Он удивил ее этим вопросом, а Мэгги Холланд была не из тех женщин, которых легко удивить.
– Очень хорошо, детектив. Смелый вывод, особенно учитывая, как мало вы успели увидеть. – Она посмотрела на Сэмпсона. – Или вы уже рассказали?
Магоцци перехватил ее взгляд:
– Нет. Да и вывод не такой уж смелый. Единственные люди, которых я пока здесь видел, все были женщины, включая и тех, кого ваши камеры показывали на экране. В чем, наверно, нет ничего странного для косметической компании, но и ваша служба безопасности состоит исключительно из женщин, в чем вы не видите ровно ничего странного. А если прибавить Джули Олбрайт и уровень безопасности, то это невольно заставляет задуматься. Кроме того, у вас весьма заметный шрам на горле, который довольно грубоват для хирургической операции, да и нос у вас был сломан и вправлен пару раз. По крайней мере, мне так кажется.
Джино мрачно хмурился, пытаясь уловить подтекст разговора. Внезапно его лицо прояснилось.
– О господи, ведь все было у меня под носом, а я все думаю, что нахожусь в десяти шагах. А видел как минимум трижды. У охранницы при металлодетекторе были сломаны пальцы на левой руке. Судя по внешнему виду травмы, выломаны суставы. Сколько тут еще таких?
Мисс Холланд спокойно посмотрела на него:
– Тут все такие. – Она бросила взгляд на Сэмпсона, который глядел в пол, но, конечно, он всегда все знал, а затем перевела взгляд на бедную Риккер, которая изо всех сил старалась понять, о чем идет речь.
Как только Магоцци упомянул его, Айрис уставилась на шрам на шее Мэгги Холланд. Это была непростительная грубость, которая была ей совершенно не свойственна, но она не могла отвести взгляда. Одно дело смотреть сюжеты в новостях и знакомиться со статистикой, даже слушать все разговоры, что поступали через диспетчера… но ее это не задевало. А вот воочию увидеть реальные свидетельства – это было как оглушающая пощечина. Она чувствовала себя так, словно ее выдернули из привычного мира и грубо бросили в другой, где мужчины не просто уходят от своих жен, а бьют и уродуют их.
– Все женщины, которые живут здесь, появились тут потому, что в окружающем мире им угрожала опасность, – произнесла мисс Холланд.
– А как насчет мужчин? – спросил Джино.
– Мужчин здесь нет. Поэтому женщины и чувствуют себя в безопасности.
Джино нахмурился:
– Минутку. Сколько вообще людей живет здесь?
– Примерно четыре сотни.
– И среди них ни одного мужчины?
– Совершенно правильно. Ни один мужчина не имеет права появиться здесь без пропуска и сопровождения. – Она улыбнулась Сэмпсону. – Даже офицер полиции.
Джино уставился на Магоцци:
– Это законно?
– Наверно. Это же частное владение. Мы ведь не пускаем мужчин в городские убежища для жертв насилия, а по сути, это место – то же самое. Одно большое и безопасное убежище.
Мэгги покачала головой:
– Это не убежище. Это город, который стремится обеспечить себе безопасность. Это то, что мы все хотим иметь, – место, где мы будем в безопасности от изнасилований, убийств, покушений на наших детей… И основателям Биттеррута не потребовалось много времени, дабы понять: чтобы устранить все эти опасности, они должны сделать единственное – устранить мужчин.
Устранить мужчин. Мозг Магоцци словно врезался в кирпичную стену этих двух слов и забуксовал перед ней, как недужная машина. Он пытался вспомнить, что настоящая работа ждет его в городе – они ищут убийцу двух копов, – что Курт Уэйнбек, скорее всего, не имеет отношения к этому делу; у него есть обязанности, и свой образ жизни, и женщина, которую он обожает, но которая не хочет разговаривать с ним, – но ему трудно было сосредоточиться. Эти два тревожных слова снова и снова продолжали звучать у него в голове, и хуже всего, что память ему подсказывала: он и раньше слышал эти слова… или что-то похожее.
– Это чертовски кардинальное решение, – наконец смог выдавить он.
Мэгги Холланд кивнула:
– Но это решение. За шестьдесят лет существования Биттеррута в нем не было ни одного насильственного преступления. Можете ли вы представить себе какой-то другой город в стране, который имеет право это утверждать?
Магоцци не ответил.
– И когда вы как следует обдумаете ситуацию, то поймете, что она вовсе не экстремальна. – Мэгги перевела взгляд на Айрис: – Вы живете одна, не так ли, шериф Риккер?
Айрис кивнула.
– И, строго говоря, разве то, что мы делаем здесь, так уж отличается от того, что вы делаете в своем доме? Вы закрываете дверцу машины, запираете двери, когда приходите домой, а также окна первого этажа, когда идете спать, и, скорее всего, не очень привечаете незнакомцев в доме. Это вполне разумные предосторожности, к которым прибегает любая женщина, чтобы чувствовать себя в безопасности. Биттеррут делает то же самое, только в более крупном, более безопасном масштабе, потому что наши обитатели подвергаются большему риску.
