Лера выяснила также, кто приучил брата к наркоте. Был в городе некий Костик, сам наркоман со стажем, азербайджанцы давали ему товар со скидкой, да еще премию за каждого приведенного подростка. Сейчас Костик скрывался где-то. Это спасло ему жизнь, ибо Лера придушила бы его при встрече голыми руками. Костик имел дело с Рахимом, но к азерам Лера решила не соваться.
Она очнулась от тягостных воспоминаний и скупо улыбнулась Митьке.
— Ты не переживай за меня! Мое со мной останется — и мама, и Женька. Никогда не забуду и никому не прощу. А это совсем другое дело. Судьба мне такую подлянку подстроила, видно, так карта легла. Ты лучше скажи: поможешь? Деньги большие светят, если, конечно, дело выгорит. Там товара килограммов шесть…
— Ух ты! — Митька задумался, считая в уме. — Дело стоящее. Не спрашиваю, откуда взяла, все равно не скажешь…
— Правильно, — согласилась она и подумала, что Митька все-таки отлично знает ее характер. Но вот хорошо это или плохо?
— Значит, я так понимаю, тебе надо на главного выйти, — деловито размышлял Митька, — с теми шестерками, что на улице стоят и дозу за двадцать баксов продают, ты ведь и двух слов не скажешь, так?
— Так, — она опустила ресницы, — ты такими делами не занимаешься, заправил такого бизнеса не знаешь, стало быть, пойдем по цепочке. Как там Костик поживает?
— А нет его, — отозвался Митька, — уж второй год, как помер. Перекололся.
— Рахим? — выговорила она ненавистное имя.
— Рахима зарезали прошлым летом, — невозмутимо ответил Митька.
— Вот как… И самой стараться не пришлось, судьба за Женьку отомстила, — пробормотала она, дрожащими руками вытаскивая сигарету.
— Да что там… Бизнес рискованный, долго в нем не живут, — рассудительно ответил Митька и дал ей прикурить. — Над Рахимом Арик был, его весной при разборке убили, так вместо него теперь баба Груня.
— Чего?
— Угу. Он у нее комнату снимал, ну, когда пришили его, все клиенты к бабе Груне и перешли. С азерами она сговорилась, дело ведет аккуратно, все тип-топ.
— Можешь сейчас к ней отвести? — встрепенулась Лера. — Мне тут рассиживать некогда, время поджимает…
Баба Груня жила в трехэтажном деревянном доме на несколько квартир на улице под названием 5-й Тупиковый проезд. Во дворе буйно разрослись непонятные кусты, клен терял красные листья. На вытоптанном пятачке мальчишки гоняли мяч, в стороне на пустых ящиках сидели несколько парней. Парни держались тихо — не пили пиво, не кричали, даже не курили.
— Во, видала? — кивнул Митька. — Ее ждут, бабу Груню. Она как раз за товаром пошла. Скоро будет, значит.
И действительно, минут через десять к подъезду подошла низенькая, сильно немолодая тетка с большой хозяйственной сумкой. Переваливаясь по-утиному, тетка приблизилась к подъезду, не взглянув в сторону ожидающих парней. Через некоторое время отворилось окно на втором этаже, мелькнула красная занавеска, и первый обрадованный парень вбежал в подъезд.
— Мы подождем, вперед очереди влезать не будем, — проговорил Митька, и Лера согласно кивнула.
Парни быстро разбежались, видно, у бабы Труни и впрямь дело было поставлено четко. Митька отчего-то замешкался, оглядываясь по сторонам, тогда Лера сама толкнула его к подъезду.
— Здорово, баба Труня! — Митька ввалился в маленькую прихожую, и там сразу стало тесно.
— Ноги вытирай, — проворчала хозяйка, успевшая переодеться в несвежий фланелевый халат, на объемистой груди расползались уродливые зайцы. — Чего надо? Ты же вроде этими вещами не балуешься… Да и вообще у меня сейчас нету, ребята все разобрали, завтра приходи…
— Да я, баба Труня, не за тем…
— Как не за тем? — В глазах тетки загорелся подозрительный огонек. — А зачем же тогда? У меня, по-твоему, что — проходной двор, чтобы просто так шляться? Наследят тут, натопчут, а я, между прочим, пол недавно помыла…
Взглянув под ноги, Лера едва слышно хмыкнула — по углам прихожей громоздились недельные хлопья пыли.
— Я, баба Труня, — Митя понизил голос и пригнулся к хозяйке, — я сам товара раздобыл, так хотел спросить — не возьмет ли кто?
— Чего? — баба Труня отступила и удивленно уставилась на гостя. — Это ты об чем толкуешь?
— Ты, баба Труня, у кого дурь берешь?
Тетка побагровела, подбоченилась и с угрожающим видом двинулась на парня:
— Ты что — совсем сдурел? Хлеб у старухи отбивать хочешь? На мое место метишь? Я, между прочим, ветеран труда и инвалид третьей группы! Ну, молодежь пошла! Ни стыда, ни совести! На ходу подметки рвет! К старости никакого уважения!
— Да вы меня не так поняли! Я не по дозам, я большую партию достал, так думаю — не сведете ли меня со своим поставщиком? — бормотал Митька. — Товар отличный, по цене договоримся…
— Чего-то я тебя не понимаю, — баба Груня наклонила голову к плечу и прищурилась, — ты, Митек, никак с легавыми снюхался?
