Ой, да пошло оно все!
Я оставила пакеты у машины и направилась к мужу только для того, чтобы сообщить: возвращаюсь на виллу. Одна. В конце концов, раз ему так весело, смысл отвлекать? Его увлеченность кем-то была бы мне только на руку.
Они говорили на греческом. Тяжело, когда не знаешь языка, и не можешь понять, о чем ведется беседа, однако отчаиваться раньше времени я не желала. Следовало заняться этим вопросом по приезду в Россию.
— Я домой, — обронила короткую фразу и развернулась, чтобы уйти, но даже шага не успела ступить, как Арсений ухватил меня за руку и припечатал к себе, мгновенно развернув на сто восемьдесят градусов.
Взгляд уперся в губы, которые что-то бегло произнесли. Услышав свое имя, я смекнула, что он меня представил, поэтому соблюла правила приличия и кивнула девушке. В ее глазах, как ни странно, негатива не оказалось — только заинтересованность.
— Ты опять что-то надумала? — Арсений поправил выбившиеся из моей прически пряди волос.
— Нет, просто устала и хочу полежать.
И я не соврала, потому что действительно мечтала об отдыхе.
— Хорошо. Идем, малыш.
Он с нежностью поцеловал меня в висок, снова потрясая неожиданным проявлением чувств. Девушка умилительно вздохнула.
— Еíste tóso charitoménoi! *
— Еfcharistó polý*, — ответил ей мой муж, вновь одарив улыбкой. Проклятье! Мало того, что я ничего не понимала, так и улыбался он только ей. Видимо, вообще не нравлюсь...
На обратном пути мы по большей части молчали. В акрополь заезжать я отказалась, да и времени до ужина оставалось не так много. Единственное, попросила Арсения остановится у какого-нибудь магазина купить бутылочку вина. Не могла русская девушка прийти в гости с пустыми руками, особенно, когда знакомство только состоялось.
Мы въехали на территорию владений Хьонидис около десяти вечера. Столичные пробки задержали нас, и я распереживалась, не опоздаем ли. Хорошо, что греки садились за стол в позднее время.
Стоило нам подъехать к дому, я сильно удивилась числу машин, припаркованных на стоянке. Их было не меньше пары десятков. Они что, собрали всю родню?! Да у нас свадьбы так празднуют, как у них ужин проходит!
Заметив мое замешательство, Арс не нашелся с ответом, лишь неопределенно пожал плечами и направился в дом. А там...
— Почему здесь только народа? — спросила у мужа, тоже пребывающего в легком шоке.
— Это мои родственники.
— Áрсени! — Женщина средних лет подошла к нему и заключила в объятья, что-то тараторя и привлекая внимание всех присутствующих.
Далее последовала череда нескончаемых приветствий. Мужа это веселило, а вот меня начинало напрягать. Я не привыкла к подобным встречам, сжимавшим в тиски объятиям и поцелуям. Особенно поцелуям. Казалось, каждый считал своим долгом поздороваться с новым членом семьи. А я продолжала стоически принимать поздравления, каждый раз кивая и отвечая улыбкой на фразу “Калосористэ”. И все шло хорошо ровно до той поры, пока к нам не подошел дядя Арсения, похожий на мужа настолько, что их спокойно можно было принять за отца и сына. Он первый, кто обнял меня, не скрывая неловкость. Но стоило ему коснуться моего локтя и случайно сжать руку, как дорогое коллекционное вино полетело прямо на пол и разбилось вдребезги.
Я вскрикнула от неожиданности и посмотрела на удивленные лица присутствующих.
— Моя невестка напророчила веселый год! Hooray!* — разнесся по залу голос мужчины, чьи белые брюки оказались обляпанными красной жидкостью.
Эту фразу, шушукаясь и похлопывая в ладоши, вскоре подхватили все родственники.
— Что происходит? — спросила, переводя взгляд с мужа на подошедшую свекровь, и обратно.
— У греков есть примета: если в дом пришел гость, и он не с пустыми руками, то год будет урожайным, — пояснил Арс, приобняв за талию.
— А веселый почему?
— Потому что вино! И оно на полу! — звонко захохотала свекровь, и я невольно заразилась ее позитивом.
Правда, ненадолго. Вскоре она пригласила нас в соседнюю комнату, где уже ожидал Матиас. Арсений продолжал улыбаться, видимо, несказанно радуясь такому вечеру. Мне же хватило одного взгляда свекра, чтобы понять — запахло жареным.
И мое чутье не обмануло. Едва Алекса закрыла за нами дверь, как ее веселье сдуло ветром.
— Арсюш, у меня есть для вас новости, — осторожно начала она, когда мы устроились на диване.
— Мам, а это не может подождать? У нас в гостиной толпа родственников.
— Не может, — сказал Матиас.
— Я не буду ходить вокруг да около, — свекровь придвинулась ближе и наклонилась, заглядывая в наши глаза, — лучше сказать это прежде, чем объявлю гостям.
— Па-а-ап… — настороженно обратился к отцу Арс.
— Я не причем, — тот сразу поднял руки, подтверждая свою непричастность к теме диалогу.
— Ну вот опять вы так делаете! — обиделась женщина. — Арсюш, я ведь еще ничего не сказала….
— А мне уже страшно.
— Ну тебя! — махнула она обиженно. — Короче, я договорилась со священником церкви святого Иоанна. Ну ты же знаешь его, Арсюш. Мы тебя там крестили и каждые выходные ходили на службу. В общем, в воскресенье сразу после завтрака состоится венчание.
