Вдруг его речь прервал глубокий вздох, прозвучавший у них за спиной. Путники резко обернулись и настороженно замерли.
— Что это? — наконец выдавил Хани.
— Это значит, что еще один властитель предъявляет свои права на остров Торедд, — злорадно сказала Ториль. — И я посмотрю, посмеет ли кто из вас принять вызов Хозяина Тумана.
Действительно, перед ними стоял массивный четырехгранный чугунный столб на постаменте из черного гранита. Просто поразительно, как они сразу не заметили такой громадины. Он превышал два человеческих роста, и на вершине у него была укреплена выкованная из странного синеватого металла четырехконечная звезда в круге. Отполированная до зеркального блеска, она холодно сверкала, хотя ни единый луч солнца не пробивался из-за туч. Вокруг столба кружилось облако мельчайших снежных кристаллов. И уж совсем странной была густая черная тень, протянувшаяся от столба на запад, туда, где, судя по времени, должно было заходить солнце. А вдалеке виднелся второй такой же столб. Крошечной черной точкой на самом горизонте маячил третий…
Чани, прищурив глаза, внимательно посмотрел на столб, подошел к нему вплотную, похлопал ладонью. Оглянулся на Ториль.
— Кто примет вызов, спрашиваешь? — И с внезапно вспыхнувшей злобой крикнул: — Я!
Он выхватил меч, синий отсвет молнией пролетел над унылой равниной. Чани, широко размахнувшись, сплеча рубанул по столбу. Тот отозвался протяжным медным гулом, словно ударили в громадный гонг. Столб покачнулся, затрещал и рассыпался на куски. Ледяная Звезда упала к ногам Чани, и он брезгливо, как раздавленную змею, оттолкнул ее ногой и принялся ожесточенно рубить мечом.
Наконец Чани вытер выступивший на лбу пот и, тяжело дыша, сказал:
— Хозяину Тумана придется примириться с потерей Торедда.
— Да будет так, повелитель. — И Хани не понял, всерьез или со скрытой насмешкой произнесла это Ториль.
Но глаза Чани загорелись гордостью, и он ответил совершенно всерьез:
— Да, так будет.
Глава пятнадцатаяВЕЛИКАН КАМЕННЫЕ ГЛАЗА
Торедд показался Хани совсем непохожим на рассказы Рюби. Какая же это житница? Какая же это богатая земля? Плоская невзрачная равнина, сухая и безжизненная, лишь кое-где поднимаются невысокие холмы с рыжими проплешинами глины на склонах и со странными, плоскими, будто срезанными вершинами… Но чем дальше они уходили от берегов Холодного моря, тем теплее становилось, хотя дорога вела их на север. Когда Хани сказал об этом, Рюби невесело усмехнулась.
— Ты полагаешь, Хозяину Тумана нужен снег? Как бы не так! Он приберегает его для других. Сам он плохо переносит холод и предпочитает сидеть в тепле и уюте. Ведь мороз — смерть для тумана. Кому же охота выпасть инеем на стену собственного тронного зала?! Даже Черный Туман не так холоден, как может показаться издали.
— Все равно, мертвая земля, — тихо сказал Хани.
Чани покачал головой.
— Не думаю. Тут должны остаться люди. Не может быть, чтобы все они, все до единого, покинули родину. Даже в час самых тяжелых испытаний люди остаются верны родной земле. — Взглянув на поднявшиеся брови Ториль, он убежденно добавил: — Они здесь, и они ждут, когда мы освободим их от этого чудовища.
— Может, ты и прав, — задумчиво сказала Рюби.
— Даже наверняка, — вкрадчиво добавила Ториль. — Они мечтают отдаться под власть нового короля.
— Молчи, — угрюмо огрызнулся Чани. — Не тебе судить об этом. В любом случае они не признают самозванца.
Ториль почтительно поклонилась ему.
— Прекратите ссориться, — вмешался Хани, на сей раз более жестко, чем раньше. — Это совершенно бессмысленно и крайне, опасно. Ведь сейчас мы находимся во владениях нашего смертельного врага. Даже если мы в чем-то не согласны друг с другом, нам необходимо держаться вместе, ибо каждая распря только на руку ему. Вряд ли кому-то удастся в одиночку добраться до Ледяного Дворца. Либо все, либо никто.
— Никогда, — четко, с расстановкой, произнесла Ториль, бешено сверкнув глазами. — Никогда вы не дождетесь от меня помощи. И не надейтесь. Даже если снова встретится Черный Туман…
Рюби слушала ее, насмешливо улыбаясь, но в глубине золотистых глаз затаились жалость и боль.
Уже шесть дней шли они по однообразной, безлесной равнине Сюддера — так, по словам Рюби, называлась южная часть Торедда. Поднимались на низкие холмы, спускались, и тотчас перед ними вырастала новая гряда, словно выскочившая из-под земли. А кругом, насколько хватало глаз, тянулись все те же холмы. Их покрывала желто-коричневая трава и колючий, такой же желто-коричневый кустарник. Растениям не хватало солнца, чтобы налиться зеленью.
Ровная серая пелена давила, угнетала. Время от времени с далекого морского берега налетал шквалистый холодный ветер. В низинах застревали, цепляясь за колючки кустарника, клочья тумана, оседавшие капельками мутной воды. Изредка попадались огромные, с целый дом, гранитные валуны, вросшие в землю и покрытые серо-зеленым мхом. Рюби сказала, что их принес с севера лед, когда покрывал эту страну много тысяч лет назад. Иногда встречались черные, словно обглоданные, рощицы низких мертвых деревьев. Ветры и режущая ледяная крупа содрали с них кору, оголили их.
