— По-моему, это делала ты, — заметила Мария Андреевна.
— Но с его подачи, — Нина поспешила защитить двоюродного брата.
— Допустим. Но не он придет к нам в гости, верно? Кстати, его выписали из больницы?
— Да-а, — Нина махнула рукой, — но сидеть ему больно.
Мария Андреевна улыбнулась. Не повезло.
— Мама, к нам придет человек по имени Антон. Он принесет деньги за карту.
— Вот как? Ты уже отдала карту?
— Да, на диске.
— Сколько же вам заплатят? — спросила она, насмешливо глядя на дочь.
— Много, — коротко сказала Нина.
Мария Андреевна подняла бровь. Много? Но у каждого человека свое представление о «много» и «мало».
Нина догадалась, о чем подумала мама.
— На самом деле много. У нас никогда не было таких денег… сразу, — тихо сказала она.
Мария Андреевна нахмурилась. Большие деньги не приходят просто так. Обычно они приносят с собой тревоги. Ей показалось, что уже сейчас, с Ниниными словами, тревога вошла в дом.
— Мама, это… — Нина назвала сумму, лицо Марии Андреевны побледнело.
— Нина, за что тебе дадут такие деньги? — спросила она, ее губы дрогнули.
— За карту, мама. Такой карты нет нигде. Понимаешь? Она принесет тому, кто ее купил, во много раз больше денег. Она… ну как тебе сказать, она ключ к трюфельным запасам всего Подмосковья. Ты же знаешь, я тебе говорила, сколько стоит килограмм трюфелей.
— Знаю, — сказала она. — Я проверила. Но меня волнует другое — как ты смогла отстоять такую сумму? Самое главное сейчас не сделать дорогую работу, а получить за нее сполна.
Нина вздохнула.
— Давай я тебе расскажу все.
Нина говорила, а Мария Андреевна слушала, не перебивая. Только по переменам в лице Нина могла догадаться, как страшно было матери, когда слушала о том, как Нина свалилась в реку, как оказалась в доме незнакомого мужчины…
— Что ж, — вздохнула Мария Андреевна, — мы примем гостя как положено. Испечем торт с фруктами. Салат сделаем, подадим бульон с пирожками, а на горячее приготовим не трюфели, конечно, а шампиньоны в сметане. Годится?
— Здорово, — сказала Нина. И, наконец, выдохнула с облегчением.
— Жаль, что папа в командировке, — сказала Мария Андреевна. Приедет — удивится. — Она снова повернулась к экрану. — Я хотела прочитать почту. По-моему, наш друг из Туниса прислал ответ на твой вопрос. — Она быстро нажимала клавиши. — Ага… Так и есть. — Она бормотала по-французски. — Да, в Тунисе растут песчаные трюфели. Если моя дочь приедет в Тунис когда-нибудь, он готов свести ее с людьми, которые об этом все знают.
— Мама, ты можешь ему написать, что в зимние каникулы я приеду на операцию?
Мария Андреевна вскинула голову. В ее глазах появился непривычный блеск.
— Да… Конечно… Теперь это можно сделать. Наконец-то.
И она заплакала. Нина протянула к матери руки, обняла ее. Она гладила ее по спине, как прежде гладила ее мама.
— Видишь, все решится, мама. Уже скоро.
Мария Андреевна хлюпала носом.
— Хорошо, что папы нет дома, он не любит, когда я плачу.
— Этих женщин не поймешь, — пробасила Нина, подражая отцу. — То плохо, что нет, то хорошо, что нет…
Мария Андреевна уткнулась Нине в живот и смеялась. Потом замерла, не поднимая головы, чтобы не позволить сорваться с губ вопросу… Он… отдаст деньги? А если… нет?
Но потом, прокрутив в голове то, что рассказала Нина, она поняла: вопросом она обидит дочь. Мария Андреевна, наконец, подняла лицо и молча улыбнулась.
Завтра в полдень за столом сидели трое — Нина, мама и Антон.
— Жаль, что Кирюшке пока еще рано ходить по гостям, — заметила Нина. — Точнее, сидеть в гостях. — Она фыркнула.
Мария Андреевна улыбнулась.
— Какая ты бесчувственная, Нина.
— Вы правы, Мария Андреевна. Я согласен, — подал голос Антон.
— Ты согласен, что я бесчувственная? — Нина отложила вилку. — Правда?
— Я о том, что это на самом деле больно — сидеть, когда в тебя что-то впилось.
— Дробь в него впилась, вот что.
— И дробь, конечно.
Нина заметила, что губы Антона слегка скривились.
— Ох, — Мария Андреевна вскочила со стула. — Звонит телефон. Я думаю, это папа. — Она ушла в прихожую.
— Как я понимаю Кирюшку, — снова сказал Антон.
— Послушай, Антон, а что, тебе тоже попадало?
— Никогда. Даже солью в чужом саду.
— Ты лазил по садам?
— Не прилетало, потому что не лазил.
— Тогда про что ты говоришь? Откуда ты знаешь?
— Опыт, Нина. Только опыт. — Он наконец привстал и пошарил по стулу. — Вот. Кто-то подложил мне… кость.
Нина уставилась на кость, которую показал Антон.
— Ох, это же Филькина любимая игрушка.
— Понимаю. И его любимый стул. Наверняка он положил кость, чтобы никто не занял его место.
Нина засмеялась.
Мария Андреевна вернулась.
— Это с работы, — сказала она. — Не папа. Над чем так весело смеетесь?
— Да над Филькиной выходкой. Он такой собственник, что даже уезжая в ссылку, застолбил свой стул, — сказала Нина.
