ало теперь из-под смазавшегося грима. Ее довольно-таки жиденькие, мышиного цвета волосы были небрежно пострижены скобкой. Боги, там ведь и настоящий человечек, оказывается, есть! Джеруша вдруг вспомнила, что один из тех, кого только что увели, был, кажется, даже влюблен в эту женщину. Черт бы все это побрал! Почему вещи нельзя разделить на правильные и неправильные?.. Почему нельзя хотя бы раз в жизни точно сказать: это черное, а это белое? Меня уже просто тошнит от серого цвета!
— Ну, как вы себя чувствуете?
Тор пожала плечами. С плеча тут же соскользнула бретелька. Она поправила ее.
— Да все в порядке, вроде бы. То есть если учесть... — Она оглянулась на дверь.
— Вы сейчас в состоянии давать показания?
— Конечно. — Тор вздохнула. — Надеюсь, мне не нужно будет в суде появляться? — Она гордо подбоченилась.
А суд теперь состоится на другой планете... Джеруша улыбнулась: ситуация была довольно дурацкая.
— Считайте, что вам повезло. У доктора Це-Зунха слишком много друзей, и все они находятся на других планетах. — Джеруша ткнула пальцем куда-то в потолок. Тор состроила гримасу. — Как только мы покинем Тиамат, вы будете в полной безопасности. Ваши показания, впрочем, будут очень важны, а я уж, черт побери, позабочусь, чтобы эти документы были в полном порядке, можете мне поверить! Я еще надеюсь прищучить и этого Сурса. Если только... — Она умолкла, поскольку в комнату вдруг вошла целая группа совершенно незнакомых ей людей. Впрочем нет, не все были ей незнакомы... Она встала, увидев, что все полицейские обернулись и смотрят в одном и том же направлении.
— Что за черт?..
— Неужели это Ариенрод?
— Мун! — Джеруша сама удивилась и собственному голосу, выкрикнувшему это имя, и голосу Тор, эхом вторившему ей. И тут же заметила за спиной девушки двух коренастых островитян, которые несли Гундалину. — Ах ты черт побери!..
Мун остановилась было, увидев, как Джеруша выскочила из-за стола, но потом решительно повернулась к ней. Вокруг них тут же собралась группка полицейских.
— Кто это?
— Гундалину!
— А я думал, что он...
— Неужели он умер? — Джеруша в полном отчаянии схватила Мун за плечо.
— Нет! — Лицо Мун вспыхнуло возмущением и гневом, и Джеруша, к собственному удивлению, тут же отпустила ее. — Он вовсе не умер! Но он очень устал, и ему необходим врач. — Мун потянулась было к Гундалину, но коснуться его так и не решилась.
— А ведь два дня назад его здоровье не очень-то тревожило тебя, верно? — Джеруша смотрела не на Мун, а на безвольно мотавшуюся из стороны в сторону голову Гундалину, на его лицо с закрытыми глазами, страшно осунувшееся, покрытое крупными каплями пота. Она знаком велела двоим полицейским уложить его на носилки. — Скорей отправьте его в медицинский центр, да поосторожнее, черт вас побери! Он мне дороже всего на свете.
Полицейские бережно переложили Гундалину на носилки и понесли прочь. Двое островитян вежливо попрощались с Мун, словно извиняясь за беспокойство, и тоже удалились. Мун не пыталась последовать ни за ними, ни за Гундалину — только проводила глазами. Она где-то раздобыла длинное золотистое платье; даже теперь, когда волосы спутанными прядями падали ей на плечи и облаком вились вокруг лица, она была удивительно похожа на Ариенрод.
— Ты арестована, Мун, Покорительница Зари — напоминаю на тот случай, если ты об этом забыла. — О боги, это уж слишком для одного дня! Джеруша жестом подозвала к себе одного из полицейских.
Мун только поморщилась.
— Я ничего не забыла, комиссар. БиЗед... Инспектор Гундалину... я от него убежала. Но он снова нашел меня и как раз вел сюда, но неожиданно потерял сознание. — Все это она выпалила, не моргнув глазом.
— Ну конечно, вел сюда! — Джеруша отстегнула запасные наручники и почти нежно сообщила:
— Это самая большая чушь, какую я когда-либо слышала. К счастью для тебя, я предпочитаю поверить твоей глупой выдумке — ради Гундалину. — Она заметила у девушки на горле трилистник и внезапно вспомнила, что та сивилла. Потом снова пристегнула наручники к ремню и проворчала себе под нос:
— Надеюсь, что наручники мне не потребуются, сивилла? Но ты ведь не эти сказки рассказывать пришла ко мне? Так зачем же, черт побери, ты явилась?
Мун коротко усмехнулась; эта улыбка казалась совершенно чужой на ее лице. Потом улыбка исчезла.
— Я пришла потому, что Снежная королева намерена наслать на островитян какую-то страшную болезнь и убить всех тех, кто находится в городе. Кроме того, я знаю человека, который должен осуществить этот план...
— Ты опоздала! — Джеруша ухмыльнулась с самодовольным и торжествующим видом и вдруг увидела, как побледнела Мун. — Нет... я хочу сказать, что мы успели все это остановить. Виновные пойманы и отдыхают у нас в камере предварительного заключения. — Она махнула рукой в сторону тюремного крыла, снова испытав райское наслаждение от одержанной победы.
— Уже? Так все кончено... Они не... — Мун, потрясенная до глубины души, оглянулась через плечо на дверь, потом снова посмотрела на Джерушу, вдруг осознав, что пожертвовала своей свободой совершенно напрасно.
