А л и н а (показывается в окне, игриво). Ау!
П а в е л И л ь и ч. Мы, с вашего позволения, пойдем прогуляемся.
А л и н а. Ну, пожалуйста. Только ненадолго, хорошо?
Павел Ильич и Петр Петрович уходят.
С крыльца спускается А л и н а. На ней эластичные брюки и синтетическая кофточка со сногсшибательным вырезом. Алина расставляет на столе тарелки. Быстро входит радостно возбужденный К о ш е ч к и н.
К о ш е ч к и н. Алина Евграфовна!
А л и н а (вздрогнула). Ой! Аполлончик! Как вы меня испугали!
К о ш е ч к и н. Здравствуйте. Где Семен Семенович?
А л и н а (кокетливо). А я вам уже не нужна?
К о ш е ч к и н (как сенсацию). Алина Евграфовна! Я нашел в Бий-Бобруйске работу для Семена Семеновича!
А л и н а. Работу? Какую же?
К о ш е ч к и н. Я не могу вам сказать. Вы не поймете… Не оцените… Где Семен Семенович?
А л и н а. Это я у вас должна спросить. Вчера вы уехали в Бий-Бобруйск вместе…
К о ш е ч к и н. Уехали вместе, а приехали врозь — я же вам говорю: искал для него работу.
А л и н а. Бедненький. И так, вижу, устали.
К о ш е ч к и н. Алина Евграфовна! Дорога каждая минута! Семен Семенович должен немедленно ехать вместе со мной в Бий-Бобруйск и сказать «да» или «нет». Иначе должность будет занята.
А л и н а. Какая должность? Не томите, Аполлон, я жду!
К о ш е ч к и н. Ах, будь что будет! Понимаете… Один работник Бий-Бобруйского ипподрома приходит вчера к своему директору и говорит: «Проявляю, товарищ директор, инициативу и полную сознательность — следуя призыву Пленума ЦК, возвращаюсь в родное село. Душа по земле истосковалась, руки по деревенской работе чешутся». Директор, конечно, ответную речь толкнул: «Я, говорит, сам, как есть бывшая сельская интеллигенция, приветствую ваше решение вернуться в родные пенаты и отдать все свои оставшиеся до пенсии силы благородному делу создания сырьевой и продовольственной базы для нашей необъятной родины в момент постепенного перехода от социализма к коммунизму». (Передохнул.) Словом, тот сознательный товарищ — в деревню, а Семен Семенович — на его место.
А л и н а. Не томите, Аполлон, скажите, какую должность предлагает директор ипподрома Семену Семеновичу?
К о ш е ч к и н (не сразу). Должность… конюха.
А л и н а. Что-о? В конюхи? Моего Сеню? С высшим образованием? (Хохочет.)
К о ш е ч к и н. Но… Семен Семенович сам просил меня… похлопотать… прозондировать…
А л и н а (смех душит ее). Конюхом? Чистить конюшни? Чтобы на меня, на него все пальцами показывали? Ой, вы меня, Аполлон, уморили. Какой же у Семена Семеновича, интересно, будет оклад?
К о ш е ч к и н. Шестьдесят рублей.
А л и н а. Шестьдесят рублей? Всего? (Хохочет.)
К о ш е ч к и н (задетый за живое). Подождите смеяться, Алина Евграфовна. Да за то, чтобы эту должность получить, умные люди взятку в тысячу рублей дают.
А л и н а (перестав смеяться, с интересом). Почему же она так высоко ценится, если не секрет?
К о ш е ч к и н. А вот послушайте и прикиньте. Оклад — шестьдесят рублей. Квартира бесплатная — считайте, еще двадцать. Картошку вам разрешат за беговой дорожкой сажать — пять соток земли дадут, факт. С каждой сотки по двадцать мешков — сто мешков, в мешке по пятьдесят килограммов, пять тысяч килограммов выходит, то есть пять тонн. Если по двугривенному за килограмм продавать — еще тысяча рублей. Делим на двенадцать месяцев — восемьдесят три рубля с лишним в месяц выходит. Оклад — шестьдесят, квартира двадцать, за картошку — восемьдесят три — это уже сто шестьдесят три рубля в месяц получается. Кур заведете. Сто штук кур. Пусть по двести яиц каждая в год снесет. Двадцать тысяч штук яиц! По рублю десяток — вот и еще две тысячи рублей в год, делим на двенадцать месяцев — сто шестьдесят шесть рублей в месяц добавляется. Вот и считайте: оклад — шестьдесят, квартира — двадцать, картошка — восемьдесят три, яйца — сто шестьдесят шесть — уже триста двадцать девять рублей в месяц! А если юрловскую породу развести, или леггорн, или родаленд — они в два раза больше яиц снесут, — от одних кур триста рублей в месяц дохода будете получать.
А л и н а. Но это же — стыдно! Опытнейший врач и вдруг — конюхом…
К о ш е ч к и н. Почему стыдно? (Пылко.) Ведь Семен Семенович не дезертирует с низовой трудовой работы, наоборот, он добровольно идет на нее. Не перебивайте, Алина Евграфовна, я еще не все подсчеты закончил. (Загибает пятый палец.) Корма — бесплатные…
А л и н а. И — корма?..
К о ш е ч к и н. Конечно, никто вам не откажет, могу дать гарантию.
А л и н а. Аполлон, мы тогда с Сеней козу купим!
К о ш е ч к и н. Конечно! Правильно! Если она по десять литров молока в день будет давать, по сорок копеек за литр… (Быстро считает.) Еще сто двадцать рублей в месяц… Это уже почти восемьсот рублей в месяц получается…
А л и н а (на ее лице — растерянность). А… кто за курами, за козой ходить будет? Кто будет огородом заниматься?
