– Лелик, а ты лесбиянок обслуживаешь?
– Как я могу обслуживать лесбиянок? – удивился Лелик. —Я же мужчина, а их только женщины интересуют!
– Да не ты лично, девки твои с лесбиянками валандаются или нет? – продолжал расспрашивать Жорж. —Я почитал этот журнальчик, в нем этих лесбиянок больше,чем педиков! Прикинь, какая клиентура! Ты бы задумался, а?
Лелик послушно задумался. Жорж, уж на что дурак, а в бизнесе разбирается, нос по ветру держит чутко...
Размышления прервал телефонный звонок. «Нокия» распознала номер: звонили из «Казбека».
– Лелик, – кокетливо проворковал в трубку «организатор досуга», проявляющий в подобных случаях похвальную вежливость.
– Тебя тут две бабы спрашивают, – прозвучало в ответ.
Собеседник не представился, но памятливый Лелик узнал его по голосу: Вася, белобрысый охранник из соседней гостиницы. При виде Лелика физиономия у него делается кривая, как детский рисунок в стиле «точка, точка, запятая». Тем не менее эта косомордость не мешает Васе замечать в руке Лелика очередную подачку, и мимо протянутой купюры Вася не промахивается.
– Какие бабы? Мои? – деловито уточнил Лелик.
Он заподозрил, что парочка его подшефных ночных бабочек столкнулась в лобовую у какого-нибудь особо заманчивого «казбековского» огонька, и сейчас горластые девки попытаются втянуть его в разбор полетов, плавно переходящий в безобразный женский мордобой.
– Точно не твои. У тебя таких нет, – в голосе Васи Лелику послышалась издевка.
Намек на неполноту своего ассортимента «организатор досуга» воспринял болезненно.
– Каких – таких? – обиженно вскинулся он.
– Ну, таких! – судя по изменившемуся звуку, говорящий прикрыл трубку рукой. – Похожих на боевых слонов и жирафов! Ай! Уберите руки!
Одновременно насторожившийся Лелик услышал в трубке первый звонкий удар и какой-то приглушенный рев. Рев этот действительно наводил на мысль о трубящем слоне, а также о взлетающем реактивном самолете.
– Я сейчас, – пообещал Лелик.
Поспешно вооружившись скатанным в трубочку эротическим журналом, он выскочил из кабинета.
Из трубки, которую Лелик в спешке бросил на стол и даже забыл выключить, до заинтересованно прислушивающегося Думкина доносились приглушенные взвизги, дробный стук, напоминающий барабанную дробь энергичного дятла, и негодующие женские крики, оформленные в интригующие призывы: «Ирка, убери от него руки, теперь моя очередь!» и «Ирка, я кому говорю, слезь с него, раздавишь!»
– Темпераментные штучки! – уважительно пробормотал Жорж.
Распластавшись по широкому столу, он опасливо протянул палец и выключил чужой мобильник, после чего еще несколько секунд лежал, растревоженно вздыхая, на неласковой тверди массива дуба, а потом сполз обратно в кресло. Сладострастно чавкнув, оно приняло томящегося Жоржа в свои объятия и принялось убаюкивать его, потворствуя зарождению эротических сновидений.
Когда измученный отсутствием сахара белобрысый грубиян-охранник обозвал нас с Иркой бабами – я стерпела, хотя, в моем представлении, баба – это здоровенная тетка предпенсионного возраста, напрочь лишенная грации и женской привлекательности особа с тяпкой, тряпкой или кошелкой, являющимися наиболее интересными элементами ее внешности. Ирка тоже проглотила нелестное определение, но, когда бестактный охранник назвал нас с подругой слонихой и жирафихой, и мое, и Иркино терпение лопнуло – куда там воздушному шарику! Так оглушительно и страшно мог бы рвануть незабываемый аэростат «ТелекомКома»!
Каюсь, я погорячилась! Нервы сдали, и я напала на Белобрысого, схватив первое, что попалось под руку. Это оказалась поллитровая фаянсовая чашка, выполненная в незатейливой форме ведра, только с ручкой на боку. Вцепившись в эту ручку так, что пальцы приобрели фарфоровую белизну и твердость, я принялась остервенело молотить Белобрысого его собственным увесистым поильником, производя ритмичный стук, громкость которого приглушали лишь мягкие ткани неожиданно мясистого охранника. Я бы сделала из него отбивную, да Ирка помешала! Рассвирепев, подруга вознамерилась вцепиться в горло Белобрысого, для чего бросилась на конторку, отделяющую ее от врага, всем своим стокилограммовым телом. Конторка пугающе заскрипела, и я была вынуждена переключиться с методичного избиения секьюрити на спасение гостиничного имущества. Мне своевременно пришло в голову, что за порчу мебели администрация гостиницы непременно выставит нам не слабый счет. По поводу порчи охранника я не беспокоилась: мы лупцевали его в приватном порядке. Не как представителя организованных охранных структур, а как отдельно взятого хама.
Я как раз стягивала брыкающуюся Ирку со стойки, когда на арене появился новый персонаж: тощий парень с выпирающим кадыком и глазами, запавшими так глубоко, словно природа при создании незнакомца стремилась компенсировать вмятинами под бровями выпуклость на горле.
– Кто меня спрашивал? Я Лелик, – с улыбкой представился парень, с нескрываемым интересом обозревая поверженную Ирку.
