— Возможно, — произносит Эрик. — Но…
— Но?
— Маловероятно, — за него отвечает Анри. — Доступа к амулетам не было ни у кого постороннего. К тому же, тогда заклинание не сработало бы на Жерома и Мэри. На Софи…
Софи. Я смотрю на свою девочку и пытаюсь понять, что же двигало ею — какой страх?! Почему она ничего не сказала мне?!
А Кристоф? Кристиан?
Потому что от нашей семьи действительно ничего не осталось.
Мне вдруг становится так холодно, так страшно… за них. Что, если я действительно потеряла свою семью?
— Тереза! — Анри хватает меня за плечи. — Тереза, не вздумай засыпать!
Я вдруг понимаю, что снова почти лежу в его руках. Когда это произошло?! Почему я ничего не поняла и ничего не заметила?!
— Страх, — повторяю я слова Эрика. Теперь уже окидывая взглядом всех спящих. — Страх лишает нас сил и затягивает в бесконечный сон, из которого мы не можем выбраться, потому что оказываемся во власти страха. Это замкнутый круг.
— И я ничего не могу с этим поделать, — цедит Анри. — Я не сумел вас защитить.
Муж бледнеет так резко, что теперь уже хватать его за плечи приходится мне.
— Анри! А ну не смей! — кричу я. — Если ты сейчас заснешь, мы без тебя не справимся.
— Да, оставлять Терезу наедине со мной — не лучшая идея.
В глазах Эрика снова мелькает знакомое темное выражение, и я не нахожу ничего лучше, как вскинуть руки. Тлен разъедает крепление люстры, и она с грохотом обрушивается прямо в центр комнаты. Свет гаснет, осколки хрусталя брызгами разлетаются в разные стороны, но, по крайней мере, в глазах моего мужа и его брата снова сосредоточенность и сила.
— Не знаю, как мы с этим справимся, но мы справимся. Ради тех, кого любим, — жестко говорю я. — Эрик, зажги магические светильники. Анри, перенеси Софи поближе к камину, чтобы она не замерзла. Я сейчас подам подушки. Потом надо будет найти Луизу и Винсента — если они еще не спят, Винсент сможет нам помочь.
Не дожидаясь ответа, шагаю к дивану, когда меня ослепляет яркая вспышка. То, что это не магические светильники, я понимаю каким-то десятым чувством. Оборачиваюсь и вижу, что стоящая в гостиной ель покрылась льдом: она словно упакована в него и светится холодным иссиня-белым светом. Точно таким же, каким мерцает раскрывшийся за ней портал.
Анри
Мне никогда не доводилось видеть такого раньше: все порталы нашего мира строятся на магии искажений, а магия искажения — ядовито-изумрудная, как брызги отравленной водорослями морской воды.
— Что это еще за… — шипит Эрик, но его перебивает крик Терезы:
— Софи!
Софи, окутанная ледяным свечением, кажется невыносимо далекой от нас. Мы с Терезой одновременно бросаемся к ней, когда прямо перед нами раскрывается портал, и мы оба выпадаем из него около двери.
— У вас совсем мозги отшибло?! — интересуется брат.
Тряхнув ладонями, словно сбрасывая напряжение, шагает к нам, над верхней губой выступили капельки пота. Открытие портала для мага — не самое простое испытание, даже несмотря на то, что он наделен неимоверной силой.
— Там моя дочь! — кричит Тереза, но теперь уже я хватаю ее за талию, рывком дергая на себя.
Кажется, я понимаю, о чем говорит Эрик: это тоже наш страх. Один из самых главных наших страхов с того самого дня, как Софи под ментальным воздействием Евгении сбежала от нас в Лавуа. И мы почти шагнули в него. Добровольно.
С наибольшей вероятностью, там бы мы с ней и остались, в бесконечной череде своих страхов, во снах.
Кажется, Тереза это тоже понимает, потому что затихает и больше не бьется в моих руках, не сводя напряженного взгляда с дочери.
— Что нам делать? — шепчет она побелевшими губами.
Эрик разворачивается к ели, свечение которой становится все сильнее.
— Кажется, я понимаю. Это заклятие набирает силу за счет наших страхов.
— Что?! — спрашиваем мы одновременно с женой.
— Чем сильнее мы чего-то боимся, тем сильнее становится его воздействие. Боюсь, когда мы все заснем, окажемся по ту сторону ледяного круга, чем бы оно ни было.
— Софи… — вновь произносит Тереза, но Эрик ее перебивает:
— Нам нужно вернуть всех. Только так мы сможем с ним справиться.
— Как нам вернуть всех, если тебя вышвырнуло даже из сна маленькой девочки, и мне пришлось поливать тебя водой? — интересуюсь я.
— Закономерный вопрос. Но другого выхода я не вижу.
Тереза собирается возразить, но он ее перебивает:
— Начнем с Шарлотты. И если вдруг я начну биться в конвульсиях, бей меня по голове.
— Очень смешно. — Тереза складывает руки на груди. — Там Софи, а мы…
— С ней ничего не случится, пока мы не спим, — произносит братец. — Точнее, не случится ничего хуже того, что уже случилось.
— Эрик, ты прирожденный дипломат, — цежу я.
— Никогда не претендовал. — Он потирает ладони, словно они замерзли.
Или не словно? Я чувствую, что вокруг становится ощутимо холоднее, и с наибольшей вероятностью — причиной тому этот жуткий портал, мерзость, заклинание, с которого начался весь этот кошмар.