— Какое еще венчание?
У меня аж судороги прошлись по конечностям от такой новости.
— Ну как какое?! — буднично удивилась мама, как будто это не было чем-то важным, а так… воскресное чаепитие. — Ваше венчание! Вы же просто расписались. Да еще так быстро, никому ничего не сообщив, а это не дело!
— Мам, — обратился к ней Арс, вмиг найдя мою ладонь и сжав ее.
— Никаких “мам”, Арсюш. В чем проблема? Вы же любите друг друга! И по вам это видно, хоть твоя девочка и чересчур стеснительная, в отличие от сам знаешь кого.
Мой муж шумно выдохнул, а я уставилась в одну точку, переваривая услышанное.
Венчание… Венчание! Это брак, заключенный на небесах!
К горлу подступил горький комок. Мы не можем… Какое, к черту, венчание, если между нами нет настоящих чувств?! Разве можно давать обещание в том, чего нет? Разве можно встать перед лицом высших сил и попросить счастья, если через четыре дня расстанешься? Глупость. Бессмыслица!
— Мам, мы не можем, — сказал Арс, и эта фраза вернула меня в реальность. Я взглянула на мужа, чьи губы оказались упрямо сжаты в тонкую линию. — Если бы мне было восемнадцать, двадцать, да даже двадцать пять, я бы прислушался к вашему совету, но я давно решаю сам, как поступать. Нам с Аней вполне достаточно одной росписи.
— Разве вы не уверены в своих чувствах?! — возмутилась женщина.
А у меня внутри что-то окончательно оборвалось. Он даже не попытался. Хотя... Я ведь и сама подумала о невозможности подобного шага. Так стоит ли обижаться? Нет.
Но я обиделась.
— Да ты посмотри на нее! Она едва ли не плачет. Ты что творишь, вообще?! — Свекровь вскочила с места, села рядом со мной и неожиданно приобняла. — Арсюш, у тебя совсем сердца нет, что ли? Как можно сказать любимой женщине, что ты отказываешься от свидетельства брака перед Богом? Я бы с ума сошла, поступи там Матиас!
— Можно подумать, у меня вообще был выбор? — с иронией произнес свекр.
— Все хорошо, — наконец, я могла сказать хоть что-то. — Алекса…
— Викторовна я.
— Алекса Викторовна, — улыбнулась я ей в надежде, что она не заметит мою боль, — спасибо вам за инициативу, но, пожалуй, мы откажемся. Как-нибудь потом. — Ладонь Арсения сжала мою. Я осторожно высвободила ее и, не глядя на мужа, встала. — Думаю, нам не стоит задерживать гостей. Время ужина уже наступило.
— Мам, мы обвенчаемся! — слишком громко раздалось в помещении. — Звони своему священнику. Если ты затеяла этот разговор — уверен, и праздничные атрибуты организовала, и приглашения готовы.
— Вот! — довольно произнесла свекровь, а я посмотрела на мужа. Что он творит?
— Ань, прости, сморозил глупость. Я тоже слегка шокирован новостью, но ведь это к лучшему.
— Я же сказала — потом!.. — попыталась возмутиться, но Арс вмиг накрыл мои губы своими, не давая больше и слова произнести. — М! — Он прервал поцелуй и тихо чмокнул меня в щеку. — Мам, можешь объявлять родственникам.
Алекса что-то счастливо затараторила на греческом и неожиданно обняла меня со спины.
— Теперь у меня еще одна дочка будет! Идемте ужинать. Матиас, о воскресном празднике сообщишь ты.
— Да без проблем.
Свекр тоже подошел и поочередно заключил нас в объятья, говоря, как рад за своих детей, и что он закатит лучшую свадьбу во всей Элладе... А после они покинули комнату, оставив нас наедине. Я тут же отошла от мужа к окну.
— Ань...
— Ничего не говори.
— Ты ведь сама этого хочешь…
— Откуда тебе знать, чего я хочу?! — обернулась и испугалась. Арсений уже стоял за моей спиной.
— Знаю. — Он дотронулся пальцами до моей щеки и ласково провел по ней ладонью. — Давай попробуем.
— Что именно, Арс? — не выдержала я напряжения внутри себя и взорвалась. — Почему ты дал согласие?! Ты ведь сам знаешь — между нами нет чувств! Или ты решил показать себя настоящим семьянином? Почему за счет меня, если…
Я не смогла произнести это вслух. Не смогла сказать о том, что мы есть друг у друга лишь на короткое время. Мне вообще хотелось сейчас реветь от несправедливости. Неважно, какими богатствами мы располагаем. Неважно, на каком уровне в социальной иерархии находимся. По факту — мечты у всех одинаковые. Каждому хочется чувствовать себя любимым и нужным, знать, что вечером, устав от изнурительной работы, будет кому пожаловаться, а утром, открыв глаза, кого обнять. Нам всем хочется надежного плеча. Когда слова любви — не просто буквы, удачно сложившиеся в ряд, а то, что исходит от сердца, то, о чем невозможно молчать и невозможно скрыть. И даже если беда постучится в дом, нам будет с кем разделить боль и ради кого ее преодолеть.
Поэтому этот шаг был слишком серьезным...
— Почему ты молчишь? Или снова припрешь меня к стенке проклятым договором? — вскинула голову и пытливо посмотрела в его глаза.