— Они не успели. Дети Лета теперь в безопасности. Ариенрод проиграла, а сейчас она, так сказать, под домашним арестом. Она не уйдет от твоей Хозяйки. — Проходящий мимо патрульный на ходу поздравил ее с успехом; она кивнула в ответ.
Лицо Мун вдруг исказилось, как если бы она полностью утратила контроль над собой. Она словно никак не могла добраться до главного, скрытого в ее мозгу под бесчисленными слоями знаний...
— Как... как вы узнали об этом? — устало спросила она.
— Случайно; благодаря непреднамеренному сотрудничеству... — Она повернулась к Тор, которая внимательно прислушивалась к их разговору, стоя у нее за спиной.
— Привет, детка! — Тор махнула Мун рукой, и та удивленно захлопала глазами. — Эй, Поллукс, поди-ка сюда!
— Персефона, это ты? — Мун даже немного нахмурилась, вглядываясь в лишенное косметики, ставшее незнакомым лицо Тор. Потом посмотрела на робота, который поспешил на зов.
— За что это вы ее арестовали? — Тор нарочито равнодушно ткнула большим пальцем в сторону Мун, слишком увлекаясь, пожалуй, своей ролью основного свидетеля. — Это ведь не преступление — быть похожей на королеву, верно?
— Все зависит от степени похожести, — сказала Джеруша, переступив с ноги на ногу. — А вы, оказывается, знакомы?
— Сегодня познакомились. А кажется — давным-давно. — Тор покачала головой и улыбнулась. — Посмотри, Полли, во что она превратила ту роскошную прическу, которую ты ей сделал! Что все-таки с тобой случилось, сестренка? Нашла ты его? И удалось ли тебе увести его из дворца? А королеву ты видела? А она тебя?
— Ты была во дворце? — тут же вмешалась Джеруша. Тон ее снова стал исключительно холодным, официальным. — Значит, ты ходила туда, чтобы встретиться с королевой!..
Мун почувствовала перемену ее тона и вся вспыхнула от возмущения.
— Я ходила туда, чтобы отыскать своего двоюродного брата! — Она быстро посмотрела на Тор и кивнула ей, как бы отвечая на все ее вопросы разом и покраснев. — Вы знаете, что... кто я такая, верно, комиссар?
Джеруша кивнула, по-прежнему держась отчужденно:
— Я давно это знаю.
Тор, ничего не понимая, стояла рядом с ней.
— Все знали, кроме меня, — горько прошептала Мун. — Я, разумеется, узнала последней...
— Вот уж нет! Я, например, вообще ничего не понимаю, — сказала Тор.
— Это Гундалину объяснил тебе?
— Нет, Ариенрод. — Мун накручивала на палец прядь волос.
— Значит, ты все-таки ее видела? — вскочила Джеруша.
— Да, — очень тихо ответила Мун. — Она хотела, чтобы я разделила с ней... все. Даже Спаркса, — прибавила она заносчиво и холодно. И тут же снова вспыхнула — от гнева, не от стыда. — Она хотела, чтобы я забыла о нашей с ним клятве верности; о том, что я дочь Лета; о том, что я сивилла... А когда я отказалась, она решила убить меня. — Горькие слова падали как камни. Джеруша хмурилась, удивляясь все больше и больше. Мун умолкла, смахнув невольные слезы, и покачнулась. Джеруша вдруг подумала о том, сколько пришлось пережить этой девочке — в том числе и из-за Гундалину...
— Садись. Поллукс, принеси-ка нам чаю. — Джеруша отпустила заждавшегося полицейского и потянула Мун за локоть к длинной скамье у стены. Мун удивленно посмотрела на нее; Джеруша и сама себе удивлялась. Поллукс немедленно занялся порученным делом. Тор сочла, что чайку можно выпить и ей.
— Налей-ка и мне, Полли.
— Ты говоришь, что Ариенрод пыталась убить тебя? — Джеруша села.
Мун тоже села на скамью, но не рядом с ней, а чуточку поодаль. Тор развалилась в углу, прислонившись к стене.
— Она выдала меня своим придворным, сказав, что я сивилла; они хотели сбросить меня в Колодец.
Тор вздрогнула, выпрямилась, да так и застыла, не в силах вымолвить ни слова.
— Это ведь все равно, что убить себя, наверное... — Джеруша чувствовала, как тает ее недоверие. — Да, так могла поступить только та Ариенрод, которую я знаю. Другой такой нет.
— Я не Ариенрод! — Голос Мун дрожал от гнева. — У меня лишь ее лицо. — Она так стиснула пальцы, словно хотела переломать их. — И она это понимает.
Поллукс с молчаливым достоинством бывалого дворецкого подал чай. Джеруша сделала глоток, ощущая внутри благодатное тепло. А что, если это лишь очередная игра! Но она никак не могла представить себе, какова могла бы быть, в таком случае, цель Мун, по собственной воле явившейся сюда.
— Значит, они хотели сбросить тебя в Колодец? — гнула свое Тор, уставившись на трилистник Мун. — И что же потом?
— Колодец не был до такой степени голоден... — Мун быстро отпила из чашки; на лице ее было какое-то странное выражение. Тор ничего не понимала и выглядела оскорбленной в лучших чувствах. — БиЗед... инспектор Гундалину вовремя успел туда... Он пришел вместе с островитянами и заставил придворных отпустить меня.