— Да ты что, баба Груня! Ты меня сколько лет знаешь! Я что — когда-нибудь стучал?
— А это кто? — тетка хмуро кивнула на Леру. — Девка твоя? Зачем лишнего человека приволок?
— Вот что, баб Груня, — Лера решительно отодвинула Митьку, подошла вплотную и в упор поглядела в маленькие теткины глазки, — говори сразу — сведешь со своими? Нет, так мы другого нужного человека найдем. А ты смотри, как бы самой лишней не оказаться…
Тетка открыла было рот, чтобы заорать, но поглядела Лере в глаза и передумала. Условились о встрече завтра утром.
Они стояли во дворе Митькиного дома. Листья на деревьях были еще зеленые, лишь кое-где желтый цвет начинал вступать в силу. Мимо проходили мамаши с малышами, двое подростков, обосновавшись на детской горке, пили пиво, курили и вяло матерились.
— Ко мне не пойдешь? — осведомился Митька, глядя в сторону.
— Не-а… Дома переночую.
Она не сказала Митьке, что находиться под одной крышей с отчимом в захламленном доме ей нож острый. Но все же шесть килограммов героина валяются в дровяном сарае под охраной одной лишь дворняги по имени Султан.
— Я вот еще что подумал, — Митька глядел серьезно, — азеров в последнее время потеснили. Цыгане большую силу взяли.
— Цыгане? Да они только гадают да кошельки у прохожих тырят…
— Это бабы. А мужики серьезными делами заправляют. Были у них тут пара-тройка разборок, потом вроде договорились… Арика-то как раз тогда застрелили. Серьезная публика эти ромалы…
Она схватила Митьку за рукав и потянула в сторону, к поваленному дереву, которое лежало тут так давно, что уже заново пустило корни. Она глядела на него блестящими ледяными глазами, потом притянула к себе и прошептала на ухо сумасшедшую идею, только что пришедшую ей в голову.
Черный джип «Лендкрузер» остановился перед входом в бар «Марабу».
Погода стояла на удивление хорошая, по бульвару прогуливались парочки, на скамейках сидели досужие старухи, молодая черноволосая женщина в очках качала коляску.
Дверцы джипа распахнулись, из него выскочили трое смуглых парней в черной коже, огляделись по сторонам, как гангстеры в американском боевике. Только после этого из машины неторопливо, с достоинством выбрался пузатый мужчина лет сорока, с густыми пышными усами, в темных очках и черном костюме в узкую полоску. Один из охранников распахнул перед ним дверь бара. Старухи на скамейке опасливо покосились на приехавших и неодобрительно зашептались.
Внутри «Марабу» было темновато и накурено. За стойкой бармен Толик тщательно протирал стаканы. В дальнем углу пили пиво трое ребят, скорее всего, студенты-технологи. За столиком против входа сидели двое парней явно криминального вида. При появлении группы азеров они оживились, один из них привстал, демонстративно засунул руки в карманы, посмотрел исподлобья на пузатого мужчину и проговорил с мрачным вызовом:
— Ты, что ли, Керим?
— Ну, допустим, я Керим, — отозвался тот с наигранным добродушием. — А ты, мальчик, кто такой?
— Я тебе не мальчик, я Долото! — ответил парень с вызовом.
— Не слышал, — Керим усмехнулся. — Это ты, что ли, хотел со мной встретиться? Ладно, говори, что хотел, и имей в виду — мое время дорого стоит! Счетчик пошел!
Студенты в углу испуганно зашептались. Керим зыркнул на них, и ребят как ветром сдуло.
— У меня есть товар, мои условия тебе передали, — проговорил Долото. — Ты приехал дело делать или просто так базарить? Мое время тоже денег стоит!
— Ишь ты какой! — Керим двумя пальцами пригладил усы. — Ты мне еще предъявы кидать будешь?
— Я тебе пока ничего не предъявляю! — окрысился парень. — Я тебя конкретно спрашиваю — мы сегодня с тобой дело будем делать или пустое перетирать?
— Покажи товар, — Керим шагнул навстречу собеседнику.
— А у тебя деньги при себе?
— Сначала покажи товар! — Керим повысил голос. — Какие деньги, если я товара не видел?
— Ты здесь весь крутой, пушками увешан, с тремя доберманами, а я налегке… может, у тебя и нет никаких денег! Покажи бабло, будет тебе товар!
— Да куда ты денешься! — прошипел Керим и, не глядя, протянул руку в сторону. Один из спутников подал ему плоский кожаный кейс.
— Вот деньги, — Керим положил кейс на столик, откинул крышку. — Где товар?
— Геша, — Долото кивнул своему напарнику, — неси сумку!
Геша нервно потер руки и направился к двери с нарисованным мужским силуэтом. Долото шагнул к столу, наклонился над кейсом с деньгами. Один из охранников Керима потянулся к пистолету, но Керим предостерегающе поднял густые брови и проговорил:
— Не горячись, Алик-джан, пускай пацан полюбуется баблом! Он такого в своей молодой жизни еще не видел!
— Посчитать надо, — проворчал Долото, протягивая руки к деньгам. — Посчитать и проверить — кто тебя знает, может, ты в чемодан куклы положил…
— Посчитай, дорогой! — покладисто согласился Керим. — Почему не посчитать? Денежки счет любят! Посчитай, дорогой, пока дядя Керим разрешает!