Не может быть! Я же видела, как он создавал энергетический меч и сферу. Видела магию смерти, рвущуюся изнутри!
«…чем вы занимались ночью…»
Слова в записке от герцога внезапно зазвучали иначе. Да и все происходящее стало выглядеть другим. Какова вероятность, что у меня может быть магическая совместимость и с отцом, и с сыном? Практически никакая! Да, Вей говорил, что люди с совместимостью встречаются не так редко, но и не на каждом углу! А еще та магия смерти, которая постоянно укутывала меня покрывалом, лишая остатков разума в объятиях Кайла, хотя я до дрожи не хотела быть с парнем…
— Это все время были вы… из-за вас… — выдохнула я, глядя на Эйджела широко распахнутыми глазами. — У нас с Кайлом нет совместимости, и вы об этом знали, но не остановили его! Почему?..
И я поняла почему. Он же сказал, что Кайл отправился к королю лично. Значит, парень просто не поставил никого в известность. А герцог всего лишь рассчитывал использовать эту информацию, как козырь, чтобы расторгнуть нашу с Кайлом помолвку после турнира. Конечно, в том случае, если король откажется. Разве не он сказал, что поможет уладить этот вопрос.
Но, почему он сразу не сообщил об этом мне? Хотя, разве он был обязан… нет, конечно! Его не волнует, что какая-то там девочка страдала, потому что ее могли исключить из академии. Всего лишь очередная никому не нужная разрушенная жизнь. И не пойми герцог, что у нас магическая совместимость, он даже не… Не что? Разве сейчас ему не наплевать? Хватит уже придумывать то, чего нет.
Я даже не заметила, что мужчина уже давно наблюдает за мной, а шайтан опустил руку, видимо устав ждать. Послышался какой-то горький вздох герцога. Не знаю, может ему не хотелось отвечать, или не понравилось отчаяние, сквозившее в моем голосе и взгляде. Но Эйджел резко отвернулся и взял две чашки с горячим чаем, которые стояли на небольшом валуне, приспособленном под самодельный столик.
Одну герцог протянул мне, когда вернулся к шкуре, валяющейся на песке. Скорее всего понял наконец, что я не последую за ним и не буду устраивать посиделки у костра.
— Выпей, тебе сейчас необходимо как можно скорее вернуть магию, — спокойно проговорил он.
— Э нет! — внезапно заговорил шайтан, который до того момента не шевелился и не подавал признаков жизни. — Желание, девочка…
Я вздрогнула и обернулась. Серебристые глаза недобро прищурились. Кажется, мне сейчас намекнули, что отлынивать от обещания нехорошо… Ой. И как он себе это представляет? После всех моих слов, я полезу целоваться к Эйджелу?
— Ты что загадала желание песчаному шайтану?! — прошипел герцог, подойдя совсем близко и наклонившись ко мне.
— Нет, я… — развернувшись обратно к нему, я вдруг поняла, что он совсем рядом, буквально в паре сантиметрах от меня.
Наши взгляды встретились: его — разъяренный, сверкающий фиолетовыми молниями магии смерти; и мой — перепуганный, растерянный, полный смятения. Поняв, что сейчас просто великолепная возможность выполнить свою часть уговора с шайтаном, я сжала руки в кулаки. А следом крепко зажмурилась и, приподнявшись на носочках, буквально впечаталась своими губами в рот герцога.
Самое жуткое, что мужчина даже не пошевелился. Он не попытался ответить на этот необычный поцелуй, или же отстраниться, а просто застыл истуканом. Такое чувство, что я пыталась поцеловать статую! Открыла глаза и возмущенно глянула на обалдевшего Лероя старшего. Хотела отстраниться, но в этот миг чашки выпали из его рук прямо на песок, а я оказалась крепко прижата к мужчине.
Он не дал мне возможности произнести ни слова. Не позволил отодвинуться. Вместо этого ответил на поцелуй. Да так, что я мгновенно забыла даже свое имя! Все забыла: и что я тут делаю, и почему, и где это тут… Я просто растворилась. С ним. В нем.
И это не было магией. Никакое солнце не пыталось взорваться у меня внутри, и никакая магия смерти не укутывала с ног до головы. Это была страсть. Чистая, безудержная, необузданная, всепоглощающая страсть, которая сожгла нас в один миг. Испепелила все наши моральные устои и понятия о жизни. Заставила забыть о долге, чести и прочей ерунде, которую навязывали каждому человеку с младенчества.
Да. Все это казалось ерундой в тот миг. Потому что исчезни Эйджел и мой мир рухнет. Я утрачу все… саму жизнь. Все жизни, о которых рассказывают жрецы в храмах!
И неожиданно я испугалась, что сразу ощутил герцог. Это было заметно по изменившимся движениям. Хоть и с трудом, но он разорвал наш поцелуй, и посмотрел так, словно на него только что обрушились небеса. Я чувствовала себя аналогично, поэтому не сразу заметила, что шайтан давно лежит без движения с блаженной улыбкой на губах и закрытыми глазами.
— Ты… — прохрипел Эйджел, стараясь подобрать слова и отдышаться, будто после долгой пробежки.
— Я исполнила его желание, — прошелестела в ответ, понимая, что отныне не смогу никогда даже взглянуть на другого мужчину. — Простите. Больше такого не повторится.
— Что? Не повторится?