— Поторопись, — говорю я. — Иначе мы здесь замерзнем и заснем — не от страхов, так от этой дряни.
— Как скажешь, братец.
Эрик склоняется над Шарлоттой, а я поворачиваюсь к Терезе. В ее взгляде, устремленном на Софи, настоящий страх. Глубинный, который скорее чувствуешь, чем видишь.
— Тереза, — говорю я, — мы справимся. Только вместе, так было всегда. Ты помнишь?
Она моргает и переводит взгляд на меня.
— Скажи мне, что все будет хорошо, Анри.
— Все будет хорошо, — говорю я. И сжимаю ее ледяные руки своими. Такими же ледяными.
Как раз в тот момент, когда Эрик оседает на пол.
Не знаю насчет конвульсий, но кажется, пришла пора бить его по голове. Вода оказывается очень в тему, когда братец отплевывается и приходит в себя, вид у него ну очень злой.
— Тебе доставляет удовольствие поливать меня ледяной водой перед ледяным порталом? — Он разве что зубами не стучит.
— Воды больше нет. — Я показываю на второй пустой графин. — В следующий раз и правда буду бить тебя по голове. Ты ее нашел?
— Какой там. К ней меня даже не пустило в сон.
— По-моему, у нас единственный выход, — произносит Тереза.
Она всегда была светлокожей, но сейчас и вовсе напоминает призрака. То ли дело в отсветах от портала и ели, то ли в волнениях. Жена решительно сжимает губы, а потом кивает в сторону ледяного сияния:
— Нам нужно разрушить это.
— Что? — переспрашиваю я.
— Ель. Мне кажется, заклятие зациклено на ней. Если я обрушу на нее всю мощь смерти… и превращу в тлен…
— Там Софи, — напоминаю я.
— Эрик откроет портал, сквозь который ты накроешь ее оболочкой золотой мглы. Софи не маг, сила хэандаме не причинит ей вреда. Мы уже однажды спасли ее так, ты помнишь?
Мгновение я смотрю на жену, а потом шагаю к ней, чтобы обнять, но Тереза выставляет ладонь.
— Обниматься будем потом, Анри. Сначала вытащим оттуда Софи… и уничтожим эту мерзость.
Эрик негромко кашляет.
— Что еще? — раздраженно спрашиваю я.
— Да ничего. Замерз просто.
— Портал открыть сможешь? — спрашиваю я. — Нам нужно будет действовать одновременно.
Меня награждают убийственным взглядом. Брат смотрит так, будто я только что сморозил несусветную глупость, и в данном случае сморозил — даже не фигура речи.
— На счет три, — говорит Тереза. — Мы не знаем, как отреагирует заклинание в реальности, и какие у него защитные барьеры, если оно способно так защищаться во снах, поэтому делаем все максимально быстро. Всю силу бросаем в первые мгновения.
Брат подходит ко мне и становится рядом.
Мы с Терезой переглядываемся, и она кивает.
— Три, два, раз, — говорит Эрик и открывает портал.
Зеленоватое свечение окутывает Софи, и я обрушиваю золотую мглу в разорванное пространство. В то же мгновение, как золотой кокон над дочерью смыкается, Тереза вскидывает руки. Ее силу я знаю не понаслышке, но та мощь, которая срывается с тонких пальцев, сейчас окончательно превращает гостиную в ледяной погреб. Пламя в камине гаснет с яростным треском, черные плети тьмы врезаются в ель. Окутывая ее, вгрызаются в ветви.
Как раз в то мгновение, когда из портала, раскрытого Эриком, в нас бьет холодом. Я с ужасом смотрю на то, как руки брата покрываются инеем. И мои, кажется, тоже. Я чувствую мороз, проникающий в меня, кажется, до самых костей.
— Анри! — Крик Терезы совершенно не вяжется с цветом ее глаз, сейчас угольно-черных. Мне казалось, в такие моменты она всегда больше по ту сторону, в своей магии Смерти, но нет.
Она сейчас бросится ко мне, я это вижу, поэтому кричу:
— Не останавливайся!
И кажется, это ее отрезвляет. Тьма собирается вокруг нее такой мощью, что сила хэандаме начинает бурлить в крови сама по себе. Мир подергивается алой дымкой, а золота вокруг становится больше. В ту минуту, когда я понимаю, что эта сила заполняет меня целиком, что она сейчас хлынет сквозь меня и зацепит Терезу — уничтожая ее магию, выжигая ее изнутри — сознание гаснет.
Последней жуткой мыслью становится мысль: я не справился.
Тереза
В миг, когда Анри падает, мое сердце перестает биться. Здесь, на грани, где у меня всего два цвета — белое и черное, всегда существовало согревающее меня золото, но сейчас оно меркнет. Сбывается мой самый главный, мой самый невыносимый страх.
— Тереза! — кричит Эрик. — Я ее держу! Давай быстрее!
Я понимаю, что он говорит про Софи, и понимаю, что странная сила Эрика — его двойственная сила — только она сейчас не позволила мне уничтожить собственную дочь. Моя магия смерти, которая способна уничтожить весь мир, это проклятие, с которым я в него пришла…
— Тереза! Тереза!
Я не смотрю на него, только на упавшего Анри, его ладони покрыты инеем, заползающим под манжеты рубашки. На смертоносные ленты, льющиеся с моих рук. В тот миг, когда я уже готова их отдернуть, до меня доносится крик: