Его лицо словно озарилось счастьем. Была ли то игра? Возможно. Но стоило моим губам почувствовать жаркое дыхание, уловить терпкий аромат алкоголя, как мир вокруг нас окончательно перестал существовать. Я вспомнила каждый поцелуй, испытанный мной в этой жизни. Их имелось множество, и практически все они принадлежали Вадиму. Длинные и короткие, нежные и грубые, страстные и не очень — последние два года я дарила их только ему. Взамен получала же, как мне казалось, такие же, полные любви и обожания. Но подобного ни разу не было, чтобы отнимало душу, побуждало к безотказному ответу и отдавалось горячей волной в каждой клеточке моего тела. Казалось еще мгновение, и я…
— Кх… кх... — вывело нас из забытья неловкое покашливание Нестерова. Я распахнула глаза и встретилась с такими же удивленными у Арса. — Похоже, “горько” сегодня не только у Алмазных Старших. Жанна, прогуляемся?
— Я… — донесся до меня дрожащий голос девушки. — Арсений, не могли бы мы поговорить наедине?
— Нет, — стиснув зубы, ответил он. — Вчера я стал женатым мужчиной, Жанна. И проводить с тобой время наедине мне уже не по статусу. Прошу нас извинить, но мы вас оставим. Аня?
— Д-да.
Арс бросил в сторону наших собеседников дежурную улыбку и повел меня в дом. Либо сам убегал. Впрочем, это было неважно. Ведь я до сих пор ощущала вкус его губ, и эти ощущения сладкой волной отдавались в теле...
Едва мы скрылись в доме, супруг долго и бесшумно выдохнул.
— Больше так не делай, — прошептала я так, чтобы услышал только он. Хотя тут никого не было, кроме нас.
— Ты сама дала согласие, — бросил он коротко и направился в гостиную.
— Знаю, но это самообман.
— Только не говори, что банально хотела насолить бывшему, — усмехнулся Арс.
— Задай этот вопрос сначала себе, — сказала, закрыв за собой дверь.
— Жестокая ты, Ань.
— Жизнь и не такому научит.
Мужчина подошел к журнальному столику и налил себе воды.
— Мы же обговаривали пределы допустимого…
— Речь шла только об интиме.
— Поцелуй — это тоже интимно! Тем более такой…
— Слушай, — не скрывая своего раздражения громко прошептал он, — если тебе понравилось, то так и скажи! Не перекидывай всю вину на меня. Напомню, что затея принадлежала прежде всего тебе.
— Но у меня ощущение, будто ты обвел меня вокруг пальца. — Заметив в его глазах злость, я дала попятную. Вечером. Этим вечером ему точно не отвертеться от моих вопросов. Правда, один следовало задать сейчас: — О чем вы говорили с отцом?
— Это наш с ним разговор, для чего мне тебе его рассказывать? — прищурившись, наблюдал он за моей реакцией.
— Что значит для чего? Это… это… и меня касается.
Я растерялась. Тот факт, что Арсений что-то скрывает, тем более при общении с моими родителями, меня возмутил.
— Ничего серьезного, можешь расслабиться. Всего лишь расписал нашу с тобой жизнь, скажем, лет на пятьдесят вперед.
— Арс, сколько ты еще будешь меня поддевать? — Не выдержав его пронзительного взгляда, я сложила руки на груди. — Это уже не смешно. Мы договаривались на десять дней. Все. Ни одного дня больше.
Арсений никак не отреагировал на мой выпад. А ведь меня так и распирало высказать все, что думаю. Он создавал вокруг нашего брака шумиху, но всему имелся предел. Не стоило усугублять ситуацию чрезмерной демонстрацией чувств, которых не было и в помине.
— Ань, перестань психовать, а то я и правда подумаю, что ты беременна.
— А вот это второй пункт. Ты представляешь, какие разговоры теперь пойдут? Дочь Алмазного в подоле принесла, потому и замуж выскочила.
— Я ничего такого не говорил, — нахмурился Снежный.
— Ты и не опроверг. Не знаю, что за игру ты затеял, но рамки дозволенного уже оговорены. Пожалуйста, следуй им. Токарев не занимает место вице-президента, и мы разводимся. Все. Хватит усложнять мне жизнь.
Под конец моя речь превратилась в шепот. Я осознавала свою вину, понимала, какая ответственность лежит на моих плечах и как моя выходка отразится на семье, однако признать это не хватало смелости.
— Хорошо, — равнодушно произнес Арсений, а у меня от его внезапного безразличия сжалось сердце. — Как скажешь.
Дверь приоткрылась, и в проеме появилась официантка.
— Ой, извините. — виновато бормотала девушка. — Анна Сергеевна, там вас все обыскались.
— Спасибо, сейчас спустимся.
Я вновь взглянула на Арсения, но тот всем видом показал, что не намерен продолжать разговор. Мне тоже было тяжело. Хотя так хотелось открыться, рассказать о своих страхах и, может, вновь почувствовать тот трепет, который испытала несколькими минутами ранее. Не найдя в себе больше сил смотреть на профиль мужчины, возвращаться взглядом к сжатым губам и заигравшим отчего-то желвакам, я решила удалиться. Пока не наломала дров, не показала большую слабость.
Наверное, я перегнула палку, но в любой игре есть границы, правила, запреты… Вот только меня не покидало ощущение, что те самые границы размылись, правила уже нарушены, а запреты Арсений стирал сам, шаг за шагом становясь мне все ближе. Я усмехнулась и в очередной раз обозвала себя глупой женщиной. Нельзя верить. Никому.
Мимо прошла официантка с пустыми бокалами. Мне следовало поторопиться на задний двор. Неспроста же нас искали. Но стоило сделать несколько шагов в нужном направлении, как на меня налетел Вадим.
— Ты что творишь? — его пальцы больно впились в мои плечи. Я постаралась освободиться.
— Отпусти меня.
Только бывший не внял моей просьбе, а потянул за собой за угол.
— Ты понимаешь, как неприятно смотреть на это все? — со злостью зашептал Вадим. — Понимаешь, что делаешь мне с каждым разом все больнее? Ладно, слухи о свадьбе. Чертову женитьбу еще можно спустить с рук, но ваша игра зашла слишком далеко.
В его словах просквозило незнакомое мне до сих пор отчаяние. Я не слышала его таким, не сталкивалась с этой стороной его характера, не видела в нем искреннюю ярость и растерянность. Казалось, до сих пор он скрывал от меня себя настоящего. А сейчас исходившие от него флюиды печали насквозь пробивали мою броню, и сердце начинало биться быстрее. Ситуация с Арсением проигрывалась в моих глазах так, как видит ее Вадим. Поведение бывшего говорило о наличии чувств, и, вероятно, он был со мной не только ради денег, положения и связей, а любил меня. По-настоящему. Только…
— То, как поступил ты, в сотню раз больнее, Вадим, — поставила жирную точку в который раз, пряча глаза, не желая выдавать тоску и бессилие. Слепое доверие сыграло со мной злую шутку, и теперь в душе была только горечь.
Вадим молча прижал к себе, зарываясь носом в мои волосы. Я сжала в кулаках его рубашку и попыталась оттолкнуть.
— Малыш, я тебя никогда не отпущу, — крепче прижимая меня к себе, зашептал он. — Никогда.
Это было невероятно тяжело, меня лихорадило, бросало то в жар, то в холод от его слов. Так близко к нему, и в то же время так далеко. Я уже миллион раз прощалась с ним, но для чего он постоянно меня терзает?!
— Отпусти, — голос сорвался. Я держалась из последних сил, чтобы не расплакаться. Душа хотела простить его, но разум брал верх.
— Не могу, слышишь, не могу.
— Придется, — я еще раз надавила на его грудь, и Токарев отстранился.
Он взглянул на мои руки, и на его щеках заиграли желваки. Прямо как некоторое время назад у Арса. Я хмыкнула из-за неожиданного сравнения и отошла в сторону. Находиться рядом с ним невыносимо.
— Неужели у Снежного не хватило денег на большее? — зло процедил Вадим, стирая одним вопросом все, что было произнесено им ранее.
— Ну да, в твоем случае можно было сразу повесить слиток золота на шею! — сказала в ответ и, закрыв на мгновение глаза, выдохнула. — Прошу, не подходи ко мне больше. НАС больше нет.
— Неправда. Я умею ждать. Тогда ждал и сейчас подожду! Все будет как раньше. Снежный не тот, за кого себя выдает. И ты еще об этом узнаешь!
— Перестань говорить о моем муже в таком тоне, Токарев. Единственный, кто себя выдает “не за того” — это ты. Твердишь о какой-то любви, что не можешь без меня, но по факту даже своей вины не чувствуешь. Если бы я была действительно тебе дорога, то ты как минимум попросил бы прощения.
— Я просил.
— Когда?! Не держи меня за дурочку и не смей приближаться!
— Ань…
Я не стала больше его слушать, мигом развернулась и поторопилась уйти, моля бога, чтобы бывший за мной не последовал. Если он будет меня вот так вылавливать постоянно, то к концу вечера я точно стану истеричкой.
Только я оказалась на свежем воздухе, как увидела Арсения, разговаривающим с моим отцом. Видел ли он нас с Вадимом? К целому букету негативных эмоций добавился еще и стыд: такая я слабая, что не могу не думать, не вспоминать и не поддаваться на уловки бывшего. Услышав за спиной шаги, я поспешила к мужу, обхватила его талию и прильнула к груди — надо же держать образ.
— Так, теперь все в сборе. Будьте начеку, — сказал папа Арсу и улыбнулся мне: — а я пойду поищу маму.
Я вернула ему улыбку и с надеждой взглянула в голубые глаза, с возрастом выцветшие и ставшие немного грустными. Отец кивнул, и вскоре затерялся среди гостей. Но что он имел в виду, предостерегая нас? Какие у них с мужем секреты?
Арсений внимательно посмотрел на меня и внезапно нахмурился. Он приложил ладонь в то место, где минутой ранее держал Вадим.
—Кто это сделал? — его пальцы дотронулись до моего плеча и, взглянув на него, я обнаружила отметины.
— Не бери в голову. Это мои проблемы, зачем тебе они?
— Затем. Скажешь? Или мне сразу начистить морду Вадиму?
В зловещем шепоте я услышала угрозу, которая могла перейти в действия. Но меньше всего мне хотелось нового скандала. Пока на территории нашего дома находились журналисты, следовало держаться тише воды, ниже травы.
— Давай вечером поговорим, а сейчас просто успокоимся и отдохнем. Не стоит портить праздник родителям.
— Я так понимаю, вечер будет жарким? — уголки его губ дернулись вверх, но глаза снова предали. Арсений не сумел скрыть свою печаль.