ч.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Не нашел я ее.
С е р г е й. Я сам сейчас. (Ушел.)
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Ну, договорились?
П е т р. Мое при мне остается, а Сергею своей дорогой идти. Не союзник я ему, но и мешать не буду. А мать пусть сама решает.
В калитку входит В а р в а р а П е т р о в н а.
В а р в а р а П е т р о в н а. Чего это вы сразу замолчали?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Соображаем, кому из нас на Сережкиной свадьбе запевалой быть.
В а р в а р а П е т р о в н а. Опять ты за свое. Что тебя нынче будто пчелы покусали?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Чужой кто-то в улей залетел.
В а р в а р а П е т р о в н а. Балагуришь все.
П е т р (взял у матери сумку). Посиди-ка с нами, мама.
Варвара Петровна села.
Вот с дядей Панкратом о жизни соображаем.
В а р в а р а П е т р о в н а. Натощак-то? Пойдемте, поешьте сначала…
П е т р (удерживает мать). Посиди, мама. Целыми днями ты на ногах… (Пауза.) Тут вот, мама, понимаешь, какое дело. С тобой посоветоваться хотим. Конечно, если ты против, разговора быть не может. Твое слово закон, — как при царском режиме.
В а р в а р а П е т р о в н а. Нашел с кем меня сравнивать.
П е т р. Шучу. А чего это ты на меня так смотришь?
В а р в а р а П е т р о в н а. У Панкрата поучись хитрить-то. Говори, в чем суть.
П е т р. Суть, мама, в том, что встретился Сергей сегодня с одной девушкой. Обещание они когда-то друг другу дали.