– То есть вы сами построили себе тюрьму и держите в ней невиновных людей, – прокомментировал Магоцци, и голос его звучал куда более осуждающе, чем он сам предполагал.
Мэгги улыбнулась, но в улыбке ее чувствовалась жесткость.
– Может, наша система безопасности и напоминает тюремную, детектив, но она не для того, чтобы держать под замком невиновных, а для того, чтобы держать в стороне чудовищ, с чем мы очень хорошо справляемся.
И с этим ты спорить не можешь, подумал Магоцци. Если в Биттерруте в самом деле не было ни одного насильственного преступления за шестьдесят лет, они чертовски хорошо делают работу по защите людей, с которой и он, и Джино, и Сэмпсон, и шериф Риккер пока справиться не могут. Признавать поражение всегда тяжело для любого копа, и, наверное, тяжелее всего было признание, что ему трудно не возмущаться. Все казалось таким неправильным – закон должен обеспечивать людям защиту, а не вызывать массовое бегство под прикрытие сложной системы безопасности, перед которой, наверное, может устыдиться и Сан-Квентин.[8]
Очевидно, его размышления большими буквами отпечатались на лбу, потому что Мэгги Холланд посмотрела на него с той легкой улыбкой, что люди приберегают для идиотов, которые ничего не понимают.
– Я думаю, пришло время вам познакомиться с Биттеррутом на деле.
Но Магоцци не купился на эту морковку.
– Мы должны поговорить с Джули Олбрайт. Для этого мы здесь.
– Конечно. Но дочь Джули сегодня простудилась, и поэтому мы пойдем к ней вместо того, чтобы пригласить ее сюда. Это недалеко, и по пути вы сможете увидеть хоть часть поселка. – И тут ее поведение резко изменилось от предельно делового к исключительно любезному, и она посмотрела на них с выражением доброй, ласковой бабушки – именно так, представил Магоцци, Серый Волк смотрел на маленькую Красную Шапочку. Черт побери, как умеют меняться эти женщины.
18
Магоцци, Джино, Сэмпсон и Айрис вслед за Мэгги Холланд миновали холл и через боковую дверь вышли на огороженную стоянку. Единственные машины, стоявшие на ней, выглядели как воплощенная мечта Уолта Диснея.
– Черт возьми, а это что такое? – спросил Джино. – Словно карты для гольфа, вскормленные гормонами.
Мэгги вежливо посмеялась.
– Вы очень близки к истине, детектив Ролсет. Они, как и карты гольфа, электрические, но шины у них побольше, да и клиренс повыше, как у вездехода. Конечно, они закрыты, что необходимо при нашей погоде, да и достаточно вместительны, чтобы разместить всех нас, если вы не против проехать несколько кварталов. В поселке разрешен только такой транспорт.
С помощью карточки она открыла одну из машин и села за руль, пока остальные устраивались за ней. В салоне было три ряда по два сиденья и одно боковое. Джино и Магоцци устроились сзади и автоматически поискали ремни безопасности.
– Они вам не понадобятся, детективы, – бросила назад Мэгги. – Максимальная скорость здесь – пятнадцать миль в час, а на улицах столько поворотов, что не разгонишься.
Она немедленно включила обогреватель – одна действительно стоящая вещь в электромобилях, подумал Джино, внимательно наблюдая, как Мэгги с помощью пульта открыла дверь и выехала на узкую полоску асфальта, которая круто поворачивала направо.
– Это одна-единственная дорога в поселок, – услышал он, как Мэгги объясняла Айрис, которая сидела рядом с ней. Ему показалось, что он едет в туристском автобусе с одним из этих надоедливых болтливых гидов. – Она ведет через производственный комплекс с его системой безопасности, затем мимо закрытой стоянки – и дальше по этой дороге. Как вы можете убедиться, дорога слишком узка для машины стандартных размеров.
Джино хмуро посмотрел на толстые стволы могучих деревьев, окаймлявших дорогу, которая походила скорее на велосипедную дорожку.
– То есть люди, которые живут здесь, не могут на своей машине подъехать к своему же дому?
– Совершенно верно. Тут нет дорог, которые отходят вот от этой. Она начинается и кончается на закрытой стоянке, от которой мы только что отъехали.
– То есть вы возвращаетесь из города с полными руками покупок… и что вы делаете? Добираясь до карта, тащите их с собой? По-моему, жутко неудобно.
Мэгги улыбнулась ему в зеркало заднего вида, и он подумал, что в иронии ей не откажешь.
– Не так неудобно, как сломанный нос.
Джино заткнулся и уставился в окно. Они ехали через жилой район, который выглядел как любой маленький городок в Америке сто пятьдесят лет назад до того, как в нем стали расширять улицы для транспорта. Он представлял собой идиллическое зрелище одинаковых ухоженных домиков, которые вполне могли послужить декорацией к пьесе «Оставьте это бобрам», – дополненное аккуратными живыми изгородями, очаровательными фонарными столбами и целым хороводом веселых краснощеких детишек, играющих в свежем снегу. Все они останавливались, когда карт проезжал мимо, и махали ему вслед.
Джино подтолкнул Магоцци и тихо спросил: