– Если сумеем сломать решетки, – с сомнением в голосе сказала Ирка. – В любом случае мы сможем орать в окна и звать на помощь!
– Орать мы можем и здесь, – заметила я.
– Здесь нас никто не услышит!
– Зато не надо пробивать стену и разбирать стеллаж с бутылками!
– Да, бутылки трогать не хочется, – согласилась Ирка. – Побьем еще... Ладно, смотри сюда, на чертеж: прямо перед нами гараж. Если мы сумеем пробиться через стену...
– То выберемся наружу?!
– Если сумеем сломать железные ворота, – Ирка нервно побарабанила пальцами по коленке. – Но мы сможем залезть в машину и сигналить, пока кто-нибудь нас не услышит!
– Ты забыла, вы оставили машину во дворе, – напомнила я. – В гараже пусто, сигналить придется без помощи автомобиля. Если, конечно, удастся пробить стену...
– Ладно, опять сюда смотри! – закричала подруга, вонзая штопор в крошащийся цемент. – Справа от нас котельная! Если мы сумеем пробить стену, то сможем взорвать весь дом к чертовой матери! Уж тогда-то нас точно кто-нибудь услышит!
– Уж тогда-то нам точно никто уже не поможет! Улетим мы с тобой спецрейсом прямо в рай!
– Не хочу в рай, – остыла подруга.
– И я не хочу, – согласилась я. – В смысле, сейчас не хочу, а со временем почему бы и нет? Не в ад же идти, правда?
– В аду жарко, – с нотками зависти сказала Ирка.
Я заметила, что ее голые ноги уже покрылись мурашками. Я-то уже давно сидела, зябко обхватив себя руками.
– А у нас тут холодновато что-то, – согласилась я, энергично повозив руками по спине.
Левая рука на правом боку зацепилась за что-то, не являющееся неотъемлемой частью моего организма. Удивленная, я вывернула голову, сделав попытку заглянуть себе за спину, и увидела прицепленный к поясу штанов мобильник.
– Сотовый! – обрадовалась Ирка, жадно завладевая трубкой. – Кому звоним, кого зовем на помощь?
Я немного подумала, Ирка почесала в затылке, и мы, не сговаривась, дуэтом воскликнули:
– Сереге!
– В конце концов, это его прямая обязанность – спасать честных граждан от бандитов всех мастей, – сказала я, набирая давно знакомый номер лазарчуковского мобильника.
– Всех мастей и волостей! – хихикнула повеселевшая Ирка, явно намекая на украинское гражданство Марика, в котором мы подозревали бандита, действующего под прикрытием.
– Привет, Серега! Мы с Иркой попали в беду! – дождавшись соединения с абонентом, без предисловий объявила я собеседнику.
– Мы в подвал попали! – подсказала подруга, близко сунувшись к трубке.
– Так куда именно, в беду или в подвал? Вы бы сначала определились, а потом звонили! – проворчал недовольный Лазарчук.
– Мы тебе помешали? – спросила я. – Ты как раз был чем-то занят, например, ел или спал?
– Или пил, – признался Серега. – Только успел открыть бутылочку пива, а тут вы!
– Так приезжай пить к нам! – весело закричала Ирка. – У нас тут бутылочек столько, что мало не покажется!
– Где это – у вас? – невольно заинтересовался приятель.
– Говорю же тебе: в подвале! В винном погребе, откуда мы не выйдем без посторонней помощи!
– В смысле, вы не уйдете из погреба, пока все не выпьете? – по-своему понял ситуацию сыщик. – Вам именно для этого подмога нужна? А меня одного хватит или взять с собой напарника?
– Чувствуется, что в таком контексте идея выступить в роли спасателя тебе нравится больше? – проницательно заметила я. – Отлично, приезжай немедленно, выпусти нас из подвала и можешь засесть в нем тет-а-тет с напарником хоть до утра!
– Часа на два, не больше, – поправила меня Ирка, тревожным взглядом охватив стеллаж с бутылками. – До утра два здоровых мужика выпьют половину моих запасов. Это же менты, они по части потребления спиртного жутко натренированные!
– Давай, Серый, без шуток, приезжай к Ирке в Пионерский! – подвела я итог беседе. – Мы заперты в подвале и очень хотим выйти на волю!
– Приеду, – вздохнул Лазарчук. – Хорошо, не успел пива напиться, могу сесть за руль!
– Рули быстрее, – попросила Ирка, забрав у меня трубку. – Только, когда приедешь, обязательно проверь документы у того типа, который сидит в доме наверху! Он выдает себя за моего племянника Марика Протопопова, хотя, сдается мне, он такой же Марик, как и я!
– Что-то интересненькое у вас происходит, да? – пробормотал сыщик напоследок.
– Теперь он точно приедет, можно не сомневаться, – заверила меня Ирка, отдавая мобильник. – Намек на тайну обязательно заставит Лазарчука сорваться с места. Серега – ищейка до мозга костей!
– Лучше бы он был ищейкой до мозга головы, – ехидно заметила я. – Тогда мы рассказали бы ему про нашу чехарду с похищениями и нападениями, описали бы ситуацию с Булабонгой. Глядишь, нашли бы у профессионала помощь и защиту. Но разве можно ему что-то рассказывать? Толку будет чуть, а крику не оберешься: «Ах, опять самодеятельностью занимаетесь, снова во что-то вляпались!»
