– Да не в ссорах дело, – терпеливо ответил Морис. – Просто так получилось, что в финансовый кризис он потерял все свои деньги, а она – нет. И еще она нашла себе новую игрушку, какого-то художника двадцати семи лет от роду, и грозилась к нему уйти. А Клервилю уже сорок, и в этом возрасте быть брошенным мужем без гроша за душой совсем неинтересно. Но, как мы знаем, он счастливо избежал этой участи. Жена утонула, почти все ее деньги отошли ему, он охладел к ар-нуво и сейчас собирает полотна современных художников. И никакой полицейский, никакой суд в мире никогда не докажет, что он убийца. А ведь он ее убил, я уверен. Но убил не лично, не сам, а тонко сыграв на ее глупости и самонадеянности.
Наташа поежилась – ей стало не по себе. Она поглядела на Армана и заметила, что он чувствует то же самое.
– Ну вот, ты испугал детей, – сказала Симона, от которой, как выяснилось, никогда ничего не ускользало, хоть и казалось, что она поглощена только своим ненаглядным Морисом.
– Признайся, что это все – твои фантазии, – сказал Арман де Фермону.
– Господи, ну конечно же! – воскликнул Морис. – Что же еще?
Все засмеялись, но кое-кто из присутствующих все же почувствовал явное облегчение, услышав такое признание.
– Бедный Клервиль! – кокетливо вздохнула Симона. – Ты расписал его такими черными красками… Признайся, что он тебе просто никогда не нравился.
– Да мне всегда было на него плевать, – откровенно ответил Морис. – Когда мужик женится на старой бабе, ясно же, что тут дело нечисто. Но я бы никогда не подумал, что он способен на убийство, если бы не сторож.
– Что еще за сторож? – заинтересовался Арман.
– Да один местный. Старожил. Клервиль его расспрашивал, где чаще всего народ тонет. Есть ли какие-то особо опасные места возле берега, и все такое. Ну, сторож ему и назвал одно такое место. Догадываешься, где потом Клервиль запретил купаться своей жене?
Симона молчала, не сводя глаз с лица любовника. Арман и Наташа притихли.
– Я потом совершенно случайно разговорился с этим стариком, – продолжал Морис. – Ну, и узнал обо всем. Признаюсь, у меня даже мелькнула мыслишка дать знать полиции, но потом я решил, что это лишнее. Состава преступления нет, понимаешь? Сама полезла купаться куда не следует, сама утонула. Все сама. А муж дома каталоги аукционов изучал.
Симона шевельнулась.
– Да, печальная история, – промолвила она каким-то странным голосом. – Я помню, жена его так любила…
– Печальная? – вскинулся Морис. – Как бы не так! Человек умно избавился от надоевшей бабы, получил кучу денег и зажил припеваючи. Что, скажете, он не молодец? Не молодец, а? Да этому Клервилю орден надо дать! Дамы и господа, предлагаю тост: за ордена!
– Морис, ты невыносим! – засмеялась Симона.
– Быть невыносимым в наше время – лучший способ выживания. Это я прочитал… где, интересно? Ну, будем считать, что я ничего такого не читал, а придумал прямо сейчас. Смотрите, мадемуазель Натали улыбнулась! Тост за ордена отменяется, пьем за мадемуазель Натали!
Глава 16Знакомство
Наташа стала встречаться с Арманом. Сначала это были встречи в обыкновенном смысле слова. Он забирал ее после съемки, отвозил домой после работы; они ходили в театры и кино, много гуляли вместе и говорили. Наташа узнала, что Арман – самый младший в семье и что все его братья и сестры намного старше, из-за чего у них мало общего. Морис был его дальним родственником и занимался им отчасти от скуки, отчасти потому, что Арман был идеальным предлогом, чтобы оправдать частые отлучки де Фермона. С кратковременными увлечениями мужа Раймонда еще была согласна мириться, но Симону она ненавидела и устраивала Морису скандалы. Ссылаясь на необходимость развлекать дальнего родственника, Морис на какое-то время сумел свести их к минимуму, но вскоре Раймонда заподозрила неладное и стала предпринимать всевозможные ухищрения, чтобы держать и Армана, и мужа в поле зрения. Проклиная в глубине души все на свете, Морис вынужден был представить жене своего родственника, а заодно и Наташу. Искусно изображая сердечность, Раймонда начала устраивать совместные выезды на природу, вечера «для своих» и поездки всей компанией в оперу, привлекая для этой цели также нескольких своих знакомых. По правде говоря, она подозревала, что простачок Арман может служить ширмой для отношений Наташи и ее мужа, и была начеку. Внешне, впрочем, она всегда оставалась очень любезной, ничем не обнаруживая своих истинных чувств, и когда в апреле она предложила Морису отправиться в отцовский замок недалеко от Руана и заодно пригласить туда друзей, он не нашел причин ей отказать.
– Скажи Арману и его манекенщице, чтобы они присоединились к нам, и я тоже приглашу кого-нибудь, – объявила Раймонда.
Замок произвел на Наташу неизгладимое впечатление. Она ожидала увидеть что-то открыточное, изящное и не слишком серьезное, а ее взору предстала настоящая крепость, серая и мрачная. Она выглядела так, словно войны Плантагенетов и французских королей[6] закончились только вчера, и то это была лишь временная передышка перед новыми боями. По словам Раймонды, еще недавно вокруг замка пролегал ров, который засыпали только в ее детстве.
