– Хорошенько продумайте механизм подвода агента к объекту. Все варианты. Основных вижу два: либо Круминьша, если тебе удастся его завербовать, до поры до времени придется законсервировать в Риге. Это, как сам понимаешь, ненадолго. Нам друг другу сказки рассказывать ни к чему. Немцы вот-вот нападут и довольно скоро окажутся в Прибалтике. Там у нас с ними справиться быстро, «малой кровью и могучим ударом», – Фитин горько усмехнулся – вряд ли получится…
Начальник замолчал на несколько минут, потом с прежней горечью продолжил:
– Скорее всего, и повсеместно так будет. Не хватило нам времени… А Гитлер и его полчища – готовы. И план нападения уже введен в действие.
– А там знают? – с ожесточением спросил Флягин, показывая глазами на потолок. – Самому доложили?
– И не раз! – Фитин машинально взял лежащий перед ним двуцветный карандаш, завертел его в пальцах. – Не верит! Или не хочет верить!
Толстый карандаш с хрустом переломился у Фитина в пальцах.
– Тьфу ты, черт!.. – Павел Михайлович смел обломки со столешницы, туго обтянутой зеленым сукном, как хлебные крошки, подставив согнутую горстью левую ладонь, отряхнул ее в урну под столом. – А второй вариант – переправить агента в Германию немедля, чтобы у него побольше времени было до контакта с Бангерскисом. Но замотивировать появление агента в Берлине сейчас сложно. Да и попасть ему туда – проблема. Нет?
– Согласен. Крайне сложно. По меньшей мере легендировать его в этом случае предстоит как появившегося в Германии не сегодня и не вчера. В самом крайнем случае – как оказавшегося на территории Третьего рейха вскоре после установления в Латвии советской власти.
– Вот-вот, а не почти год спустя! Нет, Флягин, этот вариант отпадает. Гестапо расколет такую легенду, как гнилой орех. Агента мгновенно провалим или, еще чище – сами себе подарочек преподнесем: немцы его сломают и используют против нас. В общем, думайте, думайте с начальником отдела! Но помните – времени у нас нет. Нам всё это было важно уже вчера! Или позавчера. Убежден, стоит немцам оказаться в Риге – там нарисуется и Бангерскис. Ключевой фигуре прибалтийских нацистов вряд ли сподручнее «рулить» латышской «пятой колонной» из Потсдама. В Ригу вернется, сволочь!
Начальник разведуправления громко захлопнул папку с отчетом и вернул ее Флягину.
– В понедельник доложите окончательные предложения, а командировку в Ригу оформляй сегодня – вечером подпишу, чтобы в понедельник уже выехать, а не разводить канитель бумажную.
– Разрешите идти?
– Свободен.
Флягин возвращался к себе в кабинет и мысленно соглашался с Фитиным. Вариант: Круминьш дожидается своего бывшего шефа в Риге – оптимален. Хотя, конечно, еще вопрос – получится ли заагентурить бывшего майора. А если всё и срастется – проблем не убавится. Представить Круминьша в «автономном полете» Флягин не мог – довольно слабохарактерная, неврастеническая личность, при тщательной гестаповской проверке все может рухнуть. За Круминьшем, даже при полном его согласии и отсутствии двурушничества с его стороны, нужен постоянный контроль. В идеале – подвести бы к Бангерскису немного погодя другого, по-настоящему своего человека. «Силен… Полную маниловщину развел! – одернул себя Флягин. – Еще полный туман с вербовкой Круминьша – конь не валялся! – а уже, ишь, на идеальное потянуло!»
За письменным столом пролетели остаток пятницы и половина субботы. В принципе схема вербовки бывшего майора и его подводки к Бангерскису складывалась довольно логично и увязанно.
…Флягин поднялся из-за стола, завел руки за шею – до хруста в суставах. Довольно потянулся всем телом. В кабинете было душно. Тяжелые темно-вишневые портьеры уберегали от прямых лучей палящего солнца, – Москва уже больше недели изнывала от тягучего зноя, – но наполняли кабинет такой пыльной духотой, настоянной на въевшемся в драпировку неистребимом никакими проветриваниями табачном запахе, что Флягин в который раз помянул негромким словом бывшего обитателя кабинета – Николая Абрамова, заядлого любителя болгарских табаков. Абрамов теперь обитал этажом ниже – балканский отдел, в штатах которого он состоял, в ходе последних реорганизационных пертурбаций переехал.
«Насколько бы всё упростилось, – подумал Флягин, – если бы Круминьш был сынком Бангерскиса или, хотя бы там племянником каким-нибудь…» Эти размышления Флягина как раз были навеяны историей Абрамова: некоторые детали операции по его внедрению в РОВС Флягин проанализировал, разрабатывая легенду для Круминьша.
