– Здравия желаю!
– Здравствуй, здравствуй, – партийный руководитель района энергично и крепко пожал руку. – Ну, как дела?
– Сегодня заканчиваем. Директор совхоза и председатель сельсовета предлагают сегодня же вечером и проводы призывников устроить. А назавтра уже с машиной определились, чтобы в Камышин ребят везти, на сборный пункт…
– Товарищи начальники, где мне самого главного найти? – невысокая пожилая женщина, одетая незатейливо, но, по сельским меркам, торжественно, комкала в натруженных узловатых пальцах концы повязанного платка.
Секретарь райкома живо повернулся к ней.
– Слушаю тебя, мать.
– Вы уж простите меня, грешную, за сыновей просить пришла…
– Всем, кому по закону положено, отсрочки предоставлены, – нахмурился военком.
– Вот-вот, – закивала просительница. – Об ней-то, об отсрочке, и речь. Христом Богом молю Сереженьке моему отсрочку отменить.
– Чудеса! – рассмеялся райкомовский начальник. – Мало того, мать, что не о послаблении просишь, так еще и бога, к партии взывая, в помощники тянешь! Интересно, что за нужда у тебя такая образовалась?
Женщина окончательно оробела, перебегая взглядом со штатского на военного, руки еще больше затеребили платок, по лицу скользнула виноватая улыбка.
– Мезины мы. Саша и Сережа – это старшенькие мои, а еще пятеро – мал мала…
– Я в курсе, товарищ секретарь, – вновь подал голос военком. – Все, как положено, решили. Старший призывается, он семнадцатого года рождения, а второй, Мезин Сергей, восемнадцатого года рождения. Повестки ему не направлялось, но явился вместе с братом, мол, тоже служить хочу. Комиссионно предоставили отсрочку, так как в семье трудные обстоятельства, пятеро младших, престарелые родители. Все по закону…
– Постой, не части. – Секретарь райкома вновь обратился к женщине: – Так в чем же ваша просьба?
– Да я, вот, как раз пришла просить, чтобы Сережу тоже взяли. С лица парень сошел, как ему вчерась про эту самую отсрочку сказали.
– А вы-то тут как останетесь? И работа, и малые, и хозяйство…
Участливый тон большого начальника просительницу приободрил.
– Всегда трудно было, не впервой. Но мы, как все. В родове не было трудностей бояться.
Женщина смахнула невольно набежавшие в уголках глаз слезинки и продолжила с достоинством:
– У нас, у Мезиных, завсегда так. Не хужее, чем у других. И ничего, что на руках еще пятеро остаются. Мы с отцом еще работаем. Ничего, продержимся, да и мир не без добрых людей. Ничего…
Тяжело вздохнув, замолчала на мгновение, потом просительно посмотрела на секретаря райкома.
– Вы уж прикажите, чтобы моих ребят вместе взяли, да чтобы вместе они и служили, все полегче будет, они же у меня завсегда вместе. Уж не откажите, уважьте… – И низко, до земли, поклонилась.
Вечером в школе, где совхозное начальство собрало проводины призывников, среди тех, кого поздравляли, кому односельчане и родные давали свои немудреные наказы служить честно, были и Александр с Сергеем Мезины. Наутро балыклейцы долго махали вслед «трехтонке», увозившей в райцентр Камышин молодых парней.
На сборном пункте призывники пробыли недолго. Там тоже была комиссия, на которой братья Мезины с радостью узнали, что хлопоты матери даром не пропали, просьба удовлетворена, и зачислены они оба на службу в моторно-механические части. А 14 сентября 1938 года новобранцы отправились в путь. Куда – неизвестно. Дело военное. Построение, команда: «По теплушкам!», – и застучали на стыках вагонные колеса.
НАУКА БРОНЕВАЯ, ОНА ТАКАЯ
Январская ночь – черная. Звезды – высокие. И небо – куполом высоким. И кажется, так тяжело давят края купола на горизонт вокруг, что и земля тоже выгибается, вспучивается серединой своей поближе к звездам. Тихо в ночной степи. Тихо и беспредельно. Какая же все-таки ночь черная, хотя и звезды, и луна… лишь когда пригнешься к земле, видны на фоне неба темные, громадные тени – танки на линейке. А за ними – черный провал.
Нет, Сергей знает: метрах в двадцати колючка – проволочный забор-ограждение. Чуть ближе – тропа часового, его тропа. Красноармеец Мезин сегодня в карауле. Дело, конечно, нужное, но пехотное. М-да…
Сергей привычно поправляет винтовочный ремень. Да, уже привычно. Кстати, это что же получается? Маленькая дата! Сегодня уже пять месяцев, как началась служба здесь, в небольшом монгольском городе Ундэр-Хане. Хм, город, это, конечно, звучит громковато. Юрты в основном, один дом деревянный в центре. И длинные казармы-полуземлянки на окраине – военный городок 11-й танковой бригады. В ее составе и 32-я отдельная рота боевого обеспечения, где служат братья Мезины. Да, пять месяцев. К месту службы прибыли восьмого октября, а сегодня уже восьмое марта, день в день.
Быстро пролетели эти пять месяцев. Нет, поначалу, в «карантине», дни тянулись, как резина, по дому сильно скучалось. Хорошо Санька рядом. Чуть ли не каждый вечер вспоминали: как там наша Дарья Васильевна, как братишки, сестренки, как там батя?..
