– Вот так… теперь все хорошо. Ты в порядке? – улыбаясь, спросила женщина.
Уильям поднял голову, и сердце замерло у него в груди.
Не потому, что время снова остановилось. А потому, что перед ним стояла его мама.
Глава двадцать восьмаяЗамерзшая навеки
– Ты в порядке? – спросила мама Уильяма.
Он был слишком потрясен, чтобы отвечать.
– Похоже, ты больно ударился. Что ты делаешь так поздно на улице один? – продолжала она.
– Я… я…
Он не мог произнести ни слова и даже пытаться перестал, а просто молча смотрел на нее. У нее были карие глаза, как у него, а волосы короче, чем на большинстве фотографий, которые он видел. Но ему это понравилось. На ней было изящное пальто и блестящие ботинки. Уильям подумал, что такие ботинки, наверное, надевают, когда идут на вечеринку или на свидание.
– Ты молчишь потому, что я – незнакомый человек, а тебе не разрешают разговаривать с незнакомцами? Это правильно! Я – Молли, – сказала его мама и протянула ему руку. Уильям пожал ее своей дрожащей рукой, а она вдруг выдернула ее и показала ему язык.
Это было так неожиданно, что Уильям искренне рассмеялся.
– Вот так-то лучше! – улыбнулась Молли. – Теперь ты знаешь, как меня зовут, и я больше не незнакомка. Позволь, я провожу тебя домой. Ты живешь где-то рядом?
Уильям даже не заметил, где они приземлились. Оказывается, они упали за несколько улиц от маленького кособокого домика… но ведь сейчас он был в прошлом, а Уильям знал, что его родители переехали в этот домик только после того, как поженились. А сейчас его мама выглядела такой юной, и Уильям подумал, что этот маленький кособокий домик наверняка еще им не принадлежит.
Он хотел отказаться от помощи, но вместо этого выпалил:
– Да! Я живу в нескольких улицах отсюда.
– Тогда покажи мне дорогу. Тебе пора домой, – она улыбнулась и отступила в сторону, пропуская Уильяма вперед.
– Какое сегодня число? – спросил Уильям, пытаясь выяснить, в каком году он приземлился.
– Число? – рассмеялась Молли. – Ты должен знать, какое сегодня число!
Уильям не знал.
– Сегодня канун Рождества! Великая ночь! Вот почему тебе следует быть дома и готовиться к приему очень важного гостя. Ну, ты понимаешь, о чем я, – подмигнула она. – Если, конечно, ты был хорошим мальчиком. Ты ведь был хорошим мальчиком, правда?
– Я совершил несколько ошибок, но сегодня вечером собираюсь все исправить, – сказал Уильям.
– Да… Исправлять ошибки никогда не поздно.
Она шла рядом с ним. Уильям напряженно думал, о чем бы еще поговорить.
– Я… гм-м… мне нравятся ваши ботинки, – робко сказал он.
– Спасибо! Я иду на свидание. На первое свидание! – улыбаясь, сказала Молли.
– В канун Рождества? – спросил Уильям.
– Да! Он очень любит Рождество, так что я попробую удивить его вот этим.
Она достала из кармана красивый снежный шар.
Сердце Уильяма заколотилось как бешеное. Он сразу его узнал. Резная деревянная подставка, уютный бревенчатый домик внутри. Тот самый шар, который папа доставал каждое Рождество!
Мама подарила его папе на их первом свидании, и он хранил его все эти годы!
Уильям понял: мама идет на свидание с его папой! И это происходит прямо сейчас!
– Я сама его сделала. Как ты думаешь, ему понравится?
– Очень понравится, – улыбнулся Уильям, но вдруг сообразил, что это, наверное, звучит странно. Откуда ему знать, что понравится молодому человеку, с которым встречается совершенно незнакомая ему девушка? – То есть… если бы я был на его месте, мне бы понравилось.
Молли удивленно посмотрела на Уильяма, а потом рассмеялась. Они подошли к повороту.
Вечер был волшебный. Звезды мерцали на звенящем от холода небе рождественской ночи. В домах было тепло и уютно. В окнах мерцали огоньки гирлянд, откуда-то слышалось пение.
Уильям подъехал к своему дому. Он выглядел точно так же, как и в его настоящем, только был не такой кособокий, и краска на водосточных трубах была свежей. И все же это был его дом.
Если не считать того, что пока он не был его домом! Сейчас тут жил кто-то другой, так что попасть внутрь Уильяма не мог.
– Э… вот мой дом, – сказал он, остановившись возле еще-не-таких-кривых ворот.
Молли посмотрела на дом. Он был в два раза меньше остальных домов на улице, но было в нем что-то такое, отчего в него хотелось войти.
– Потрясающий дом, – улыбнулась Молли. – Такой уютный! Как тебе повезло!
– Да, это так. Только немного тесновато. Ведь теперь тут живем не только мы с папой.
– Правда? – удивилась Молли.
Уильям замолчал. Он не мог говорить с ней о будущем, но когда она посмотрела на него такими красивыми и добрыми глазами, ему захотелось рассказать ей все.
– Сейчас в нем живем мы с папой, его новая подружка и ее дочка.
– Понимаю, – улыбнулась Молли. – Она тебе нравится? Новая подружка твоего папы? – как бы невзначай спросила она, прислонившись к стене.
– О, да! Памела чудесная! Ну… раньше она ненавидела Рождество, так что ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть.