В случае с Абрамовым вариант конечно же оказался идеальным. Его отец, белый генерал-лейтенант, возглавлял 3-й (балканский) отдел Российского общевоинского союза. Руководитель РОВС, люто ненавидевший большевистские порядки генерал Кутепов, поставил себе целью активно бороться с Советами методами террора и диверсий. В рядах этой подрывной эмигрантской организации состояло в основном белое офицерство из числа самых непримиримых и отчаянных противников советской власти. РОВС от других эмигрантских центров отличал высокий уровень организации, дисциплины, мощная подпитка денежными средствами и оружием со стороны английской и французской разведок. Сумел организовать Кутепов в РОВС и крепкую контрразведывательную службу, заметно осложнявшую проникновение чекистов в ряды кутеповцев, успешно разгадывающую оперативные комбинации противника. Советской разведке не удавалось добиться и доли того успеха, с которым завершились, например, такие крупные оперативные игры против подрывных центров русской эмиграции, как «Синдикат-2» и «Трест»: первая позволила практически полностью парализовать деятельность эсеровских организаций на территории СССР и за рубежом, выманить их лидера Б. Савинкова из-за рубежа и арестовать; вторая – длившаяся шесть лет, до июля 1928 года, – привела к аресту крупного английского разведчика Сиднея Рейли, ликвидации диверсионных групп в Москве и Ленинграде. Были раскрыты агентурные сети белоэмигрантских организаций, их связи с западными разведслужбами. Последнее, как и истинная подоплека подрывной деятельности против СССР, которая развивалась по формуле: кто платит деньги – тот и заказывает музыку, – заметно подорвали доверие рядовых эмигрантов к руководителям эмигрантских центров.
Поначалу, в 1925 году, через легендированную «Военную организацию бывших офицеров» чекистам удалось установить связи с РОВС. По замыслу разработчиков легенды, кутеповцев не могли не увлечь открывающие перед ними возможности иметь своих людей в штабе Ленинградского военного округа. Но оперативная игра под кодовым названием «Д-7», к сожалению, снова строилась на шаблонной схеме: как и «Синдикат-2», и «Трест», и еще несколько других, она основывалась на дезинформации противника – о наличии в СССР серьезных сил, ведущих подпольную борьбу с советской властью. Может быть, ОГПУ все-таки удалось бы достичь успеха в результате более чем трехлетних усилий, но операция «Д-7» провалилась с треском: агент, выступавший в роли руководителя «военной организации», в 1928 году перешел на сторону Кутепова.
Вот тогда-то, как нельзя кстати, пригодился сын генерала Федора Федоровича Абрамова, покинувшего Россию в ноябре двадцатого. Генерал оставил своего одиннадцатилетнего сына Николая в Совдепии, у сестры. Сложилось так, что Абрамов-младший, после окончания семилетки, устроился работать водолазом в экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН) на Черном море. ЭПРОН курировало чекистское ведомство. Паренька привлекли к сотрудничеству с иностранным отделом ОГПУ, он прошел соответствующую подготовку, а потом его устроили матросом на торговое судно, с которого он «бежал» в сентябре 1931 года в Гамбурге, добрался до отца в Софии. Став в течение нескольких лет активным членом РОВС, Николай Абрамов получил доступ к весьма ценной информации о деятельности кутеповской организации против СССР. Эти сведения Абрамов передавал резиденту советской закордонной разведки – атташе посольства СССР в столице Болгарии, но в октябре 1938 года был арестован болгарской полицией. Через неделю Абрамову-младшему удалось выкрутиться в обмен на требование Болгарию покинуть, что он и сделал 13 ноября, сумев получить французскую визу. Несколько месяцев Николай колесил по Европе, скрываясь от ищеек РОВС, пока смог благополучно вернуться на родину.
…На столе задребезжал телефон. Флягин вынырнул из раздумий, поднял трубку.
– Флягин! Немедленно в актовый зал! Общий сбор!
В актовом зале уже яблоку негде упасть. Сосредоточенные, хмурые лица, не слышно управленческих балагуров, обычно подтрунивающих друг над другом в ожидании начала совещания. Впрочем, в последние годы беззлобное зубоскальство заметно сходило на нет – нередко и оно заканчивалось исчезновением того или иного сотрудника, о котором некоторое время спустя работникам аппарата сообщали стандартное: разоблачили гада – оказался пробравшимся в органы вражеским шпионом.
В президиум быстро прошли Фитин, заместители начальника управления.
– Товарищи! – Лицо комиссара госбезопасности было бледным и напряженным. – Обстановка на советско-германской границе резко осложнилась. Все данные говорят о том, что через несколько часов немецкая армия начнет широкомасштабные боевые действия против нас. Идут последние приготовления к вторжению на советскую территорию на всем протяжении границы. Немцы уже не скрывают своих намерений, открыто концентрируют танки, артиллерию и живую силу в приграничной полосе, буквально на линии границы. Несколько наших источников за кордоном подтверждают эту информацию…
Фитин замолчал на мгновение, словно подбирал нужные слова, потом продолжил:
– Товарищи! Как вы знаете, партия и наш вождь товарищ Сталин, советское правительство, Генеральный штаб РККА, предвидя неизбежность войны с фашистской Германией, неуклонно проводили в жизнь курс на всемерное укрепление нашей обороны и Красной армии. К сожалению, пока не все намеченные мероприятия материально-технического и организационного характера доведены до конца. Однако, товарищи, сделано очень многое. Сейчас в полную боевую готовность приводятся наши западные приграничные округа – Ленинградский военный округ, Прибалтийский, Западный и Киевский особые округа, Одесский округ, а также Северный, Балтийский и Черноморский флоты, войска западной зоны противовоздушной обороны – наш первый стратегический эшелон, который активной обороной отразит наступление гитлеровцев и создаст условия для сокрушительного ответного удара по захватчикам…