Сергей остановился, прислушался. Нет, это ветер. В этом степном краю, кажется, он никогда не кончается, не утихает. Ишь, как пробирает! Ему и тулуп постовой не помеха. Шут его знает, сколько еще до смены, вроде замерло время в этой ночной тишине. То ли дело на занятиях – бежит! Боевая учеба Сергею нравится. Все получилось, как они с Санькой и загадывали. После «карантина» стали изучать материальную часть танков. Какие машины! Стремительный БТ-7, более солидный Т-26. Пригодились знания, полученные во время учебы на гражданке. А вооружение! Про пушки и разговору нет, но и пулемет отличный – ДТ! Так что не этой штучкой воевать, если придется, – Сергей снова поправляет сползающий по покатому плечу тулупа ремень «трехлинейки». Пехотная штучка! Вот танк – это да! Уж он-то, механик-водитель красноармеец Мезин, понимает, что к чему. Недавно зачеты командир роты принимал, по тактике и Уставу бронетанковых и механизированных войск и по вождению. Все, как положено: они с Санькой отчитались четко. Правда, по тактике Сергей немного не того, тут братец обскакал, но зато на вождении… И не только гражданские навыки, что получил в хоперском Совхозуче, но и уже здешняя, воинская практика учебы: боевую машину приходится водить по сложному, выражаясь военным языком, рельефу – высоты и долины, овраги, топкие места по берегу местной речушки Керулен. Хотя не такая уж она и речушка…
Сергей снова останавливается, слушает ночные шорохи, поворачивает по тропе часового в обратный путь. Вспомнилось, как с Санькой читали-перечитывали в «Комсомольской правде» про экипаж братьев Михеевых. Завидовали, мечтали. И все сбылось. Во-первых, служба тоже практически на Дальнем Востоке. На карту посмотришь – до Амура рукой подать. Во-вторых, тоже стали танковым экипажем братьев. Упросили командование. Надеялись, что назначать в экипаж на бронемашину, как назначили земляков, двух братьев Фесенко, – определили экипажем на БА-6. А что, тот же танк: пушка 37-миллиметровая, скорость приличная! Но командир объявил: будете танковым экипажем. Ну, ладно, вот три братца Черновых из Камышина, с ними все ясно – полный экипаж на БТ-7, а их-то, Мезиных – двое! И куда?
И тут показали зверя! Спецтанк БХМ-3, экипаж два человека! БХМ расшифровывается просто – боевая химическая машина. На базе французского танка «Виккерс». В роте боевого обеспечения – шесть таких машин. Вооружен пулеметом ДТ, но главное оружие – огнеметная установка. И оборудование для установки дымзавесы. В общем, танк боевого обеспечения. Неплохая машина, только вот скорость… Ребята с «бэтэшек» смеются: у нас в бригаде рота «черепашек»!
Из степной темноты ветер донес еле уловимый гул автомобильных моторов. Сергей пристально вгляделся в темень. Где-то там, далеко за Керуленом, изредка появлялась цепочка огоньков. Они медленно ползли на юго-восток. Очередная воинская колонна двигалась, это Сергей знал, куда-то. Вроде, говорят, к реке Халхин-Гол. Там неспокойно. За рекой граница Монгольской Народной Республики с Китаем, а в Китае – японцы. Бряцают самураи оружием на границе. С начала года и по радио, и в газетах сообщения о провокациях, которые японцы там устраивают. Недавно и политрук на занятиях делал обзор событий, сказал, что положение сложное. В январе и феврале участились вооруженные стычки между монгольским пограничниками и самураями, которые, к тому же, немалые силы из глубины Китая подтягивают. Политрук цифры приводил: более тридцати пяти тысяч японских штыков, орудий три сотни, больше сотни танков и где-то около двухсот самолетов уже накоплено самурайщиной на границе. Ох, и хищник же эта империалистическая Япония! Вон, почти весь Китай захватила. Теперь на Монголию зарится. Однако аппетиты, конечно, побольше. Ведь знают же эти самураи, что против них не только монгольские войска стоят, но и наши, советские части. У нас с монголами договор о дружбе и взаимопомощи. Конечно, поможем, если что, по-братски, для того и стоим здесь. Вот и политрук говорит, что защита братской Монголии – наше дело, интернациональный долг. Правильно, как же иначе! И японцы это знают, а ведь все равно лезть собрались! Почему? Небось крепко в себе уверены, мол, победят. Это, конечно, хрен им! На Хасане уже попробовали. Но неймется! Почему? Хищник он и есть хищник… С китайцами самураи воюют удачно, вот успехи и кружат голову. Опять же фашисты германские неспроста с японцами сдружились. Подначивают! Вот они и решили нас испробовать. Ежели здесь, в монгольских степях, дрогнем, то и на нашу страну замахнутся, псы самурайские!..
Вслух вырывается крепкое словцо. Сергей испуганно оглядывается, замирает, вслушиваясь в ночь. Часовой, называется! Еще песню запеть не хватает!
Но вокруг ни шороха, и Сергей неслышно шагает дальше. И невольно продолжает этот мысленный разговор с самим собой. Вот если так представить, что навалятся японцы, и мы не устоим… Ага, скажут самураи, у красноармейцев кишка тонка, надо и дальше так же переть. И попрут! Им волю дай, не то что Монголию слопают, но и наш Дальний Восток, а там и почище аппетит разгорится. Да и у них ли одних… Ну уж это-то – не в жизнь! Подавятся! И ни где-нибудь, а здесь. Пусть только полезут! У нас тут силища немалая, встретим, как надо.