– И как, нравится?
Снежана улыбнулась и пожала плечами:
– Мне особо выбирать не приходилось. Конечно, я бы предпочла заниматься чем-нибудь женским, цветами например. Но и жаловаться не буду, нам с Сашкой на жизнь хватает.
– Так ты, наверное, и китайский знаешь? – спросил Вадим.
– Конечно! Сашка тоже знала, да забыла все. Да? – Снежана улыбнулась и посмотрела на дочь.
– Ничего не помню. Ни единого слова. А ведь мама рассказывает, что я так тараторила на китайском! Но я ведь совсем маленькая была. Сколько мне было, мам, когда мы вернулись сюда?
– Четыре года всего. Да, было время, – с легкой грустью призналась Снежана.
– То есть тебе не нравится то, чем ты занимаешься? Почему не поменяешь? – спросил Вадим.
– Я как-то не задумывалась. Сначала надо было выживать, а потом втянулась, сейчас привыкла и все знаю про этот бизнес.
– А образование у тебя есть?
– Нет. Так ничего и не окончила. А ты?
– А я РУДН, факультет международных отношений окончил и китайский тоже знаю. – Вадим улыбнулся.
Сашка подскочила:
– Вот это да! Ну и совпадения! Вот видишь, мам, у вас много общего!
Снежана с трудом сглотнула и, стараясь не думать об услышанном, вернулась к «нападению»:
– Вадим, а ты был женат?
– Нет. Никогда не был. А почему ты спросила?
– Просто странно видеть мужчину в таком возрасте, довольно привлекательного и неженатого. Почему?
– Искал ту единственную и неповторимую.
– Искал? – кокетливо улыбнулась Саша. – Мне нравится, что ты сказал не «ищу», а «искал». Это значит, что ты уже ее нашел.
– Да, нашел! – кивнул Вадим, снова улыбнулся и посмотрел на Снежану.
– А кто твои родители, ты же москвич?
– Отца я никогда не видел, а мать умерла от онкологии, когда мне было десять, после – меня воспитывала бабушка. Или я ее. – Вадим засмеялся. – Я очень рано стал самостоятельным. Так уж получилось… или, может, характер у меня такой, но я точно не зависел от бабушки. И нет, я не москвич. Я из Омска. Чай очень вкусный, попробуй.
Он налил в пиалу чай и протянул Снежане.
– Мам, а поговорите друг с другом на китайском. Мне так хочется услышать, как он звучит. Или скажите тост на китайском.
Вадим поднял пиалу с чаем и посмотрел на Снежану:
– За нашу с тобой встречу. Я убежден, что это подарок судьбы, и, можешь поверить мне, я его не упущу, – произнес он на китайском.
Снежана с удивлением посмотрела на него, но ничего не могла понять. Вернее, то, что он сказал, она поняла, но вот кому предназначалась эта речь? Решив, что эта фраза для Сашки, она улыбнулась и предложила Вадиму перевести ее для дочери.
На что Вадим ответил:
– Зачем? Этот тост для той, кто понимает по-китайски.
Сашка в это время хлопала ресницами, смотрела то на маму, то на своего кавалера и просила ей перевести. Но Снежана решила пойти до конца и спросила у Вадима на китайском:
– А для чего тебе моя дочь? Красивая игрушка? Зачем она тебе?
– Я очень благодарен ей за то, что она познакомила меня с тобой, – опустив голову и со слегка виноватой интонацией произнес Вадим.
Сашка не выдержала:
– Да в конце концов, вы переведете мне свое инь гунь цуй?
Но Вадим переводить не собирался. Он пристально смотрел на Снежану, не стесняясь ее дочери. Он просто пожирал ее глазами, и Снежана, смутившись, отвела взгляд и сказала:
– Это был тост за удачу, за встречу и за все хорошее.
Сашка улыбнулась и пообещала записаться на курсы китайского языка, так как язык очень забавный и, наверное, очень интересный.
В дверь позвонили. Снежана и Сашка резко посмотрели друг на друга.
– Кто это может быть? – спросила дочь.
– Понятия не имею. Я открою.
Снежана встала и направилась в коридор, через пару секунд она вернулась и сказала дочери:
– Там Даша. По-моему, у нее что-то случилось, она вся в слезах.
Саша вскочила и, даже ничего не объяснив Вадиму, бросилась в прихожую.
Снежане не хотелось больше усаживаться за столик, но она не знала, как уйти. Вадим встал с подушки и подошел к ней ближе:
– А почему ты не замужем?
Снежана растерялась и, сердясь на свою растерянность, сухо ответила:
– Не сложилось.
У нее закружилась голова. Может быть, оттого, что она опять встретилась с его гипнотизирующим взглядом, а может, это была запоздалая реакция на его вопрос.
– У тебя очень грустные глаза. Как будто в них живет печаль всей Вселенной. Я таких глаз еще никогда не встречал.
Надо было что-то делать, хоть как-то отреагировать, и Снежана не нашла ничего лучше, чем задать ему провокационный вопрос:
– Значит, свадьбы не будет?
Вадим сначала не понял ее вопроса, но затем рассмеялся и ответил:
– В принципе, я хоть сегодня готов. Правда, не ожидал, что ты так быстро согласишься.
Снежана подняла глаза и с удивлением посмотрела на него:
– Саша в тебя влюбилась с первого взгляда и сказала, что хочет стать твоей женой. Не могу сказать, что я в восторге от этого, но я бы не стала мешать вашему счастью…
Вадим опять рассмеялся:
– Вообще-то я говорил о нашей с тобой свадьбе. При чем тут твоя дочь, я не понял?