И вот таким тоном он это спросил, будто сомневался в собственном рассудке. Правда, в чем-то я понимала герцога. После искры, которая сумела спалить нас дотла в считанные мгновения, услышать, что такого больше не будет, весьма печально.
Только я поняла кое-что во время нашего поцелуя. Если попробую остаться с этим мужчиной — потеряю себя. А на такое я не подписывалась! К тому же страх никуда не делся. Кайл действительно походил на отца — особенно поведением и вспышками гнева. И никакая страсть этого не изменит. Я поежилась и низко опустила голову, а вместо ответа лишь едва слышно прошептала:
— Давайте просто вернемся в академию, Ваша светлость.
Эйджел молча буравил меня тяжелым взглядом, явно пытаясь догадаться, что творится в моей голове. Кошмар там творится! Бедлам! Я тяжело вздохнула и обняла себя за плечи, поскольку в пустыне по ночам холодно. Но сейчас мне было еще холоднее, стоило подумать, что после турнира я больше не увижу мужчину.
И нет, я не мечтательница, потому что этот турнир выиграю обязательно, а потом отучусь у Доминика Морана и уеду из королевства Эдарион. Зря мама приехала сюда в свое время. Здесь она нашла лишь страдания и смерть. Не хочу закончить, как она.
— Айя, как ты можешь…
— Как вы познакомились с моей мамой? — неожиданно спросила я у герцога, оборвав его речь.
Мне было известно, что он хочет сказать, поэтому не видела смысла слушать то, о чем и сама буду жалеть до конца своих дней. Но поступить иначе просто не могла. Не могла переступить через свои страхи и мечты, сделав вид, что ничего этого не существовало.
Вздохнув, я приняла окончательное решение и напустила на лицо маску безразличия. Затем подняла голову, и довольно спокойно посмотрела на Лероя старшего, вопросительно приподняв брови. Я не знала, что их связывало с мамой, но очень хотела узнать.
— Она приехала во дворец вместе с твоим отцом на праздник в честь рождения принцессы, — мужчина хоть и нахмурился, но все же ответил.
— Вы любили ее?
Тишина стала практически осязаемая после этого вопроса. Показалось, что исчез даже шелест ветра. Я заметила сожаление, промелькнувшее в светлых глазах Эйджела, которое внезапно сменилось обидой и болью, а следом чувством вины. Честно, меня бы не удивило, скажи герцог, что у них был роман, и мама ушла. Или же, что он не решился жениться на безродной никому ненужной девушке. Но его слова поразили:
— Нет, не любил. Я чуть не испортил жизнь и ей, и тебе, из-за своего эгоизма. А потом долгие годы винил ее в своих ошибках и в предательстве. Просто, потому что не понял… Никто не понял. Такое встречается крайне редко. Можно сказать: никогда.
— Не понимаю. Как вы могли испортить нам жизнь? Мы и так жили, словно в подземном царстве Темного Бога все эти годы! Что вы могли сделать такого ужасного?
Брови мужчины сошлись на переносице, а глаза подозрительно прищурились, и следом он вновь сказал вовсе не то, что я хотела услышать:
— Семья графа Мойр плохо с вами обращалась? Они вас обижали?
Хмыкнув, я вспомнила, как часто убегала из дома, чтобы не попасться на глаза отцу и не быть избитой. Я ведь поэтому и уехала с магистром Тонаром в тот же день, как он предложил поступить! Причем не сказала никому, куда отправилась и убедила ректора не сообщать об этом семье. Он понял и молчал.
Отец избивал маму, обвиняя ее во всех своих неудачах, и поколачивал меня. Пока она еще была жива, то не давала меня в обиду, но потом приходилось несладко. Нет меня не избивали до полусмерти, разве что однажды… После того случая все травмы легко залечивались целителями. Но это скорее, потому что бабушка запретила.
Она сказала: никто не захочет купить девку в рубцах. Именно такими словами. Я поморщилась и рефлекторно потерла плечо, где до сих пор красовался тонкий шрам от хлыста. Сколько бы не бились над ним целители, свести так и не удалось.
Внезапно моя мантия слетела на песок, а следом послышался треск ткани. Герцог рывком разодрал ворот моего платья и сдернул его с плеча. Я задохнулась от подобного варварства! Конечно, он богат и может позволить себе менять костюмы хоть по десять раз на дню, но это было одно из шести моих платьев! И я долго откладывала деньги на их покупку со стипендий!
— Мое платье! — завизжала я, похлеще истеричной жены, которая увидела мужа с любовницей.
В первый миг Эйджел даже отшатнулся от неожиданности, но очень быстро опомнился, и схватил меня за плечи. Повернув меня боком, он посмотрел на шрам, оставленный отцом, после чего выдал:
— Раздевайся.
Бывают моменты, когда ты не знаешь, что ответить или же, как отреагировать. Вот это и был такой случай. Я молча ловила ртом воздух, возмущенно глядя на мужчину. Но тот словно не замечал моего состояния и попытался стянуть платье самостоятельно.
— Да что вы творите?! — мой вопль заставил герцога поморщиться. — Не смейте трогать и рвать мое платье!
— Успокойся, Снежинка, — процедил он. — Я куплю тебе новое платье, буду покупать по платью каждый день до конца твоих дней! Но сейчас, сними эти чертовы тряпки!