он мне и почему так дорого за него заплатил, я его позолотил.
Всякое сомнение, что орех тот самый, моментально исчезло, когда приглашённый для исследования придворный астроном осторожно соскоблил позолоту и обнаружил на скорлупе слово «кракатук», вырезанное китайскими иероглифами.
Путешественники страшно обрадовались, а Кристоф Захариус почувствовал себя счастливейшим человеком, когда Дроссельмайер уверенно заявил, что теперь его будущее обеспечено: ему назначат солидную пенсию и компенсируют затраты на позолоту ореха.
Друзья между тем надели ночные колпаки и собрались идти спать, но астроном вдруг заговорил:
– Любезнейший товарищ, счастье никогда не приходит в одиночку! Поверьте, мы нашли не только орех кракатук, но и молодого человека, который разгрызёт его и даст принцессе ядрышко, способное вернуть ей красоту! И я полагаю, что это не кто иной, как сын вашего двоюродного брата. Нет, сегодня мы не будем спать, а посвятим ночь составлению гороскопа юноши.
Он сорвал с головы ночной колпак и немедленно принялся за дело.
Племянник Дроссельмайера действительно очень милый стройный юноша, никогда ещё не брившийся и не носивший сапог.
Когда он был совсем маленьким, то несколько раз изображал на Рождество паяца, но теперь об этом никто и не вспоминал, как не вспоминали, насколько хорошее воспитание дал ему отец. На Рождество юноша надевал красивую куртку, шитую золотом, носил шпагу, под мышкой держал шляпу, и причёска у него была самая модная. Наряженный и жизнерадостный, он стоял в отцовской лавке и из прирождённой любезности щёлкал молодым девушкам орехи, за что они его прозвали Щелкунчиком.
На следующий день астроном с восторгом обнял часовщика и воскликнул:
– Это он, он, мы его нашли! Но только, любезнейший коллега, следует кое о чём позаботиться. Во-первых, вы должны своему замечательному племяннику приделать деревянную косу, которая так соединялась бы с подбородком, чтобы его можно было сильно оттянуть; затем, по прибытии в столицу, нам следует тщательно скрывать, что мы привезли с собой молодого человека, который сможет разгрызть орех. Я прочёл в гороскопе, что, после того как несколько человек совершенно безрезультатно сломают себе зубы, король пообещает в жёны принцессу, а после своей смерти и престол, тому, кто разгрызёт орех и вернёт ей красоту.
Кукольных дел мастер был в высшей степени доволен, что его сынок женится на принцессе Пирлипате и сделается принцем, а затем и королём, и отдал его в полное распоряжение двоюродного брата.
Коса, которую Дроссельмайер приделал своему многообещающему племяннику, вышла замечательно удачной, так что опыты даже с самыми твёрдыми персиковыми косточками дали блестящие результаты.
Так как Дроссельмайер и астроном тотчас же оповестили короля о том, что орех кракатук найден, в столице немедленно были сделаны необходимые приготовления, так что, когда наши путешественники прибыли, там уже собралась целая толпа молодых людей, один краше другого, среди которых были весьма знатные вельможи и даже принцы. Все они хотели попытаться расколдовать принцессу, надеясь на крепкие челюсти.
Дроссельмайер и астроном едва не лишились чувств, когда вновь увидели принцессу. За время их отсутствия на маленьком тельце с тощими ручками и ножками выросла безобразно большая голова, а лицо казалось ещё отвратительнее благодаря белой, как бы из ваты, бороде.
Всё шло именно так, как предсказывал по гороскопу придворный астроном. Безбородые юноши один за другим пытались разгрызть орех, но лишь ломали зубы и свёртывали челюсть, а принцессе ничем не могли помочь. Почти без чувств падая на руки специально приставленных к ним зубных врачей, они восклицали: «Не по зубам орешек!»
Наконец король, едва не обезумев от горя, пообещал дочь тому, кто разрушит чары.
В этот момент пред его светлы очи явился изящный скромный юноша Дроссельмайер и попросил разрешения попытать счастья.
Молодой Дроссельмайер чрезвычайно понравился принцессе Пирлипате. Прижав ручки к сердцу, она с большим чувством вздохнула: «Ах если бы он смог разгрызть орех кракатук, то стал бы моим мужем!»
Вежливо поклонившись королю и королеве, а затем принцессе Пирлипате, юноша принял орех кракатук из рук церемониймейстера, без дальнейших рассуждений положил в рот, сильно дёрнул себя за косичку, и… крак-крак! – скорлупа разлетелась в мелкие кусочки. Ловко очистив ядро от прилипших к нему волокон, он с низким поклоном подал его принцессе, а затем закрыл глаза и стал отступать назад.
Принцесса тотчас проглотила ядрышко, и – о чудо! – превратилась в прекрасную девушку. Её лицо как будто было соткано из лилейно-белого и розового шёлка, глаза засияли лазурью, а роскошные кудри казались золотыми.
Звуки труб и литавр смешались с радостными криками народа. Король и весь двор скакали на одной ножке, как при рождении Пирлипаты, а королеве пришлось дать нюхательную соль, так как от радости и восторга она лишилась чувств.