– Ненавидела Рождество? Вот было бы смешно, если бы она познакомилась с парнем, с которым я сегодня встречаюсь. Уж он бы научил ее любить этот праздник! – воскликнула Молли, закатив глаза.
– Да уж, – рассмеялся Уильям. – Если бы они встретились…
Они помолчали.
– Ну, что ж, тебе пора. Представляю, как переживают твои родители! Уже так поздно, а тебя нет дома в канун Рождества, – сказала Молли, кивая в сторону входной двери.
Она распахнула калитку, и Уильям вздохнул.
– Счастливого Рождества… Подожди, ты не сказал, как тебя зовут! – сказала Молли.
– Уильям, – улыбнулся он.
– Уильям, – повторила Молли. – Красивое имя.
– Спасибо, что проводили меня, – сказал Уильям и, не раздумывая, раскинул руки, чтобы обнять ее.
Молли обняла его.
И Уильям пожалел, что вылил все зелье в пасть Снегозавра. Если бы он мог, то навсегда остался бы в этом мгновении.
Но, как и все самое прекрасное в жизни, это должно было закончиться.
Когда они отпустили друг друга, Уильям почувствовал, как что-то выпало из кармана его халата и приземлилось на мостовую с громким дзинь!
– Что это? – спросила Молли.
По звуку он догадался, что это не могло быть пушистое желание, и уже начал думать, как объяснить, если из его кармана выпал верометр Санты.
Но, когда Молли наклонилась, чтобы поднять предмет, Уильям увидел, что это и не то, и не другое. Это была ледяная чаша Ледяной Колдуньи.
Только она больше не была замороженной. И он увидел, что это больше и не чаша вовсе.
Возможно, верометр был слишком теплым, или желание слишком пушистым, но, какой бы ни была причина, сверкающие сосульки растаяли и толстый слой инея исчез, обнаружив под собой самую красивую и сияющую чайную чашку с ручкой в форме снежинки.
Уильям ахнул.
Он не верил своим глазам. Это была точно такая же чашка, как и та, что принадлежала его маме. Та, из которой иногда пила Памела!
– Ого, какая красивая! – сказала Молли, любуясь чашкой. – Чья она?
– Ваша, – не задумываясь, ответил Уильям.
– Моя? – нахмурилась Молли.
Сердце Уильяма заколотилось. Это была правда. Это была ее чашка. Всю свою жизнь он видел ее на кухне, видел, как папа иногда пил из нее, когда чувствовал себя очень одиноко.
– Да. Это рождественский подарок. Вам. От меня, – сказал Уильям.
– Это очень мило с твоей стороны, но я не смогу принять такую красивую вещь… – сказала Молли, протягивая чашку Уильяму.
– Нет, она ваша. Я настаиваю! Считайте, что это благодарность за то, что проводили меня до дома, – улыбнулся Уильям. Он чувствовал, что поступает правильно.
Молли посмотрела на чашку с красивым орнаментом.
– Ну… если ты так уверен…
– Совершенно! – улыбнулся Уильям.
– Тогда я буду вспоминать о тебе каждый раз, когда буду пить из нее чай, – с улыбкой сказала она, и Уильям никогда не чувствовал себя счастливее, чем в то мгновение.
– Ну, мне пора. Счастливого Рождества, Уильям! – Молли улыбнулась и зашагала по улице.
– Счастливого Рождества, – крикнул ей вслед Уильям, и тихо добавил: – Мама…
Глава двадцать девятаяПотерявшись во времени
Уильям смотрел, как его мама исчезла за поворотом, и его сердце защемило от счастья. Это было чувство, которого он прежде никогда не испытывал. Как будто всю жизнь ему чего-то не хватало, а теперь он это получил.
Внезапно тишину ночи нарушил рев.
– Снегозавр! – ахнул Уильям, внезапно вспомнив, что случилось перед его встречей с мамой. Он помчался к месту падения и увидел на дороге длинные, поблескивавшие волшебными искорками следы от скольжения. Они вели к тротуару и исчезали в дыре, образовавшейся в зеленой изгороди, окружавшей парк.
– Снегозавр! – позвал Уильям, и в то же мгновение услышал рев. Он осторожно въехал в темный парк и через несколько секунд обнаружил Снегозавра, который пытался вытащить из кустов тяжелые сани.
– Вот ты где! – воскликнул Уильям. Снегозавр подпрыгнул на месте, а потом радостно облизал его лицо. – Я в порядке, в порядке! – рассмеялся Уильям. – Но… ты только посмотри на себя!
Чешуя динозавра побледнела, а искрящийся свет превратился в тусклое мерцание.
– Твоя заморозка мозга ослабевает! – догадался Уильям. – А у нас еще остался один город, куда мы должны доставить подарки. А еще нужно найти Бренду и вытащить ее из временной западни! – Он указал на бурлящие грозовые тучи вдалеке. – Нужно скорее улетать отсюда!
Снегозавр сгреб Уильяма в охапку, усадил в сани на место Санты, просунул голову в упряжь и уперся лапами в землю.
– Ты готов? – крикнул Уильям.
Снегозавр издал мощный рев.
– Я в тебя верю! – крикнул Уильям, Снегозавр вдохнул холодный воздух и изо всех сил потянул сани через заснеженный парк. Теперь, когда его мозг получил дополнительную порцию холода, его чешуя снова засияла и он энергично прыгал вперед. Прыжки становились все длиннее и выше, и наконец они поднялись в воздух.