азами, виновным в смерти миллионов, но по-прежнему тупо стоящим на своем невзирая на то, что за ними остаются горы человеческих черепов, которые потом безумное людское воображение насаживает на забор одинокой старухи, живущей на опушке леса.
Я, Аба Багаи, принадлежу к числу «пролетарок», к бабьему интернационалу, да, я та самая. Что такое, неужели вы удивлены? А разве этого нельзя было ожидать? Ведь вы и сами знаете, что у женщин невероятный талант перевоплощаться, их научила этому многовековая жизнь на нелегальном положении, они овладели всеми приемами, необходимыми для выживания, в конце концов, разве с самого начала им не было сказано, что они появились из ребра Адама, причем только затем, чтобы рожать детей Адама.
Прощайте, дорогой редактор! Совсем скоро я перейду с человеческого языка на птичий. У меня есть еще несколько людских мгновений, а потом мои губы вытянутся в клюв, пальцы превратятся в когти, кожа покроется блестящими черными перьями. На память я оставлю вам одно свое перо. Берегите его. Не для того, чтобы оно напоминало вам обо мне, нет, пусть оно напоминает вам о том мече, что лежит в изголовье спящей Бабы Яги.
БЛАГОДАРНОСТИ
Благодарю Твртко Цветковича за самоотверженную помощь, которую он оказывал мне, пока я писала эту книгу, и за поддержку, которой стали для меня наши беседы во время прогулок по амстердамскому лесу летом 2007 года.
Твртко Цветковича, Мирьяну Виттманн, Майю Бояджиевску и Деяна Илича, первых читателей романа, еще в рукописном виде, благодарю за полезные замечания.