А с мужем её не знакома даже… Ещё и Витася эта!
К счастью, за столом все молча дождались моего выхода. Я прикрыла за собой дверь и хотела убежать прочь, но, увы, не успела, надменный голос Богданы догнал меня быстрее и будто приковал к стене.
— Детка! — фыркнула она. — Да откуда вам знать, что эта детка не притащила в ваш дом букет с Венеры!
— Замолчи! — рявкнул Котовский, ударяя кулаком по столу. — Если тут кто-то что-то в дом и может притащить, так это твоя Витася! И с Венеры, и с Марта, и с Сатурна, станется с неё! Почему ты никому не сказала, кого собираешься притащить в дом?
— Это мой дом! — судя по звуку, Богдана толкнула стул, и тот полетел в стену и ударился в неё с громким стуком. — Мой! Это ты притащил сюда какую-то потаскуху и ждешь, пока я возрадуюсь и назову её святой княгиней Ольгой! Может, ещё помолиться на неё?!
Тихий, неразборчивый ответ, очевидно, принадлежал Елене Владимировне, но Богдана явно не впечатлилась тем, что ей сказала мать.
— Да что ты говоришь! — хохотнула она. — Данечка нашел себе хорошую девочку! Как же!
— Богдана… — я с трудом разобрала голос Сергея Петровича.
— Не надо меня перебивать! — громкий треск — кто-то что-то разбил? — Да может эта "хорошая девочка" операцию себе правильную сделала и крутит теперь перед тобой задом, а ты, наивный, развесил уши, облизываешься на неё! Ещё б она с тобой куда поехала, на десять дней ещё, если бы ты вез её на жигулях, а не на лексусе своем распрекрасном! Небось, познакомились вы в автопарке, когда ты приобретал очередную иномарку, а первый поцелуй у вас случился где? Часом не на личном вертолете? Конечно! Это просто чудо, что она повелась на такого, как ты! Нет же ни одной женщины на свете, которая не хочет отхватить себе богатого мужика. А что она тебе в штаны ещё не залезла, так это потому, что ей глубоко наплевать, всё ли у тебя там в порядке. Да хоть три сантиметра! Да я…
Шум воды, плеск, визг — но впечатляющий монолог Богданы наконец-то прекратился. Я коснулась рукой щек, с опаской ожидая, что вся горю или что лью слёзы в два ручья, но, к собственному огромному удивлению, не обнаружила ни того, ни другого. Ладони только очень холодными были, наверное, от нервов.
— Успокоилась? — голос Даниила звучал не слишком громко, но отчетливо, наверное, он стоял ближе к двери. — А теперь послушай, сестренка. Мы находимся не в твоем, а в моем доме, за который по сей день плачу я. Ты, врач экстра-класса, позволяла себе хрен знает сколько лет сидеть в декрете на шее у родителей, да и вряд ли нашла бы работу, если б не папины связи. Твой Вася, при всех его недостатках, просто ангел, если всё это до сих пор терпит. Мне абсолютно наплевать, собралась ли ты с ним разводиться, или это он не выдержал такую змею, как ты, но если я услышу в сторону Оли ещё одно оскорбление, ты и твоя Витася вылетят отсюда в ту же секунду.
— И ты вышвырнешь из дома своих горячо любимых племянников? — в голосе Богданы сквозило презрение.
— Своих горячо любимых племянников — нет. Тебя — да, — отрезал Котовский. — И если будет очень надо, то мы с родителями, я думаю, вполне сможем воспитать их без твоего участия, пока ты найдешь себе подходящего миллиардера. Могу дать совет: ты не показывай свое истинное лицо, может быть, кто-нибудь и клюнет. С тремя, как ты выражаешься, сантиметрами.
— Ты… Ты… — Богдана запнулась.
Пауза тянулась несколько минут, и я уже даже почти заставила себя отойти от двери и направиться в нашу комнату, но не успела.
— Ты ещё об этом пожалеешь, — выпалила Богдана, судя по стуку каблуков, бросилась к двери.
Я, осознав вдруг, что сейчас буду вынуждена столкнуться с нею лицом к лицу, метнулась было прочь, но не успела — как будто из-под земли появилась крохотная Яна. Или Аня? Нет, всё же Яна.
— Тетя Оля! — бросилась она ко мне. — Тетя Оля, я ушиблась!
И в ту же секунду дверь кухни распахнулась настежь, и оттуда выскочила разъяренная, напоминающая ведьму, только без метлы, Дана.
Яна отреагировала так же, как любая нормальная дочь при виде матери — бросилась к Богдане.
— Мамочка, я упала и ушиблась! — шмыгая носом, пролепетала она.
Богдана выглядела не лучшим образом. Насчет воды я всё-таки не ошиблась, и кто-то, наверное, Даниил, облил её, так что по волосам женщины до сих пор стекала вода, а на лице можно было рассмотреть влажные капли. Дана была сердита, как тысяча чертей, и дочь, кажется, даже не услышала, пока та не подбежала вплотную и не стала дергать её за юбку.
— Мамочка! — упрямо вторила Яна. — Мамочка, я упала со ступеньки и ушиблась!
Я мотнула головой. Со стороны смотрелось так, словно ребенок уже и не знал, как иначе заполучить хоть немного материнского внимания. Став старше, девочка, должно быть, просто перестанет приходить к маме со своими проблемами, а будет искать помощи в лице бабушки, дедушки, дяди… в лучшем случае. А в худшем, попытается найти её где-нибудь на стороне, где более внимательными могут оказаться отнюдь не порядочные люди.