– Лично я, похоже, вляпалась в коньяк, – с сожалением заметила Ирка, внимательно посмотрев на подошву своей тапки. – Кто это перевернул на полу бутылку?
– Ты перевернула!
– А разве она не пустая была?
– Наверное, не совсем пустая!
– Безобразие, – сварливо сказала Ирка. – В следующий раз допьем ценный напиток до последней капли!
– Искренне надеюсь, что следующего такого раза не будет, – сказала я.
Ирка вопросительно вздернула бровь.
– В смысле, я надеюсь, что мы больше не будем пить коньяк, сидя взаперти в подвале, – объяснила я.
Подруга кивнула, и следующие двадцать минут мы провели в согласном молчании и терпеливом ожидании помощи.
Долгожданный Лазарчук явился совершенно неожиданно, потому как его прибытие не сопровождалось шумом. Ни тебе протестующего металлического лязга взламываемого замка, ни грохота выбиваемой двери, ни мужественного милицейского мата, перемежающегося натужным кряхтеньем. Дверь просто тихо открылась, Лазарчук просунул взъерошенную голову в проем и, наверное, некоторое время наблюдал за нами.
Первой его заметила Ирка, которая скуки ради открыла в подвале сезон охоты на многоножек. Не думаю, что эти насекомые как-то угрожали ее продовольственным запасам, но само их присутствие компрометировало приличный дом. Борьбу с многоножками Ирка вела активно, но с нулевым результатом. Заметив потенциальную жертву, она швыряла в шуструю тварь снятую с ноги увесистую тапку. Руки у подружки после нашей вдумчивой дегустации выдержанного коньяка подрагивали, прицел был неверен, и тапка раз за разом влипала в стену в полуметре от цели.
– Опять мимо? – всякий раз хмуро спрашивала меня Ирка.
– В молоко, – отвечала я сочувственно, но без сожаления.
Мне не нравилась отведенная мне подругой роль охотничьей собаки, которая после меткого хозяйского выстрела опрометью несется подбирать добычу. Соскребать со стены расплющенную многоножку мне совершенно не хотелось. Однако Ирка вошла во вкус, она азартно сверкала глазами, отыскивая взглядом очередную мокрицу, и можно было предполагать, что рано или поздно стыковка охотничьей тапки и насекомого все-таки состоится. На стороне Ирки была теория вероятности. Сознавая это, я уже отклеила с одной бутылки этикетку, приготовившись использовать ее как скребок.
По сторонам я не смотрела, поднимала голову только после того, как стены сотрясал очередной тапочный удар. Чье-то по-детски испуганное «Ой, мамочка!» заставило меня активизироваться.
– Попала, попала! – обрадовалась Ирка.
– Не иначе в говорящую мокрицу? – удивилась я.
– От мокрицы слышу! – обиженно заявил Серега Лазарчук, которого я узнала по голосу.
Капитанский бас раздавался из коридора.
– Серж, ты чего там прячешься? – окликнула я приятеля. —Почему не заходишь? Дверь открыта.
– Ой! Дверь открыта! – вскричала Ирка, в пылу охоты не обратившая внимания на это обстоятельство раньше.
– У нее небось еще вторая тапка есть? – вопросом ответил на мой вопрос Серега, не спеша появляться в подвале.
– Наплюй на тапки! Объясни, как ты открыл дверь! – Я выскочила из подвала, чтобы общаться с капитаном очно.
– Не надо плевать на мои тапки!
Озабоченная Ирка выскочила следом за мной и сразу убедилась, что ее метательная обувь в целости и сохранности.
Лазарчук держал тапок за каблук, как дохлую рыбину, в максимально вытянутой левой руке. Правую капитан прижимал ко лбу, на котором вырисовывалось красное пятно, конфигуративно совпадающее с отпечатком каблука.
– Эй, в самом деле, я не поняла, как тебе удалось так тихо открыть дверь? – повторила я живо занимающий меня вопрос. – Ирка ее и толкала, и пинала, и кулачищами мутузила, и все без толку!
– Ну, я-то поздоровее Ирки буду! – хмыкнул Лазарчук.
– Да ладно? – подруга набрала воздуха в рельефную грудь, уставила руки в бока и стала похожа на боевого голубя, приготовившегося к схватке.
– Я на голову поздоровее буду! – уточнил капитан.
Он перебросил Ирке ее обувку и ехидно пояснил:
– Дверь открыта была.
– Да я ее толкала! – снова начала Ирка.
– А надо было тянуть! – заржал Лазарчук. – Дверь-то вовнутрь открывается! Пить надо меньше, девушки!
Краем глаза я увидела над головой капитана на верхних ступеньках лестницы тапки с пятнистыми чучелками. Тапки вздрагивали, лишайные чучелки тряслись, как эпилептики. Высунувшись подальше в коридор, я охватила взглядом всю лестницу и увидела на верхней площадке Марика с неизменной калебасой.
Расплескивая любимый напиток мексиканских пастухов и отечественных дизайнеров, юноша корчился от смеха. Поймав мой возмущенный взгляд, он демонстративно хлебнул мате и сделал вид, будто давится не хохотом, а напитком.
Я повернулась к Лазарчуку и с немым вопросом потыкала указательным пальцем в веселящегося Марика. Предположим, это не он нас запер в подвале... Предположим, нас вообще никто не запирал, мы сами, как идиотки, заблудились за открытой дверью... Но я же просила друга-сыщика проверить личность нашего постояльца!