Наташа подумала, что жить в таком месте, должно быть, не очень-то весело. О хозяине замка, нынешнем графе де Круассе, Морис рассказывал, не скупясь на подробности, но – только в отсутствие жены. Из его рассказов Наташа уяснила, что граф скуп, как нормандец, чванлив, как индюк, и невыносим для всех, причем для приличных людей – в особенности.
– К счастью, его сейчас здесь нет, – заметил Морис вполголоса, обернувшись к Арману и Наташе. – Когда мой дорогой тесть в замке, тот выглядит в два раза мрачнее, хоть это и кажется невозможным.
После завтрака кто-то из знакомых Раймонды предложил сыграть в теннис. Ракетки нашлись быстро, и вся компания гурьбой высыпала наружу, перебрасываясь шутками. Однако на площадке возле замка, где обычно играли в теннис, не оказалось сетки.
– Неужели ее унес ураган? – спросил Морис таким тоном, который подразумевал, что отсутствующий граф самолично срезал сетку и спрятал ее, дабы не дать гостям веселиться сверх меры.
– Дорогой, ну никто же не знал, что мы приедем и захотим сыграть в теннис, – мягко промолвила Раймонда. – Думаю, сетка где-то в доме. Надо пойти и спросить у слуг, где она.
– Я пойду, – вызвалась Наташа.
С этой стороны замок наполовину заслоняли буйно цветущие деревья, и ей хотелось еще раз пройти под ними, вдохнуть полной грудью аромат весны. Морис посмотрел ей вслед, когда она стремительной упругой походкой шла к замку, и повернулся к жене.
– Кажется, Арман наконец-то затащил ее в постель, – сказал он с циничной ухмылкой.
Раймонда не могла сказать, что ей нравится Наташа, но в тоне мужа было что-то такое, отчего она почувствовала себя оскорбленной, словно его замечание задевало всех женщин без исключения.
– Вы пошляк, – проговорила она негодующим шепотом.
– Как вам будет угодно, – с великолепным хладнокровием ответил Морис, одним из любимых развлечений которого было выводить жену из себя. – Столько месяцев ходить вокруг да около – я, честное слово, не понимаю, зачем. Пара хороших подарков значительно упростила бы дело.
– О чем разговор? – весело спросил Арман, подходя к ним. В руке у него была ракетка, и, разминая кисть, он сделал несколько энергичных взмахов.
– Так, – ответил Морис беззаботно, – о всяких пустяках.
Не подозревая о внимании, которое уделялось ее скромной персоне, Наташа вошла в замок через один из боковых входов и стала искать слуг, но все они как сквозь землю провалились. Наконец в одной из бесчисленных комнат она увидела человека, который осматривал охотничье ружье. Услышав ее шаги, незнакомец недовольно поднял голову.
– Добрый день, – весело сказала Наташа. – Мы ищем теннисную сетку. Вы не знаете, где она может быть?
– Теннисную сетку? – несколько озадаченно переспросил незнакомец.
– Да. Мы решили сыграть партию на свежем воздухе. Но на корте не хватает сетки.
Про себя Наташа отметила, что во внешности ее собеседника есть что-то британское, и подумала, что, вероятно, граф держал в замке английского дворецкого. Впрочем, в речи незнакомца не было даже намека на какой-либо акцент.
– Вы, должно быть, приехали вместе с моей дочерью, – проворчал странный дворецкий, опуская ружье.
– С вашей дочерью? – удивилась Наташа.
– С Раймондой, – ответил ее собеседник.
Получается, что вместо слуги она нарвалась на хозяина замка – того самого жутко неприятного типа, которого никто из них не ожидал здесь увидеть.
– А, ну да, – сконфузилась Наташа. – Мы хотели в теннис поиграть…
Ей было немножко неловко, но она не могла не сознавать некоторый комизм сложившейся ситуации, и губы ее сами собой растянулись в улыбке.
– Я надеюсь, мы вам не помешаем? – на всякий случай спросила она.
– Думаю, мне никто не может помешать, – загадочно ответил граф де Круассе, глядя в ее блестящие глаза и розовое личико. – Как вас зовут?
В комнату вошла Раймонда, которая, очевидно, решила, что Наташа что-то слишком уж задержалась. Увидев отца, жена Мориса застыла на месте как вкопанная.
– О! Простите, мы не ждали… Слуги даже не предупредили нас, что вы здесь!
– Я только что приехал, – ответил граф, вкладывая в эту простую фразу какой-то сложный затаенный смысл, который Наташа со стороны никак не могла разгадать. – Рад тебя видеть, дорогая. Надеюсь, ты окажешь мне честь и представишь меня своей подруге?
– Да, конечно, – заторопилась Раймонда и назвала Наташу, сделав в ее фамилии всего две ошибки. – Мой отец, граф Робер де Круассе.
Хозяин замка учтиво поцеловал Наташе руку, чем совершенно ее смутил. В присутствии людей его круга она чувствовала себя не в своей тарелке, и к тому же у нее из головы не шли рассказы Мориса о том, какой тяжелый человек его тесть. И Раймонда, с точки зрения Наташи, держала себя с отцом не вполне свободно. Как-то сразу стало ощущаться, что мадам де Фермон здесь вовсе не хозяйка, а всего лишь в гостях.