— Значит, глаза разувать надо и смотреть, куда прешь. В следующий раз вместо нестись, как сумасшедшая, будешь думать своей головой, — зло ответила Дана. — И сколько раз я тебе говорила, перестань дергать меня за юбку!
Она даже не удосужилась склониться к ребенку, чтобы отцепить детские пальчики, плотно державшиеся за ткань, а уверенно прошла мимо, тряхнув головой и рассыпав в стороны мелкие капельки воды. Яна пробежала вслед за матерью несколько метров, но наконец-то не выдержала темпа и вновь упала, зацепившись за край ковра.
Богдана не удосужилась даже оглянуться. Она взлетела вверх по ступенькам, чуть не сбила с ног спускавшуюся вниз Витасю и спустя минуту или две громыхнула где-то наверху дверью, должно быть, скрылась в своей комнате.
Яночка так и осталась лежать на полу, только теперь вместо спокойного "мама, я ушиблась" рыдала навзрыд".
Я бросилась к ней, уже даже не задумываясь о том, что обо мне подумает Даниил или его родители, поймут ли, что стояла у двери и слышала почти каждое произносимое Богданой слово. Витася, тоже заметив ушибленного ребенка, помчалась вниз со ступенек, громко стуча каблуками по дереву, и растерянно застыла рядом с ребенком, будто не зная, как правильно поднять Яну, чтобы это было одновременно и по-матерински ласково, и красиво для посторонних наблюдателей.
О красоте задумываться было некогда. Я даже не подумала, что платье может элементарно порваться, если слишком низко наклониться, а просто опустилась на колени рядом с ребенком и потянула Яну к себе. Никакого опыта общения с маленькими детьми у меня не было, и приходилось действовать интуитивно.
— Где болит? — ласково спросила я, притягивая девочку поближе и вытирая слёзы. — А, солнышко?
Яна ткнула пальчиком себе в лоб, где уже появлялась внушительного размера шишка, и ещё раз громко всхлипнула.
— Тише. Тш-ш… Сейчас приложим холодное, и будет легче! — успокаивающе произнесла я. — Даня! — позвала Котовского скорее по наитию. — Даня, принеси льда! Или чего-нибудь прохладного! Ну, чш-ш-ш, — опять склонилась к Яне. — Больше нигде не болит?
Девочка отрицательно замотала головой, но надо быть слепой, чтобы не заметить расшибленную коленку и сбитые ладони. Видать, серьёзно упала. Да и всё это, за исключением разве что шишки, было последствием именно второго падения, случившегося в погоне за матерью.
Какая мерзость!
Нет, конечно, сорваться может каждый, я сама не исключение, но почему-то от того, как отнеслась к своей дочери Богдана, мне становилось жутко.
— И рану чем-то промыть! — окликнула во второй раз, не обращая внимания на кудахтающую Витасю, пытавшуюся дотянуться до Яночки.
На кухне что-то загремело, послышались несколько тяжеловатые шаги Елены Владимировны, но я полностью сконцентрировала свое внимание на ребенке, невольно абстрагировавшись от посторонних звуков.
— Тётя Оля, — всё ещё сквозь слёзы поинтересовалась Яна, — а ты правда выходишь замуж за дядю Даню?
— Правда, солнышко, — солгала я, почему-то в этот момент почувствовав себя последней сволочью. — Правда.
— Значит, ты принцесса?
— С чего ты взяла? — улыбнулась я.
— Ну бабушка рассказывала мне сказки, — едва слышно картавя, заявила Яночка, уже почти забыв о своём ушибе. — И прекрасные принцы всегда женятся на принцессах! А когда я спросила, как выглядит прекрасный принц, то бабушка сказала, что он такой, как дядя Даня! Красивый, добрый и богатый!
О, какие глубокие у ребенка признания.
— А не как папа, глупый и ни на что не способный, — тут же бодро добавила Яна.
— И кто тебе такое сказал? — тут же наклонилась к ребенку Витася. — Тоже бабушка?!
— Нет, мама, — невинно захлопав глазами, ответила Яна, явно не понимая, в чем подвох. — А ещё она сказала, что такая, как ты, тоже никогда не выйдет замуж за прекрасного принца. Потому что ему баба с прицепом не нужна! Тётя Оля, — она повернулась ко мне, — а почему баба? Я думала, что баба — это когда женщина уже ста-а-аренькая! А что такое прицеп?
Я кашлянула.
Что такое прицеп, я, конечно, знала, но что-то мне подсказывало, что в этом случае подразумевался Алеша.
— Яночка, в современном мире принцев и принцесс осталось совсем мало, и не в нашей стране, — мягко промолвила я. — Бабушка, скорее всего, хотела сказать, что такому достойному мужчине, как твой дядя, просто необходима достойная женщина.
Судя по тому, как фыркнула Витася, достойной она считала не меня, а себя саму. Ну, кто б сомневался! Одна беда, почему-то с её авторитетным мнением не особенно кто считается.
- И он такую нашел, — Елена Владимировна тоже опустилась на колени рядом с ребенком. — Видишь, солнышко, какая у твоего дяди заботливая невеста?
Яна, наконец-то узрев бабушку, перебралась в её объятия, наконец-то давая мне возможность встать. Я поднялась на ноги, впрочем, без особой охоты, почему-то испытывая желание вновь вернуться к Яночке, подарить ей хотя бы капельку материнского тепла. Всё-таки, Дана слишком грубо обращалась со своим ребенком и будто даже не задумывалась о том, какой вред может нанести нежной детской психике.