Снежана разозлилась, понимая, что Лера, как всегда, права. И этот мужчина, который сейчас стоял перед ней, морочит голову и ее дочери, и ей. Он не испытывает никаких чувств к Сашке, но зачем-то снова пришел в их дом и играет с ее дочкой, как кошка с мышкой. Снежане стало обидно за Сашу.
– Зачем ты играешь с ней? Она же влюблена в тебя, строит планы, видит себя твоей женой.
– Я не играю. Мы встретились позавчера. Случайно. Она очень милая и добрая девочка…
Снежана его перебила:
– Но ты ее совсем не любишь!
– А я разве спорю? – удивился Вадим. – Или, может, что-то обещал ей? Я думаю, что ты ошибаешься. Саша, хоть и молоденькая, но знает себе цену и, думаю, понимает, что между нами… простой флирт.
– Нет. Она влюбилась в тебя.
– Надеюсь, ты ошибаешься…
– Я тоже на это надеюсь! – резко ответила Снежана и стала собирать тарелки со стола.
– Ты считаешь, что в меня нельзя влюбиться? – спросил ее Вадим.
– Это провокационный вопрос, и отвечать на него я не буду, – заявила Снежана и понесла чашки в посудомоечную машину.
Он пошел за ней следом.
– Ладно. Тогда могу я тебя пригласить завтра вечером в театр?
Вот чего Снежана не ожидала, так это того, что он будет таким наглым. Она поставила чашки в посудомойку, выпрямилась и, глядя ему в глаза, прошипела:
– Если моя девочка уронит хоть одну слезинку из-за тебя, я тебя убью, понял?
И вышла из кухни.
Она не видела, как Вадим улыбнулся ей вслед.
Внутри самой холодной зимы – непобедимое лето
1997 год
В середине августа Снежана узнала, что беременна, и, конечно же, рассказала об этом бабушке и Лере.
Баба Глаша стала истерически кричать, что не потерпит этого позора:
– Этого голодранца кормить надо, ухаживать за ним, а ты за мной не успеваешь!
– Ничего, вас прокормили и малыша прокормим, – уверяла ее Валерия.
Снежана сразу заявила подруге, что Альберту она ничего говорить не будет, баба Глаша подслушала их разговор и, когда девочки уехали в Лужники, позвонила в школу, которую окончила внучка, и пожаловалась на мать Альберта – та в школе преподавала химию. Директор спокойно объяснила бабе Глаше, что ее внучка школу уже окончила и они не несут за нее никакой ответственности.
– Я организую вам неприятности! – пообещала баба Глаша. – Сначала в гороно пойду, потом в прокуратуру. Моя внучка несовершеннолетняя, и ее соблазнил и изнасиловал сын учительницы, которая работает у вас. Обещаю, что у вас будет куча проблем.
Как она собиралась выполнить этот план, когда еле-еле передвигалась по квартире с палочкой, она и сама не знала, хотя была настроена серьезно. Снежане действительно в марте исполнилось только шестнадцать, так как в школу она пошла в шесть лет. Девочка оказалась невероятно одаренной, в три года читала, считала и очень тянулась узнать как можно больше. В детском саду ей было скучно и неинтересно, поэтому мать решила отдать ее в школу на год раньше.
На следующий день в их квартиру пришла мать Альберта – Анна Львовна. Дверь ей открыла баба Глаша, внучка с Лерой находились в Лужниках. Она с трудом доковыляла до двери и, когда увидела на пороге ухоженную немолодую женщину, сразу догадалась, что это мать того сыночка, который обесчестил ее внучку.
– Я пришла с миром. – Анна Львовна попыталась сразу решить вопрос полюбовно.
– Мне твой мир на хрен не нужен! – заявила ей баба Глаша. – Нам теперь вашего выродка рожать и поднимать надо, моя глупая внучка решила рожать, и я не думаю, что уговорю ее на аборт.
– Но я надеюсь, вы все же сможете это сделать. – Анна Львовна протянула ей конверт.
Баба Глаша взяла его. Поставив трость рядом и облокотившись на стену, она открыла конверт, достала деньги и пересчитала их. Хмуро посмотрев на женщину, она кивнула.
– Вот и отлично. Не болейте. – Анна Львовна изобразила искусственную улыбку и закрыла за собой дверь.
Сумма в конверте была огромной, по меркам бабы Глаши, почти годовая ее пенсия. Она очень обрадовалась деньгам и спрятала их под матрас.
Последующие три месяца баба Глаша изводила Снежану истериками, скандалами и ультиматумами, чтобы та избавилась от ребенка.
Первой не выдержала Валерия.
– Значит так! – грозно сказала она. – Еще хоть раз поднимете эту тему, я заберу Снежану к себе. А если будете и там ее доставать, то я арендую квартиру, и мы обе туда переедем. И вы даже не узнаете, где мы, и не увидите внучку. Понятно?
Баба Глаша притихла на пару месяцев, но плана избавиться от ребенка не оставила. Как-то вечером, когда Снежана пришла уставшая из Лужников и принялась готовить ужин, она подставила свою трость, чтобы внучка споткнулась и упала. Снежана действительно потеряла равновесие, но зацепилась за стол, и падение получилось не таким сильным и травматичным, как рассчитывала бабуля. После этого девушка сама пришла к Валерии, все ей рассказала и поселилась у нее. Вдвоем им было хорошо и спокойно, еду для бабы Глаши Снежана продолжала готовить, а Лера только относила.