Я все-таки стащила подругу с конторки на пол, и она ворочалась на мраморном полу, как гренландский кит, выбросившийся на сушу. За стойкой противно скулил побитый и помятый Белобрысый. Отделавшийся легким испугом Стриженый нашел в себе силы вякнуть:
– Лелик, твою мать! Забери отсюда этих... этих...
Он запнулся, подбирая подходящее слово, и Ирка, почувствовавшая, что это слово будет ругательным, взвилась с пола, как истребитель вертикального взлета.
– Но-но, полегче, – сказала я и воспарившей подруге, и попятившимся охранникам.
Затем повернулась к Лелику и, быстро облизав пересохшие губы, веско сказала:
– Так это вы Лелик? Отлично. Нам от вас кое-что нужно. Информация. Мы, как видите, используем различные способы воздействия, но вам я для начала предложу двести рублей.
«Похоже, клиентки. Задаток дают», – сообразил Лелик.
– Отойдем в сторонку? – полноразмерно развернув скукожившуюся было улыбку, предложил он.
Даже не оглянувшись на деморализованных секьюрити, мы проследовали через холл под лестницу, по которой лишь изредка кто-нибудь поднимался или спускался. Удивительно, но в пятиэтажной гостинице имелся лифт. Что еще более удивительно, этот лифт исправно работал.
– Итак, я вас слушаю, – голосом доброго доктора психиатрии произнес улыбчивый Лелик, едва мы все втроем угнездились в нише под лестницей.
– В двух словах – нам нужна женщина, – ответила я. – Такая, знаете ли... Легкого поведения!
– Проститутка, – отрубила суровая Ирка.
– Вам? – уточнил «организатор досуга».
– Нам, нам, – закивала я.
«Лесбиянки! – подумал Лелик. – Похоже, идиот Жорж был прав: я проморгал целую экологическую нишу!»
Деловитый Лелик сосредоточился, вознамерившись немедленно начать наверстывать упущенное. Однако сначала следовало прояснить все смутные моменты.
– Эта женщина... Она нужна вам обеим? – спросил он нетерпеливо переминающихся лесбиянок. —То есть вы обе будете с ней... Гм... Общаться? Одновременно?
– Да, – коротко ответили лесбиянки, которым, судя по всему, страшно не терпелось начать общаться.
– Ага, – несколько озадаченно сказал Лелик. – Понимаю. Втроем, значит? Ну, это чуток дороже будет.
– Сколько? – лаконично спросила Ирка, извлекая бумажник.
– По нашим провинциальным расценочкам – тридцать баксов в час.
Я быстро пересчитала заокеанские деньги на родные рубли и экономно сказала:
– Нам час не понадобится, мы минут за пятнадцать управимся!
Мне представлялось, что улыбчивый сутенер познакомит нас с той самой белокурой девкой, с которой почти час назад удалился в номер Иркин неверный супруг. Мы с подругой быстренько вытрясем из жрицы любви всю информацию об их с Моржиком нескучном времяпрепровождении и узнаем, в каком номере было свито временное любовное гнездышко. Не исключено, что расслабленный сексуальным приключением Моржик все еще валяется там на смятых простынях или мокнет под душем. А тут мы! Застукаем паршивца на месте преступления против морали и нравственности! Чего сложного? За четверть часа вполне управимся!
– Пятнадцать минут? – старательно скрывая разочарование, повторил Лелик, сожалеющий, что не назвал сумму втрое большую.
Видел же, что лесбиянкам невтерпеж, и так продешевил!
Ирка ловко отслюнявила три сотни и сунула их в нагрудный кармашек белой «менеджерской» рубашки Лелика со словами:
– Сдачи не надо!
Посчитав, что вопрос с оплатой информационной поддержки решен, я конкретизировала наш запрос:
– Итак, я рассказываю, какую женщину мы ищем. Это высокая девица с длинными белыми волосами и такими же ногами.
– Ноги белые? – уточнил Лелик, мысленно прикидывая, кого из своих барышень он может сейчас же бросить на ответственное задание – ублажать парочку темпераментных лесбиянок.
– Да хоть зеленые! Хоть серо-буро-малиновые в крапинку! – сердито фыркнула Ирка.
– Хорошо, – послушно кивнул Лелик, словно у него в ассортименте были девицы с конечностями, окрашенными во все цвета радуги. – А блондинка натуральная или крашеная?
– Мне глубоко плевать, каким образом она получила имеющийся цвет волос! – рявкнула Ирка.
Я тут же в красках представила, как обманутая жена будет остервенело рвать блондинистые пряди с головы продажной девки, абсолютно не заморочиваясь вопросом натуральности терзаемого скальпа. Действительно, какая разница, природная она блондинка или искусственная!
– Очень хорошо, – задумчиво кивнул Лелик.
Он потер вспотевшей ладошкой область сердца, и полученные от темпераментных лесбиянок денежные бумажки в нагрудном кармашке рубашки приятно зашуршали. Лелик принял решение и растянул улыбку шире.
– Второй этаж, номер пятьдесят четыре, – сообщил он клиенткам. – Длинноногая блондинка в вашем распоряжении ровно на пятнадцать минут. Понравится – приходите еще, и подруг приводите. Наша фирма всегда к вашим услугам.
Извращенки сорвались с места, даже не дослушав. Обеспокоившись, что они добегут до пятьдесят четвертого номера раньше, чем он успеет передать «горящий» заказ исполнительнице, Лелик поспешно цапнул себя за задницу, где на кармашке штанов обычно висел его мобильник, но телефона в привычном месте не нашел. Зато этот интересный жест привлек внимание какого-то черноусого джентльмена, некстати сошедшего с лестницы.