Иногда по вечерам, к несказанной радости Чани, на вершинах далеких холмов они замечали отблески, похожие на свет далеких костров.
Рюби с каждым днем мрачнела все больше, видимо, дела шли не так, как ей хотелось, хотя маленький отряд продвигался вперед достаточно быстро и без помех. Глядя на нее, перестал улыбаться и Хани. Ториль все время шла поодаль, как бы стараясь подчеркнуть, что она идет сама по себе. Это выводило Чани из себя. Но в то же время демонстративные знаки почтения, выказываемые ему принцессой, заставляли его горделиво вздергивать голову.
На седьмой день путешествия Хани заметил в небе нечто необычное. Тучи, до этого стоявшие совершенно неподвижно, вдруг дружно устремились на север, хотя ветер в тот день дул как раз с севера.
Они стягивались к одной точке где-то за горизонтом и там скручивались в огромную серую колонну, упиравшуюся одним концом в небо, а другим — в землю. Это походило на невиданных размеров смерч, но облачная колонна не двигалась с места.
— Может, пойдем посмотрим, куда они пропадают? — предложил Хани.
Рюби удивленно пожала плечами.
— Зачем? Ведь это всего-навсего…
Договорить она не успела, потому что Хани вдруг круто повернулся и крикнул:
— Кто здесь?!
Чани испуганно дернулся и недовольно сказал:
— Предупреждать надо.
— Мне все время кажется, что за нами кто-то следит, — пожаловался Хани.
— Кто? — возмутился брат. — На много лиг кругом ни единой живой души.
— Мне тоже так кажется, — вдруг произнесла Ториль.
— И тебе? — обрадовался Хани.
— Да.
Но как ни старались они все вместе различить, кто это может быть, вокруг ничто не шелохнулось. Лишь далеко впереди раскачивались под ветром корявые черные деревца.
А взгляд был. Холодный, давящий, каменный. Как тяжелая гранитная плита. Он буквально пригибал к земле, заставляя кровь холодеть в жилах и вселяя невольный ужас. Но кому он принадлежал?!
Хани, в надежде получше оглядеть окрестности, взобрался на гранитный валун, лежащий на вершине холма, — напрасно. От огорчения он ударил по сырому камню ножнами меча, и тотчас по равнине пронесся громоподобный рев. Земля задрожала под ногами, и над деревьями поднялась фигура великана. Огромными шагами, с треском круша тонкие стволы, он бросился к путникам.
Когда великан подбежал ближе, Хани испугался еще сильнее. Его грубая кожа цветом напоминала старую, растрескавшуюся дубовую кору. Да и сам он ростом и статью больше всего походил на внезапно оживший исполинский дуб. Одет был великан в косматую засаленную шкуру какого-то чудовищного зверя. Ноги его были обмотаны кусками точно такой же шкуры. На голове великана красовался гигантский череп неведомого ископаемого чудища. В руках он держал дубину длиной с корабельную мачту. Подойдя почти вплотную, великан остановился и завертел головой, словно не видел стоявших на самой вершине холма путников и застывшего на камне, как памятник, Хани. Когда его лицо повернулось к путникам, из груди Хани вырвался крик ужаса. Великан был слеп! В густой рыжей бороде сверкали острые клыки, не помещавшиеся во рту, приплюснутый нос жадно, со свистом и хлюпаньем втягивал воздух, но под низким лбом не было глаз! Не было даже глазниц. Жесткая, как проволока, рыжая шевелюра была как бы напялена прямо на зубастую пасть!
Неожиданно камень под ногами Хани зашевелился и с шуршанием повернулся на своем замшелом ложе, так что юноша кувырком полетел на землю. Моховой покров камня не спеша пополз вверх, и снова все почувствовали тот самый неприятный взгляд.
Великан радостно взвыл, так что у путников заложило уши, и, ликуя, с размаха так ударил дубинкой по земле, что холм затрясся. Оскалив зубы, он бросился на людей. Опомнившаяся Рюби схватила Хани за руку и опрометью бросилась по склону холма. Следом за ними мчалась Ториль, последним, с величайшей неохотой, Чани. Когда они спустились к подножию холма, великан был уже на вершине, но почему-то не спешил бежать дальше, а снова остановился. Путники же летели. Жесткая трава сразу стала предательски скользкой и норовила опрокинуть их, колючие кусты старательно цеплялись за плащи.
Наконец они укрылись в глубоком овраге и с трудом перевели дух.
— Ну и чудовище… — еле выдавил Хани.
— В наших летописях про таких не говорится, — заметила Ториль. — Правда, он напоминает ледяного великана древности, но точно я не могу сказать.
— Наверное, это страж границ Хозяина Тумана, — предположила Рюби. — Он создал много подобных чудовищ. Придется нам все время быть настороже.
— Почему великан не преследовал нас? — спросил Хани.
Вместо ответа послышалось тихое потрескивание, посыпались комья сухой земли и глины. Все вздрогнули. Но это всего лишь зашевелился гранитный валун, повисший на склоне над оврагом. Они успокоились было, но тут прогремел хриплый голос великана, затопали огромные ноги. Опять пришлось спасаться бегством.