Кай неторопливо оделся, причесался и только потом вернулся в гостиную, где все осталось по‑прежнему: взвинченная, готовая лопнуть от злости Грета и явно скучающий пес.
— Молодец, Лок, можешь идти. — Кай открыл дверь, ведущую в лес. — Вечером мы с тобой погуляем.
Собакевич расплылся в радостной улыбке, пару раз стукнул хвостом и неспешно, забавно цокая когтями по полу, направился к выходу.
— Кай, я не желаю больше подвергаться нападениям твоего зверя! — Грета вытащила из‑за спинки дивана дезертировавшее туда достоинство и щедро украсила голос властными интонациями. — Я изначально была против твоей странной прихоти — животные нужны только для опытов, — но ты болел, и возражать я не стала…
— А если бы и стала, можно подумать, это что‑то изменило бы, — усмехнулся Кай, садясь в кресло напротив матери.
— Кай, прекрати столь явно демонстрировать свое неуважение, я все‑таки твоя мать и Председатель Президиума!
— Грета, прекрати орать и бряцать металлом в голосе, у меня и так после перелета голова болит!
— Так вот по поводу пса…
— Эта тема не обсуждается. И впредь, во избежание повторения сегодняшней ситуации, никогда не приходи ко мне без приглашения. Ты ведь знала о моем требовании, но все равно пришла, так что не обессудь — Лок всего лишь выполнял мой приказ.
— Я пришла, потому что у нас форс‑мажор. И срочно нужна твоя помощь.
— Форс‑мажор? И куда вы вляпались, пока меня не было?
— Это не мы вляпались, это та девка вляпалась.
— Какая еще девка?
— Ну эта, Виктория Демидова, цель нашей операции с Фридрихом фон Клотцем.
— А‑а‑а, ну да. И что с ней?
— Представляешь, эта дура, еще не успев прилететь, умудрилась разозлить местного криминального авторитета, Виталия Портнова. Не знаю, что уж там произошло между ними в самолете, но тот рассвирепел до потери рассудка и устроил за девкой настоящую охоту. И, кажется, нашел ее.
— В самолете? — Кай почувствовал, как сердце в груди болезненно дернулось. — И когда это произошло?
— Да сегодня утром, представляешь?
— Что?!!
Глава 18
Так это… его кареглазка, его олененок, его половинка… это и есть Виктория Демидова?!! Против которой единым фронтом выступили «Аненербе» и Фридрих фон Клотц?!
И кому было уготовано по замыслу его родни и того белобрысого клопа стать всего лишь инкубатором для вынашивания насильно зачатого ребенка…
В левом виске тоненько и пронзительно зазвенела металлическая ниточка, стянув нервы в узел. Зрение на долю секунды утратило резкость, а потом изображение, транслируемое глазами в мозг, стало болезненно четким и ясным. Как тогда, в аэропорту.
И так же, как тогда, из глубины души, с только что угомонившегося дна, снова стала подниматься, закручиваясь все сильнее, воронка тьмы.
Они хотели обидеть ЕГО женщину?!! Позволить милашке Фрицци глумиться над олененком, насилуя ее снова и снова?!! Причинять ей боль, душевную и физическую?!! Мрази, твари, сволочи…
— Кай! — как странно звучит голос матери, словно сквозь вату. — Кай, что с тобой? Кай! Ты слышишь меня? Да что происходит, в конце концов?! Тебя ведь никогда не интересовала вся эта история с фон Клотцем и его наследством, что же теперь тебя так проняло? Кай, да очнись же!
Я очнусь. Я уже очнулся. И теперь вам не поздоровится…
Вы у меня все до единого марионетками станете, а лучше — разума вас лишу. И брошу здесь подыхать. Я…
Черт, что это жжет внутри? Почему поддерживающая гнев воронка из бездны как‑то странно корчится и ослабевает? И откуда нежный запах гиацинта?
И… и недоумевающий взгляд шоколадно‑карих глаз, в которых все больше и больше брезгливого ужаса?
Кай застонал и, сжав ладонями виски, закачался из стороны в сторону, содрогнувшись от омерзения и боли. Омерзения к себе самому. И боли от осознания своей «истинной арийности». По сути, по глубинной сути, он — достойный продукт генетической программы «Аненербе». И эта суть все чаще и чаще вырывается на свободу.
И когда‑нибудь завладеет им окончательно…
Кто‑то цепко ухватил его за плечи и пару раз встряхнул. Причем довольно сильно, аж зубы клацнули, подло прихватив при этом кончик языка. Откусить не откусили, но боль причинили.
Резкую, очищающую, возвращающую разум и чувства на покинутые ими места.
Кай поднял голову и прямо перед собой увидел встревоженные глаза матери — Грета стояла перед ним на коленях, все еще не отпуская плеч сына:
— Господи, сынок, что с тобой?
Сынок? Она назвала его «сынок»?..
Да она даже в сопливом детстве не называла его так. И губы не тряслись так. И в глазах не было слез…
— Мама… — Кай наклонился к стоявшей на коленях женщине и помог ей подняться, ладонью стирая слезы с ее щек. — Ну что ты, что ты! Испугалась за меня, да? Не волнуйся, я в порядке, просто спазм сильнейший случился, голова чуть от боли не раскололась. Я же говорил — устал очень от перелета.
— Ты правду говоришь? — Женщина пытливо всматривалась в серебряные глаза сына. — Действительно уже все в порядке? Может, доктор пусть посмотрит?