Поднявшаяся суматоха сильно мешала молодому Дроссельмайеру, который не успел ещё сделать своих семи шагов, однако он овладел собой и уж приподнял правую ногу, чтобы сделать седьмой шаг, как вдруг, в ту самую минуту, когда он опускал ногу, из-под пола с отвратительным писком выскочила Мышиха! Он наступил на неё и чуть не упал. И тут произошло ужасное – вмиг юноша сделался таким же безобразным, какой только что была принцесса Пирлипата. Тело съёжилось, и на нём болталась несоразмерно большая голова с выпученными глазами и громадным, безобразно разинутым ртом. Вместо косички у него за спиной висел узкий деревянный плащ, с помощью которого он мог управлять своей нижней челюстью.
Вне себя от страха и ужаса, часовщик и астроном смотрели, как каталась по земле, истекая кровью, Мышиха.
Её злоба не осталась безнаказанной, так как молодой Дроссельмайер настолько сильно наступил ей на шею своим острым каблуком, что она была уже при смерти. В смертных муках она жалобно пищала:
Хоть Щелкун и молодец,
Но придёт ему конец.
Семиглавый мой сынок
Отомстит – лишь дайте срок.
Жёстко отомстит за мать –
Щелкуну недолго ждать.
Ах как тяжко умирать,
Мир так рано оставлять…
Издав последний писк, Мышиха умерла, и её унёс придворный истопник.
О молодом Дроссельмайере все позабыли, пока принцесса не напомнила отцу про его обещание. Король тотчас же приказал привести молодого героя, но когда несчастный вошёл в своём новом ужасном виде, принцесса закрыла лицо обеими руками и закричала:
– Ах, уведите, уведите этого отвратительного Щелкунчика!
Гофмаршал тотчас схватил его за узенькие плечи и вытолкнул за дверь. Король пришёл в страшную ярость, что ему хотели навязать в зятья Щелкунчика, обвинил во всём часовщика и астронома и на вечные времена изгнал их из своей столицы.
Об этом не говорилось в гороскопе, который астроном составлял в Нюрнберге. Он снова принялся за наблюдения и после некоторых изысканий предсказал, что молодому Дроссельмайеру и в его новом облике так повезёт, что он, несмотря на своё безобразие, станет принцем и королём. Безобразие же его исчезнет при условии, если семиглавый сын Мышихи, которого она родила после смерти первых своих детей и который сделался Мышиным королём, падёт от его руки и если, несмотря на его уродство, его кто-нибудь полюбит.
И действительно, молодого Дроссельмайера до сих пор можно видеть на Рождество в игрушечной лавке его отца в Нюрнберге – хоть и в облике Щелкунчика, но в одеянии принца!
Вот вам, дети, и вся сказка о твёрдом орехе. Теперь вы знаете, почему люди говорят иногда: «Ну уж и твёрдый попался орешек!» – и отчего Щелкунчики такие безобразные.
Так закончил свой рассказ советник. Мари заявила, что принцесса Пирлипата, в сущности, чёрствое, неблагодарное существо. Фриц же, напротив, утверждал, что если только Щелкунчик храбрый малый, то не станет церемониться с Мышиным королём и быстро вернёт себе былую наружность.
Дядя и племянник
Если кому-нибудь из вас, мои уважаемые читатели, случалось порезаться стеклом, то вы и сами знаете, как это больно и какая это вообще скверная вещь: ужасно долго заживает. Мари пришлось целую неделю пролежать в постели: как только она пробовала встать, у неё начинала кружиться голова.
Наконец она совсем поправилась и по-прежнему стала весело прыгать по комнате.
Застеклённый заново шкаф казался ещё наряднее: в нём так и сияли новые домики, цветы, деревца и разряженные куклы, – но особенно обрадовалась Мари, увидев своего милого Щелкунчика: он стоял на второй полке и улыбался, показывая совершенно здоровые зубы.
Вместе с радостью, что она видит своего любимца, ей в то же время пришла в голову мысль, заставившая сжаться её сердце: а вдруг история о Щелкунчике, Мышихе и её сыне, рассказанная крёстным, случилась на самом деле?!
Теперь она поняла, что её Щелкунчик не кто иной, как молодой Дроссельмайер из Нюрнберга, очаровательный, но, к несчастью, заколдованный Мышихой племянник крёстного. Что же касается того, что искусным часовщиком при дворе отца Пирлипаты был сам советник Дроссельмайер, Мари ни минуты не сомневалась уже во время самого рассказа.
«Но почему же дядя тебе не помог, почему?» – вздыхала Мари, в то время как в ней всё сильнее крепло убеждение, что та битва, которую она видела, велась за королевство Щелкунчика. Разве все остальные куклы не были его подданными и разве не ясно, что предсказание придворного астронома исполнилось и молодой Дроссельмайер сделался владыкой в кукольном королевстве!
Рассудив так, умная Мари решила, что Щелкунчик и его подданные вот-вот оживут и зашевелятся, раз она наделила их такой способностью, однако, вопреки её ожиданиям, этого не случилось – всё в шкафу оставалось спокойным и неподвижным. Мари и не думала отказываться от своей убежденности и всё объяснила действием чар Мышихи и её семиглавого сына.