— Филька в ссылке? За что? Где? — удивился Антон. Он говорил, но не забывал откусывать пирожок, причем с большим аппетитом.
— Он поехал к бабушке. В общем-то она его хозяйка. Соскучилась по нему.
— А он нет, — Антон громко вздохнул. — Что же ему так не нравится в бабушке?
— Там никто его не тренирует, — сказала Нина. — Знаете, — она посмотрела на Антона, потом на мать, — он очень талантливый. Я думаю, может… — Нина на секунду умолкла и прикусила нижнюю губу, словно решая, правильно ли то, что хочет сказать.
— Что же ты думаешь? — Мария Андреевна сама так делала, поэтому ждала от дочери какого-то важного признания.
Антон с интересом наблюдал за дочерью и матерью.
— Я думаю, может быть, лучше на эти деньги, что принес Антон… — Нина набрала побольше воздуха и сказала: — Устроить питомник для собак. Натаскивать их на трюфели. Я узнавала, нет ни одного такого питомника…
— Ага, купить кусочек леса, да? — сказал Антон. — Хорошая мысль.
— Нина, о чем ты говоришь! — Мария Андреевна порозовела. — Мы столько времени думали, искали вариант, как привести в порядок твое лицо… Мы…
— Мама, да мое лицо в порядке, — Нина махнула рукой. Потом замерла, сощурилась, медленно повернулась к Антону и спросила: — Правда, Антон?
В ее голосе было столько игры, что он рассмеялся.
— Какая она у вас кокетливая, Мария Андреевна.
Нинина мать недоуменно пожала плечами.
— Она никогда такой не была…
Антон улыбнулся.
— Правда, Нина, у тебя замечательное лицо. Но я сторонник последовательных действий. Когда ты садишься в машину, а я тебя спрашиваю, куда отвезти — в университет или домой, ты по дороге никогда не меняешь решение.
— Так вы, Антон, ее возите? — Мария Андреевна, не мигая, смотрела на Антона.
— Да, когда могу — вожу, — спокойно сказал он. За столом вдруг стало тихо. — Я очень хорошо отношусь к вашей дочери, Мария Андреевна. Не беспокойтесь. Я взрослый человек.
— Я тоже, мама, — сказала Нина. — Я взрослая.
— Я… рада, — тихо сказала Мария Андреевна. — Если это так.
— Мама, по-моему, пора вспомнить о торте! — Нина с блестящими глазами вскочила со стула.
— Не так шустро, — остановил ее Антон. — Еще столько вкусных пирожков. Мария Андреевна, никогда таких не ел.
— А разве ваша мама не печет вам с отцом пироги? — в этом вопросе было сразу три: есть ли у Антона мать, отец, кто ведет хозяйство.
Антон услышал все три вопроса и ответил тоже одним:
— Мама иногда приносит нам с отцом пирожки из супермаркета, разогревает в микроволновке. — Потом подумал и ответил еще на один, не заданный, но волнующий каждую мать вопрос. — Но чаще всего я сам покупаю и разогреваю, потому что больше некому. Мои родители постоянно в экспедициях.
— А они… геологи? — предположила Мария Андреевна.
— Нет, биологи. Они изучают морских котиков на Командорских островах.
— Как интересно, должно быть, — заметила она с облегчением.
Потом они пили чай с тортом, болтали ни о чем, как все вкусно поевшие люди.
Антон незаметно осматривал комнату, ему нравилось безыскусное убранство. Никакого евроремонта с гирляндами офисных лампочек на потолке. Аккуратность, стильность, гармония, уют. Гостиная, показалось ему, похожа на Нину и на ее маму.
Понравилось ему и то, как Нина взяла конверт с деньгами, отдала его матери. А та просто положила на журнальный столик.
Он посмотрел на часы.
— Мне жаль, но я должен вернуть машину Валерию Сергеевичу ровно через час.
— Может быть, еще чаю? — спросила Мария Андреевна.
— В другой раз, если вы не против.
— Да что вы, приходите.
— Конечно, — поддержала Нина, — мы с мамой испечем другой торт.
— Согласен. Я люблю торты. Очень. — Он встал из-за стола. — Ты проводишь меня, Нина? — спросил он в прихожей. — До машины?
Она быстро сбросила туфли, надела ботинки, куртку.
— Мама, я скоро.
Мария Андреевна помахала им рукой.
— Все в порядке? — спросила Нина, когда они в лифте поехали вниз.
— Н-нет, не все, — Антон хмуро свел брови.
— Нет? А что не так? — Нина открыла рот. Антон быстро наклонился и поцеловал. — Вот теперь — все.
Нина покраснела.
— Ты что-о…
— Все просто замечательно, у тебя прекрасная мама, теплый дом… — говорил Антон.
— Я забыла тебе сказать, — спохватилась Нина. — Маме пришел ответ от доктора из Туниса.
— Они готовы тебя принять? — быстро спросил он.
— Да я не про это. Он написал, что трюфели растут и у них. Песчаные…
Антон засмеялся.
— Растут, значит, да? Ну тогда мне придется поехать с тобой вместе. Кто же тебя станет ловить в реке, если меня там не будет?
— Может, Филю прихватим? У бабушки есть клетка для перевозки собак.
— Я думаю, он не согласится. В Африке для него слишком жарко, — сказал Антон. — Поэтому поедем вдвоем.
Они вышли из подъезда, Нина осталась на ступеньках, смотрела, как Антон садится в машину. Потом зажглись фары, осветили снег. В полосу света попал мальчишка, который вел собаку на поводке. Нина узнала его. Этот тот, которого она поколотила в начале осени. А теперь ей хотелось обнять и его тоже…