— Не надо. Я действительно в порядке. Пока.
А как только почувствую, что тьма берет верх, я просто исчезну. И в данном случае самоубийство не грех, а спасение. Спасение многих других жизней. И зачатия ребенка я не допущу, ты уж прости, мама. Такие, как я, не должны существовать.
— Что значит — пока?
— Да это я так, неправильно выразился. Так что там с этой девушкой, с Викторией?
Так, следи за голосом и выражением лица, они должны оставаться холодными и равнодушными.
— Понимаешь, Фридрих и его помощники, два олуха из местных недочеловеков, должны были перехватить Вику по дороге на открытие того экономического форума, на который, собственно, она и прилетела. Но нам буквально полчаса назад сообщили, что Портнов нагло выкрал Вику прямо из гостиничного номера, устранив приставленную к девушке охрану.
— Охрану? У нее что, собственные телохранители имеются?
— Нет, собственных, разумеется, нет, секьюрити из службы безопасности Кульгировича…
— Того самого? Владельца СибАла?
— Да.
— А он‑то здесь при чем?
— Так ведь фрау Демидова — его личная гостья, у Кульгировича свой интерес к бизнесу Демидовых. Ты что, думаешь, мы бы стали ввязываться в эту сомнительную авантюру, не будь у наследства фон Клотца восьмизначных цифр на счетах? Там очень серьезный, хорошо отлаженный бизнес, поверь. Как говорят русские — козлинка стоит выделки.
— Овчинка, — автоматически поправил Кай, стараясь угомонить бешено рванувшееся на выручку олененку сердце.
— Что, прости?
— В поговорке овчинка стоит выделки, а не козлинка. Но это неважно. Если я правильно тебя понимаю, от меня требуется найти девушку, верно?
— Да. У нас нет времени на то, чтобы в срочном порядке собирать информацию на Портнова, судя по отзывам, этот тип не прощает даже косого взгляда в свою сторону, а тут — всемирное унижение!
— Что значит — всемирное?
— Кто‑то снял происходившее в самолете на мобильный телефон и выложил запись в Интернет. Вот Портнов и взбесился. Представляешь, ЧТО он может сотворить с девчонкой? И вся наша операция, все вложенные средства — а они немалые, поверь, — все пойдет прахом!
— Да, этого допустить нельзя! — сквозь стиснутые зубы хрипло произнес Кай. — Ни в коем случае!
— Я так рада, что ты это понимаешь! Что тебе не все равно и на самом деле тебя тоже волнуют наши дела!
Еще как волнуют! Только не возможная потеря финансовой выгоды, а та чудовищная западня, в которую угодила его кареглазка! Причем по его вине…
— Ладно, мама, меньше слов! Надо срочно отправляться в город, искать девушку! Мне нужен кто‑то из людей этого утконоса…
— Кого?
— Ну Портнова, Портнова. Я его так вижу.
— А, понятно. Что касается его подручных — Фридрих уже прихватил одного, вы с фон Клотцем мыслите в одном направлении. — Вот уж нет, Каю и в голову не пришло бы насиловать девушку. — Он направляется сюда и скоро будет…
Бульканье мобильного телефона довольно бесцеремонно влезло в их разговор. Грета вытащила из кармана джинсов смартфон и поднесла к уху:
— Да, слушаю. Уже здесь? Замечательно. Мы с Каем сейчас будем. — Она повернулась к сыну. — Фридрих привез языка.
— О, военные термины вспомнила! Память предков, да?
— Не ерничай, а сосредоточься. От тебя многое зависит.
— Не волнуйся, мама, мы скоро узнаем все, что нужно.
— Надеюсь.
Раньше Кай не раз уже встречался с фон Клотцем, вернее, кивал ему при встрече, не более — этот холодный, жесткий, жаждущий добиться своего любыми средствами блондинчик был Каю изначально неприятен. Но Фрицци мало чем отличался от окружавших Кая людей, так что особо негативных эмоций герр фон Клотц до сегодняшнего дня не вызывал.
Но теперь мужчина едва удержался от желания тут же, на месте, превратить фон Клотца в пускающий слюни овощ. Нельзя, увы. Какими бы способностями он ни обладал, он был один. А членов «Аненербе» — много. И держать под контролем всех без исключения — и местных, и тех, в Альпах, — он не может. Лишить их рассудка — да, и то только местных. Но это неприемлемо, потому что в пещерах живут и женщины, и дети, о чем он готов был забыть совсем недавно…
В общем, выступать против фон Клотца в открытую не стоит. Потом разберемся. А сейчас главное — найти Вику и вытащить ее из поганых лап того ублюдка, пока не произошло непоправимое…
Фон Клотц привел «языка» в одно из складских помещений, в настоящий момент пустовавшее. Здоровенный пузатый тип, эдакий классический бычара, сейчас мешком валялся на каменном полу, матерясь и выкрикивая угрозы. На голове у бандюгана весело посверкивала стразиками розовая женская шапочка, натянутая до подбородка, руки и ноги были туго стянуты веревками.
— А это что за креатив? — усмехнулся Кай, кивнув на шапку. — Неужели из твоего гардероба, Фридрих? Мило.
— Очень смешно, — процедил тот, почувствовав, видимо, исходящую от Кая волну негатива. А может, инстинкт самца указал ему на появившегося соперника. — Это у него в машине валялось, вот и воспользовались подручным материалом.