К о ш е ч к и н. Вы! Вы с Семеном Семеновичем.
А л и н а. О нет! Увольте. Я в деревне-то с этим не связывалась, а уж в городе…
К о ш е ч к и н. Алина Евграфовна, в деревне у вас интереса не было. Частной инициативы. Вы с Семеном Семеновичем по Европе проехали, сами видели. Она, эта Европа проклятая, столько лет загнивает, а сгнить не может. А почему? Частная инициатива там. Заинтересованность. (Опасливо оглянулся.) В Москве понять этого не хотят. (Страстно.) Я сам, сам вместе с вами буду заниматься полезным физическим трудом, поскольку я — ваш зять в будущем прошедшем времени…
А л и н а (гордо выпрямилась). Нет, нет, Аполлон, это не для меня. Да знаете ли вы, милый и наивный мальчик, что Семен Семенович назначен главным ветеринарным врачом всей Бий-Бобруйской области? (Вдохновенно.) Оклад триста рублей… трехкомнатная квартира… персональная машина…
К о ш е ч к и н. К-кто… к-когда… его назначил?
А л и н а. Сам начальник областного управления сельского хозяйства сегодня за Сеней приехал. На речку он со своим товарищем пошел, вот-вот придут.
К о ш е ч к и н (никак не придет в себя). С-семен С-семенович… главный вер… ветеринаром? И значит, вы… и ваша дочь…
А л и н а. Да, да, Аполлон, все мы будем жить в Бий-Бобруйске рядом с вами… (Мечтательно.) Бий-Бобруйск!.. Просторная квартира с телефоном, газом, горячей водой… Никаких тебе коров и поросят… Ах, Аполлон, Аполлон! Вот она где, жизнь! Днем — магазины, портниха, парикмахерская, вечером — театр. В антракте пиво-воды, вино-табак… Мне — мороженое… А потом берем с Сеней такси, и он везет меня в ресторан. Ростбиф, котлеты «де-валяй», шампанское со льда… Ах, черт возьми! Из ресторана — тоже на такси. У меня прекрасное настроение, хочется петь, смеяться… Нет, лучше пешком. Вместо прогулки. Асфальт только что полили водой — блестит… Деревья роняют нежно-желтые листья на мою шляпку… Ах, боже ж ты мой!
К о ш е ч к и н. Да, это, конечно, формидабль — прекрасно. Но где же Семен Семенович? Я хочу поздравить…
А л и н а. Приедет, куда он денется. А сейчас пойдемте, поможете мне приготовиться к приему столь дорогих гостей.
Идут в дом, навстречу им — Д а р ь я Ф о м и н и ч н а со стопкой тарелок в руках. Раздается звонок. Дарья Фоминична идет открывать калитку и возвращается вместе с П а в л о м И л ь и ч о м и П е т р о м П е т р о в и ч е м. Из дома выходит К о ш е ч к и н; увидев Павла Ильича и Петра Петровича, он прячется за куст.
П е т р П е т р о в и ч (ставит бутылку шампанского на стол). Это от меня — женщинам.
П а в е л И л ь и ч. Это от меня — мужчинам. (Ставит бутылку коньяку.)
П е т р П е т р о в и ч. А сейчас, Дарья Фоминична, и свежей рыбы принесем, уже с вашими рыбаками договорились.
Уходят.
К о ш е ч к и н (выскакивая из куста). Кто это, Фоминична?
Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Фу, окаянный, напугал как!
К о ш е ч к и н. Не груби, старуха. Я спрашиваю: что за люди и чего им здесь надо?
Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. А я почем знаю. (Уходит в дом.)
К о ш е ч к и н (потирает руки). Это что-то обещает! Кажется, Семен Семенович, вы влипли основательно. Зря вас не будут так разыскивать, преследовать. И хотя ваша Танечка дала мне поворот от ворот, я еще за нее поборюсь! (Расставляет тарелки с ловкостью заправского официанта.)
А л и н а (выходит из дома). О! Откуда это взялось? Я только-только, Аполлон, хотела просить вас сходить в наш магазин и купить бутылку коньяку. Это — вы? Ваш сюрприз?
К о ш е ч к и н. Увы, нет. Сюрприз ваших гостей.
А л и н а. Тем более сходите, Аполлон. Вот вам деньги. Купите самого лучшего коньяку. Пусть знают, что мы никому не хотим быть обязанными.
Кошечкин уходит. Алина, весело напевая, хлопочет у стола. Звук подъехавшей автомашины. Входит сияющий В ы д у в а е в.
Сеня! Наконец-то! Почему ты так долго?
В ы д у в а е в. Вчера доклад… затянулся, было много вопросов… (Кидает ей пакет.) Вот. От меня. Тебе. Четыреста сорок рублей… Гонорар, так сказать…
А л и н а. Боже! Так много?
В ы д у в а е в. За один удачный заезд… Тьфу… бишь… удачный доклад получился. Оценили по высшей академической ставке.
А л и н а. Сеня! Ты у меня гений. (Целует.) Тебе надо переходить на лекционную работу. Спасибо, спасибо, милый. А я тебе тоже сюрприз приготовила. Сеня, родной, ты назначен главным ветеринарным врачом Бий-Бобруйской области.
В ы д у в а е в. Шуточки.
А л и н а. Не шучу я, Сенечка. Специально к тебе сюда, к нам приехали, чтобы это предложение сделать.
В ы д у в а е в. Кто?
А л и н а. Начальник областного управления сельского хозяйства.
В ы д у в а е в. А л и н а… не может быть…
А л и н а. Клянусь, Сенечка, твоим и своим пошатнувшимся здоровьем. Сам Павел Ильич Загораев.